Ущелье дьявола. Тысяча и один призрак - Дюма Александр (онлайн книга без .txt) 📗

— Самуил! — крикнул барон. Но тот был уже далеко.

— О, дитя мое! — сказал барон Христине, которая, онемев от ужаса, прижималась к его груди. — Этот Самуил — фатальный человек. Ты видишь, я ничего не могу с ним поделать. Но я сумею тебя защитить. Будь осторожна, никогда не оставайся одна, будь всегда с кем-нибудь. Надо бросить этот замок, весь его осмотреть и перестроить. Будь спокойна, я буду сторожить и охранять тебя.

В это время в коридоре раздались шаги.

— Это идет Юлиус! — воскликнула успокоившаяся Христина.

И в самом деле, в комнату вошел Юлиус.

Глава пятьдесят седьмая Жена и мать

— Милый папа! — сказал Юлиус, обнимая барона. — Мне сказали, что вы уже несколько часов ждете меня, и что меня искали по всему лесу. Но меня там не нашли по той простой причине, что я там вовсе не был. Я по своему обыкновению отправился с ружьем на плече и с книгой в кармане. Но ружье у меня оставалось без дела, потому что я занялся книгой. Отойдя с милю от замка, я уселся на траве, вынул своего Клопштока, да и читал его до вечера. Во мне мечтатель всегда берет верх над охотником. Но вы, должно быть, имеете сообщить мне что-нибудь важное и спешное?

— Увы, да, Юлиус.

— Что же такое? Я вижу, вы очень опечалены.

Барон взглянул на Христину и, казалось, оставался в нерешительности.

— Вас стесняет мое присутствие? — поспешила сказать Христина. — Так я уйду.

— Нет, останься, дитя мое. Ведь у тебя нет недостатка в твердости и решительности, не правда ли?

— Вы меня пугаете, — сказала Христина. — О, я предчувствую какое-то несчастье.

— Ты должна знать, зачем я сюда приехал, — продолжал барон. — Я рассчитываю на твою помощь, чтобы уговорить Юлиуса решиться на то, о чем я хочу его просить.

— Что же я должен сделать? — спросил Юлиус. Барон подал ему письмо.

— Читай вслух, — сказал он.

— Это письмо от дяди Фритца, — сказал Юлиус.

И он прочел следующее письмо, по временам останавливаясь от волнения:

— Папа, — сказал Юлиус, вытирая слезы, — в вашем возрасте и вашем положении вы не можете предпринять долгого путешествия. Но я могу поехать и поеду.

— Благодарю, дитя мое, — сказал барон. — Именно об этом я и хотел тебя просить. Но как же Христина?

Вся побледневшая Христина опустилась на стул.

— Разве я не могу ехать вместе с Юлиусом? — спросила она с волнением.

— Разумеется! Я возьму тебя с собой, — сказал Юлиус.

— А Вильгельм? — спросила молодая мать.

— Правда!.. — сказал Юлиус.

— Ребенка невозможно брать в такое дальнее путешествие морем, — сказал барон. — Мальчик в последнее время чувствует себя очень хорошо, но ведь он такой слабенький. Как перенесет он плавание и перемену климата? Если Христина поедет, то должна будет оставить ребенка на мое попечение.

— Оставить мое дитя! — воскликнула Христина.

И она разразилась слезами.

Отпустить мужа без себя ей казалось невозможным. Но уехать без своего ребенка было еще невозможнее.

Глава пятьдесят восьмая В ночь отъезда

Барон Гермелинфельд попробовал успокоить Христину.

— Всего благоразумнее было бы, — тихо и спокойно проговорил он, — поехать одному Юлиусу. Ведь эта разлука вовсе уж не такая долговременная. По-видимому, мой несчастный брат не долго задержал бы его там. Юлиус приедет, похоронит его и может сейчас же вернуться. Понимаю я, милые дети мои, что всякая разлука тягостна, но ведь надо же принимать житейские обстоятельства так, как они нам представляются. Тебе, Юлиус, необходимо подумать о своем дяде, а тебе, Христина, о своем сыне.

Христина бросилась на шею своему мужу.

— Да надо ли, необходимо ли это, чтобы он ехал? — воскликнула она.

— Спроси об этом свое благородное сердце, — ответил барон. — Поездка Юлиуса тем более необходима, что, отказавшись от нее, он ничего не теряет. Одновременно с этим письмом мой бедный брат прислал мне копию своего духовного завещания. Останется Юлиус или поедет, все имущество Фритца будет принадлежать нам. Мой брат позаботился о том, чтобы нам не было никакого интереса спешить к его смертному одру, и великодушно предоставил нам поступать, как мы решим. Но ведь самое это великодушие является лишним побуждением к тому, чтобы мы исполнили его последнее желание. Предоставляю тебе самой судить об этом, мое милое Дитя. А что до меня касается, я нахожу обязанность явиться для утешения умирающего Фритца до такой степени настоятельной, что если Юлиус не поедет, так я поеду.

— О нет, я отправлюсь! — воскликнул Юлиус.

— Да, он должен ехать, — сказала Христина. — И я поеду с ним.

Она быстро подошла к барону и тихонько сказала ему:

— Таким образом я не только последую за Юлиусом, но и убегу от Самуила.

— Я не нахожу никаких причин осуждать тебя за это, — ответил ей барон. — Твое первое путешествие, правда, принесло тебе мало пользы в этом отношении. Но кто любит, с тем нечего рассуждать. И если ты решительно хочешь сопровождать Юлиуса, то я принимаю на себя заботы о Вильгельме и стану его матерью, чтобы заменить тебя.

— О, мать нельзя заменить! — сказала Христина, качая головою. — О, господи! Вдруг мой Вильгельм захворает, когда меня не будет здесь! А вдруг умрет! Дальние путешествия не очень счастливы для меня. Я уже совершила одно и, когда вернулась домой, нашла моего отца под землей. Что если по возвращении из этой поездки, я найду могилу моего дитяти! Нет, если уж это необходимо, пусть Юлиус едет один. Я останусь со своим сыном.

— Христина, — сказал Юлиус. — По-моему, ты вполне права. Оставайся с нашим Вильгельмом. Наша разлука причинит нам жестокое горе. Но разлука твоя с ребенком будет горем еще более жестоким. Я мужчина, и хотя буду страдать вдали от тебя, но ведь через три-четыре месяца я вернусь, и твои ласки вознаградят меня за мои мучения. Но ребенок?… Если он заболеет, и если около него не будет тебя, чтобы спасти, то все будет кончено, и твои поцелуи и ласки не оживят его. Для него ты гораздо нужнее, чем для меня.