Заживо погребенная - Эмар Густав (библиотека электронных книг .txt) 📗
— Ну, и ты на него бросился, пырнул ножом, обобрал, как липку, и через перила да в воду? Знаю я наперед твою историю.
— А вот ничего ты и не знаешь! Правда, я помышлял сделать так, как ты говоришь, да вышло-то наоборот.
— Ну, не буржуа же тебя угодил через перила в воду?
— Почти что так: когда я на него бросился с ножом, он меня так полоснул палкой поперек физиономии, что я повалился на мостовую. Не дав мне времени опомниться, он схватил меня одной рукой за шиворот, другой за панталоны и, подняв, как ребенка, понес через перила и стал держать над водой. Признаться, мне было не особенно весело в эту минуту.
— Ну, и чем это кончилось?
— Понятно, что я взмолился за свою собственную шкуру, ведь жаль тоже. Буржуа немного подумал и, перенеся меня обратно на прежнее место, бросил на мосту, даже не посмотрел, подлец, как я упал: решеткой или орлянкой. «Стой!» — крикнул он мне. Я встал, как высеченная собака. Тут он мне объявил, что моя жизнь в его руках, но что, если я хочу ему честно служить, он меня помилует, да еще и хорошо платить станет. «Давным бы так сказали», — ответил я ему. Тут мы с ним и поладили, он мне дал три золотых и назначил свидание на другой день. Ты понимаешь, что я аккуратно явился, и, таким образом, я всякий день получаю три золотых.
— Что же ты делаешь?
— Ну, когда тебя об этом спросят, ты скажешь, что не знаешь, потому что я тебе не скажу. Мне приказано молчать.
— Как знаешь, по разве это тебе помешает помочь мне в одном деле? Ты мне нужен, и я на тебя рассчитывал.
— Если я тебе нужен вечером или ночью, то с большим удовольствием, я всегда свободен после пяти часов вечера.
— Ну и отлично, только нужно, кроме тебя, еще человек десять отважных ребят. Предстоят два дела, одно пустое, а другое, может быть, и жаркое. У меня их порядочно навербовано, не можешь ли ты собрать остальных?
— Что ж, пожалуй. Во-первых, я возьму Кабуло, Ла-Гуана…
— Об этих нечего говорить, их песенка спета.
— Да! Их нашли зарезанными и застреленными в «доме разбоя», оттуда перетащили в морг, где они и пролежали чуть ли не десять дней, но ты понимаешь, что их никто не признал, так с тем их и похоронили. Я их там видел.
Настала минута молчания, после которой Филь-ан-Катр вдруг так привскочил на месте, что Лупер на него посмотрел с удивлением.
— Что с тобой? — спросил он своего товарища.
— Помнишь, когда мы отправились на свидание через колодец Ла-Марлуз?
— Конечно, помню. Когда нас к себе звал господин Ромье?
— Помнишь, кто нас внизу встретил? Кабуло; он же нас и провел по подземельям до того дома, которого мы никогда не могли найти. Уж не господин Ромье ли укокошил Кабуло и всех остальных в «доме разбоя»? Если он таким образом расплачивается с теми, которые для него работают, так есть над чем задуматься.
— Да, надо глядеть в оба, но дело пока не в этом. Ты, кажется, мне сказал, что тот человек, за которым тебе поручено следить, у тебя из виду пропал около Пасси.
— Да, он, наверное, живет в Пасси или в отеле.
— А тот хозяин для которого господин Ромье заставляет нас работать, тоже около тех мест живет, так что мы, пожалуй, гонимся за одним и тем же зайцем, с той разницей, что ты за ним следишь за деньги, а я из собственной любознательности; я хочу знать, кто тот богач, который скрывается за господином Ромье. Кто знает, может быть, выгодно к нему нагрянуть ночью в гости?
— Знаешь, с тем Лупер, повидаемся-ка с моим хозяином — знаешь, с тем буржуа, который меня чуть не бросил в Сену; он умница и готов всем пожертвовать, чтобы разыскать этого неуловимого франта. Я пошлю к нему записку с рассыльным, и он к нам приедет, куда мы назначим.
— Дело; пиши, назначим ему ближайший перекресток, пускай ведет нас к себе.
Оба товарища зашли в погребок, где Филь-ан-Катр написал записку.
«Буржуа» Филь-ан-Катра незамедлил явиться и увел их в совершенно пустой домик на улице Шальо, который стоял посреди густого, заросшего сада.
Мы не будем приводить их разговор. Читатель вскоре узнает, что было между ними решено, а скажем только, что на прощание «буржуа» дал каждому из товарищей по тысяче франков, «в задаток», как он выразился.
— Ну, надо признаться, — сказал Филь-ан-Катр, когда они очутились на улице, — что этот Майор и Фелиц Оианди, о которых он только что говорил, страшные люди!
— Да, с ними нужно держать ухо востро, а впрочем, они правы. Самый лучший способ гарантировать молчание сообщника, это убить его.
Было четыре часа утра. Оба друга расстались с тем, чтобы опять встретиться на другой же день вечером, в этом же месте.
ГЛАВА XIII
Прошло уже более месяца с тех пор, как совершено было убийство донны Люс Аласуеста среди белого дня в наемной карете, и другое в «доме разбоя», причем на месте совершения преступления оказались пять трупов неизвестных людей, а полиции не удалось напасть на след убийц. Ирингойены, отец и сын, Бернардо, Арман и дон Кристабаль несколько раз уже совещались относительно того, не лучше ли было бы оставить Париж и Францию, чтобы укрыться куда-нибудь подальше от их беспощадного врага.
Но Юлиан и Бернардо остались при своем мнении: не отступать и бороться до конца; остальным волей-неволей приходилось согласиться с этим решением.
Графиня де Валенфлер рассказала своим друзьям о посещении ее донной Люс и о страшной мести, которая постигла бедную женщину по выходе от нее. Они вскрыли затем портфель, который донна Люс передала ей за несколько минут до своей ужасной смерти.
Портфель содержал много весьма дорогих для Майора бумаг, между прочим, и доказательство того, что маленькая Ванда, найденная Арманом в саванне, была дочерью Майора и донны Люс.
Бедная графиня де Валенфлер сильно изменилась со дня смерти донны Люс. Ею овладел непреодолимый страх, каждую минуту ей казалось, что к ней врывается Майор, чтобы вырвать у нее свою дочь, эту милую девушку, к которой она привязалась всей душой.
Таково было положение всех действующих лиц этого рассказа, когда раз вечером, именно на другой день после свидания Лупера с Филь-ан-Катром, и их совещания с «буржуа», Бернардо Зумето вышел с улицы Бурлар, находящейся на окраине Парижа, и быстрыми шагами направился, через Менское шоссе, на вновь проложенную и еще немощеную улицу под названием де-Плант.
Два или три дома возвышались на этой улице, где еще не было ни тротуаров, ни газовых фонарей. Заборы, огораживавшие пустыри, тянулись по обеим сторонам улицы между редкими строящимися домами. Бернардо шел быстро, и дорога, по-видимому, была ему знакома; дойдя до середины улицы, он повернул на улицу Саблиер, которая очень походила на первую. Те же строящиеся дома и пустыри, обнесенные заборами.
Он перешел на другую сторону и остановился у калитки выкрашенной в желтую краску, вынул из кармана крошечный ключ и вложил его в едва заметную замочную скважину.
Но вдруг, вместо того чтобы отпереть калитку он отпрыгнул в сторону и присел на корточки.
В ту же минуту раздался выстрел, и пуля врезалась в забор на том самом месте, где он только что стоял.
Бросив свой плащ, Бернардо сделал прыжок тигра; прежде чем убийца успел опомниться, он схватил его за горло.
Оба упали на землю. Они боролись в темноте, как два хищных зверя. После двух или трех минут, ожесточенная борьба вдруг прекратилась.
— Что он умер или только в обмороке? — прошептал Бернардо. — Надо, однако, посмотреть, кто это хотел меня подстрелить, как куропатку.
Он стал шарить по карманам, и вынул спичечницу, чтобы зажечь спичку.
Но вдруг мнимый мертвец вскочил на ноги, бросился бежать и исчез с такой быстротой, что ошеломленный Бернардо остался на месте со спичкой в руках.
— Ну, молодец! — сказал он про себя. — Эх, летит-то как! Ну, в другой раз поймаю, не пропадет он у меня: уж наверное, захочет другой раз меня доконать!
Он зажег спичку и стал внимательно осматривать землю: не оставил ли беглец что-нибудь.
