И плачут ангелы - Смит Уилбур (смотреть онлайн бесплатно книга .TXT) 📗

— Как поживаешь, Ральф? — Высокий звонкий голос не вязался с громадной фигурой.

— Добрый день, мистер Родс, — ответил Ральф, невольно опустив сына на землю. Мальчик мгновенно бросился прочь.

— Как продвигается строительство моей железной дороги, покаты тут развлекаешься?

— С опережением графика и экономией средств, — огрызнулся Ральф на едва замаскированный упрек и, с трудом отведя глаза от гипнотического взгляда голубых глаз, посмотрел на сидящих рядом с Родсом.

По правую руку сидел низенький щуплый человечек — тень гиганта, настолько же элегантный в одежде, насколько его хозяин был небрежен. Похожий на типичного директора школы, коротышка с редеющей шевелюрой выглядел совершенно невзрачно, и лишь живой взгляд противоречил этому впечатлению.

— Приветствую, Джеймсон, — холодно кивнул Ральф, не используя ни официальный титул «доктор Линдер Старр Джеймсон», ни ласковое прозвище «доктор Джим».

— День добрый, Баллантайн-младший, — ответил Джеймсон, сделав ударение на слове «младший», гак что оно прозвучало слегка уничижительно.

Мужчины инстинктивно невзлюбили друг друга с первой встречи, и взаимная неприязнь ничуть не уменьшилась с годами.

Широкоплечий молодой человек с прямой осанкой, сидевший слева от Родса, встал, протягивая руку.

— Привет, Ральф! — поздоровался он с отчетливым акцентом уроженца штата Кентукки. На открытом привлекательном лице блеснула дружелюбная улыбка, открывая ровные белые зубы.

— Гарри, я только сегодня вспоминал о тебе! — Ральф с явным удовольствием пожал сухую крепкую ладонь и глянул на Зугу. — Папа, это и есть Гарри Меллоу, лучший горный инженер в Африке.

Зуга кивнул:

— Мы уже познакомились.

Отец и сын обменялись понимающим взглядом.

Именно этого молодого американца Ральф решил поставить во главе разработки шахт Харкнесса — несмотря на то что Гарри Меллоу, как и большинство талантливых и многообещающих молодых холостяков в Южной Африке, уже работал на Сесила Джона Родса. Ральф собирался найти такую приманку, перед которой Гарри не сможет устоять.

— Гарри, нам надо поговорить, — пробормотал Ральф и повернулся к молодому человеку, сидевшему в конце стола. — Джордан! — воскликнул он. — Как я рад тебя видеть!

Ральф не скрывал своей радости — впрочем, Джордан был всеобщим любимцем. Его любили не только за красоту и мягкий характер, но и за многочисленные таланты, за искреннюю заботу, которой он окружал всех без исключения.

Братья обнялись.

— Ральф! У меня к тебе столько вопросов, и я так много должен тебе рассказать! — Джордан не меньше брата обрадовался встрече.

— Джордан, потом поговорите, — ворчливо оборвал Родс, который терпеть не мог, когда его прерывают, и махнул Джордану, чтобы тот сел на место.

Молодой человек мгновенно повиновался. С девятнадцати лет он служил личным секретарем мистера Родса, и за годы службы повиновение господину стало второй натурой.

Родс бросил взгляд на Кэти и Луизу:

— Милые дамы, я уверен, что наша беседа покажется вам невероятно скучной и у вас наверняка найдутся неотложные дела.

Взглянув на мужа, Кэти заметила пробежавшую по его лицу тень раздражения: мистер Родс, ничуть не стесняясь, принялся командовать лагерем и его обитателями. Кэти незаметно стиснула руку Ральфа, призывая мужа к спокойствию, и он немного расслабился. Даже Ральф вынужден был подчиняться Родсу, хотя и не состоял у него на службе: от этого человека зависели и контракт на постройку железной дороги, и сотня торговых маршрутов.

Посмотрев на Луизу, Кэти поняла, что та тоже рассержена таким обращением. Голубые глаза вспыхнули, покрытые веснушками щеки порозовели, но голос остался ровным и сдержанным.

— Вы, разумеется, правы, мистер Родс, — ответила Луиза за себя и за Кэти. — Извините, мы должны вас покинуть.

Все прекрасно знали, что в присутствии представительниц прекрасного пола мистер Родс чувствует себя не в своей тарелке. Он не брал на работу служанок, в его изысканном особняке Гроте-Схюр [5] на мысе Доброй Надежды было запрещено вешать картины и ставить статуи, изображающие женщин. Более того, женатый мужчина никогда не мог стать его близким помощником, и Родс немедленно давал расчет даже самому доверенному работнику, стоило ему совершить непростительный грех женитьбы. «Вы не можете плясать под дудку женщины и одновременно работать на меня», — говорил он, увольняя нарушителя.

Родс подозвал к себе Ральфа.

— Присядь тут, чтобы я мог тебя видеть, — приказал он и повернулся к Зуге, засыпая его вопросами.

Вопросы звучали резко, словно удар хлыстом, но внимание, с которым Родс выслушивал ответы, показывало его высокое уважение к Зуге Баллантайну. Эти двое знали друг друга много лет, со времен, когда еще только началась разработка алмазных копей на холме Колсберг — давно переименованном в город Кимберли, в честь министра колоний ее величества, который дал поселению статус имперской колонии.

На алмазном прииске Зуга когда-то разрабатывал участки, где нашли легендарный «алмаз Баллантайна». Теперь эти участки принадлежали Родсу — как, впрочем, и все остальные: Родс скупил весь прииск. Позднее Зуга, свободно говоривший на исиндебеле, стал личным представителем Родса в краале Лобенгулы, короля матабеле. Когда доктор Джеймсон повел свой отряд на короткую победоносную войну с Лобенгулой, Зуга стал первым, кто въехал в горящий Булавайо, покинутый королем.

После смерти Лобенгулы Родс назначил Зугу распорядителем собственности побежденных: именно Баллантайн-старший организовал захват стад, принадлежавших матабеле, и следил за распределением добычи между компанией и добровольцами Джеймсона.

Как только Зуга справился с этой задачей, Родс хотел назначить его главным уполномоченным по делам туземцев, сделав посредником между компанией и индунами матабеле. Однако Зуга предпочел отойти от дел, передав эту должность генералу Мунго Сент-Джону, и удалился в свое поместье Кингс-Линн, где ждала молодая жена. Тем не менее Баллантайн-старший все еще состоял в совете директоров Британской южно-африканской компании и был одним из немногих, кому Родс доверял.

— Мистер Родс, Магабелеленд процветает, — доложил Зуга. — Булавайо уже почти превратился в настоящий город, там построили школу и больницу. В Матабелеленде теперь проживают больше шестисот белых женщин и детей — это верный признак, что поселенцы намерены здесь остаться. Все земельные участки разобрали, на многих фермах начали обрабатывать землю. Племенные быки из Кейптауна освоились в местных условиях и хорошо скрещиваются с захваченными у матабеле коровами.

— А как насчет полезных ископаемых?

— Уже зарегистрировано больше десяти тысяч участков для разработки, и я сам видел очень богатые образцы пород. — Зуга помедлил, покосился на Ральфа и, когда тот кивнул, продолжил: — Мы с сыном только что вновь обнаружили и застолбили древние шахты, на которые я впервые наткнулся в шестидесятые.

— Шахта Харкнесса, — кивнул Родс. Даже Ральфа поражали познания и живость ума этого человека. — Вы описали их в «Одиссее охотника». Образцы породы взяли?

Зуга выложил на стол с десяток обломков кварца — самородное золото блестело так ярко, что сидевшие вокруг стола мужчины зачарованно вытянули шеи. Мистер Родс повертел камешек в больших, покрытых коричневыми пятнами руках и передал его американскому инженеру:

— Что скажешь, Гарри?

— Тут унций пятьдесят на тонну! — присвистнул Гарри. — Пожалуй, даже слишком богатая порода — как в Номе и на Клондайке. — Американец посмотрел на Ральфа: — Насколько велика жила? Какой она ширины?

Тот покачал головой:

— Не знаю, ствол шахты слишком узок, в выработку не пролезть.

— Это, разумеется, кварц, а не молассовые золотые россыпи Витватерсранда, — пробормотал Гарри Меллоу.

Рассыпные месторождения Витватерсранда, напоминающие смесь ирисок, миндаля и гвоздики, состояли из толстых наносных отложений древних озер. Концентрация золота в них была ниже, чем в этом кусочке кварца, зато они уходили на много футов в глубину и простирались очень широко — запасов золота в них хватило бы на сотни лет.