Проклятый манускрипт - Ванденберг Филипп (электронные книги без регистрации .TXT) 📗
— Мы понимаем тебя, мельник, — кивнул Ламберт, работник. У него были рыжие всклокоченные волосы, торчавшие во все стороны. Сколько ему было лет, он и сам бы не сказал, но морщины вокруг глаз свидетельствовали о том, что он уже немолод.
— Да, — подтвердил другой работник, по имени Готфрид. В отличие от Ламберта, он был молод и не любил долгих речей. На добрую голову выше Ламберта, широкоплечий и бородатый, с не очень длинными прямыми волосами, он был почти красив и походил скорее на горожанина, чем на работника мельницы.
Афра только молча кивнула. Она сама не знала, как жить дальше, и ей было трудно сдержать слезы. Несколько дней она вела размеренный образ жизни, у нее были работа, еда и постель. Эти люди были добры к ней. А что теперь?
На следующий день ранним утром Афра и работники тронулись в путь. Готфрид знал одного зажиточного крестьянина, двор которого находился на холме за долиной. Тот был жадюгой и скупердяем, гордым, как павлин в курятнике, из-за чего его называли исключительно Пауль-павлин, но, когда Готфрид привез ему зерно на помол, предложил ему работу и хлеб, на случай если у него что-то изменится.
По дороге к Хагельштольцу они почти не разговаривали. И только спустя много часов Ламберт начал живописно рассказывать истории из своей жизни, большей частью выдуманные, но ни Готфрид, ни Афра к ним не прислушивались. Оба были слишком поглощены мыслями о себе и о том положении, в котором они внезапно оказались.
Вдруг Ламберт прервал свои словоизлияния вопросом:
— Скажи-ка, Афра, как так вышло, что ты одна-одинешенька бродишь по стране, как будто бежишь от кого-то? Это довольно необычно для девушки твоего возраста, и, кроме того, это опасно.
— Нет ничего опаснее жизни, которой я жила раньше, — насмешливо ответила Афра, и Готфрид удивленно посмотрел на нее.
— До сих пор ты не сказала ни слова о своей жизни.
— Какое вам дело? — отмахнулась Афра.
Такой ответ заставил Ламберта призадуматься, по крайней мере он надолго замолчал. Добрую милю они молча шли друг за другом, пока Готфрид, шедший впереди и показывавший дорогу, внезапно не остановился и не уставился удивленно в сторону долины, откуда им навстречу неслась толпа людей.
Готфрид пригнулся и дал знак остальным сделать то же самое.
— Что это значит? — тихо спросила Афра, как будто ее голос мог их выдать.
— Не знаю, — ответил Готфрид, — но если это орда нищих, которые бродят по стране, грабя и мародерствуя, то да сохранит нас Бог!
Афра испугалась. Об ордах нищих рассказывали страшные истории. Они передвигались по стране по сто-двести человек; не имея ни дома, ни работы, они жили не подаяниями, нет, они брали себе все, что им было нужно. Людей, которые попадались им на пути, нищие раздевали и отнимали у них одежду, у пастухов отбирали стада, а за кусок хлеба владельца убивали, если тот не хотел отдать его добровольно.
Шумная толпа приближалась. Там было около двух сотен оборванцев, вооруженных длинными палками и дубинками; они тащили за собой телегу, на которой стояла клетка.
— Нам нужно разделиться, — поспешно сказал Готфрид. — Лучше всего будет, если мы побежим в разные стороны. Так мы сможем от них уйти.
Тем временем нищие их обнаружили и бросились к ним с диким криком.
Афра поднялась и, прижав к груди узелок, побежала так быстро, как только могла. Целью ее был лес, лежавший на левом склоне холма. Готфрид и Ламберт помчались в противоположную сторону. Афра задыхалась, потому что бежать вверх по холму становилось все труднее и труднее. Непристойные вопли нищих раздавались все ближе. Афра не отваживалась повернуться, ей нужно было достигнуть спасительного леса, иначе придется стать добычей грязной черни. Она поняла, что ее ждет, когда у нее над головой просвистела деревянная палка и застряла в траве.
К счастью, нищие были старые, уставшие и не такие проворные, как Афра, поэтому ей удалось укрыться в лесу. Толстые дубы и ели давали небольшую защиту, но девушка бежала все дальше и дальше, пока крики нищих не стали тише, а потом и вовсе не смолкли. В изнеможении Афра опустилась на ствол поваленного дерева, и теперь, когда напряжение спало, как тяжелый камень, слезы полились из ее глаз. Что делать дальше, она не знала.
После недолгого отдыха заблудившаяся Афра, которой было все равно, куда идти, зашагала дальше в том направлении, которое выбрала в минуту необходимости. Искать работников показалось ей неразумным. С одной стороны, это было слишком опасно, можно было опять попасться на глаза нищим, с другой стороны, оба они были не лучшей компанией.
Лес казался бесконечным, но через полдня блуждания, отнявшего у девушки последние силы, среди деревьев посветлело, и внезапно она увидела широкую долину, по которой текла большая река.
На службе у ландфогта Афра знала только скупую растительность возвышенности и еще никогда не видела такой широкой долины, которая, казалось, простиралась до края земли. Аккуратные поля и луга сменяли друг друга, а внизу в устье полноводной реки приютилось защищенное с трех сторон скопление крепких построек, прилегавших друг к другу, как башни замка.
Афра быстро побежала вниз по небольшому склону, прямо на телегу, запряженную волами. Подойдя ближе, она увидела полдесятка женщин в серых одеждах ордена, которые обрабатывали вспаханное поле. Прибытие незнакомки вызвало у них любопытство, и двое из них направились Афре навстречу. Они только кивнули, не сказав ни слова.
Афра в свою очередь тоже поздоровалась, а затем спросила:
— Где я? Я бегу от орды нищих.
— Они тебе ничего не сделали? — спросила одна, постарше, печальная женщина с благородной осанкой, глядя на которую нельзя было сказать, что она занималась тяжелой полевой работой.
— Я молода, и у меня быстрые ноги. — Афра попыталась обернуть ужасное происшествие в шутку. — Но там было, наверное, человек двести.
Тем временем остальные женщины подошли поближе и окружили девушку.
— Наше аббатство носит имя святой Сесилии. Ты о нем наверняка слышала, — сказала грустная женщина.
Афра послушно кивнула, хотя никогда еще не слышала о монастыре с таким названием. Она робко оглядела себя. Ее грубая одежда порвалась, когда она пробиралась через лес. Афра была вся в лохмотьях, а руки и плечи были в крови.
Ее вид вызвал у монашек сочувствие, и самая старшая сказала:
— День клонится к закату, давайте собираться домой.
И, повернувшись к Афре, произнесла:
— Садись на повозку. Ты, должно быть, устала от долгого бега. Ты откуда вообще?
— Я работала у ландфогта Мельхиора фон Рабенштайна, — ответила Афра и посмотрела вдаль. Не зная, стоит ли продолжать, она добавила: — Но потом он надо мной…
— Можешь не продолжать, — заметила монашка и махнула рукой. — Молчание лечит любые раны. — И, после того как все монашки уселись на повозку и разместились на уложенных поперек досках, повозка, запряженная волами, пришла в движение. Поездка протекала в странном молчании. Все разговоры внезапно прекратились, и у Афры было нехорошее чувство, что уж лучше бы она ни о чем не рассказывала.
Монастырь Святой Сесилии, как и все монастыри, находился в некотором отдалении от человеческого жилья, но укреплен был не хуже всякой крепости. Трапециевидные очертания мощного, окруженного толстыми стенами строения идеально вписывались в пейзаж. Ворота, построенные у излучины реки, были скорее высокими, чем широкими, обиты кованым железом и сильно закруглены вверху. Монастырь находился на небольшом возвышении, и монашка, правившая волами, хлестнула плеткой, чтобы они не останавливались на подъеме.
Во внутреннем дворе аббатства монашки встали с повозки и одна за другой исчезли в находившемся справа длинном двухэтажном здании с высокими островерхими окнами. Старшая монашка осталась с Афрой, другая повела запряженных волов в сарай, находившийся в самом начале большого двора. Здесь были стойла с животными, кормом и запасами, повозками и инструментами для самообеспечения монастыря.
