Принцесса Баальбека - Хаггард Генри Райдер (бесплатные книги полный формат txt) 📗
– Султан, – сказал Годвин, – мы не можем присутствовать при таком преступлении, мы просим, чтобы нас тоже убили.
– Нет, – ответил султан, – вы ели со мной соль, и если я убью вас, то согрешу. Пройдите в палатку принцессы Баальбекской – оттуда вы не увидите смерти этих франков, ваших единоверцев.
Один из мамелюков вывел д'Арси, и братья в первый раз в жизни бежали, минуя длинный ряд тамплиеров и госпитальеров, которые, освещенные последними красными лучами умирающего дня, опускались на песок и молились; эмиры подходили к ним…
Никто не помешал д'Арси войти в большую палатку принцессы; в ее отдаленном конце они заметили двух женщин, сидевших, обняв друг друга. Они тоже увидели рыцарей и с радостным криком кинулись к ним, повторяя:
– Вы живы, вы живы!
– Да, Розамунда, – ответил Годвин, – и мы видим позор. Лучше было бы, если бы мы умерли! Сарацины убивают рыцарей священных орденов. Станем на колени и помолимся за их отлетающие души.
Все они опустились на колени и молились, пока вдали не замер шум.
– О, двоюродные братья, – г сказала Розамунда, наконец поднявшись с колен, – среди какого ада злобы и кровопролития живу я. Спасите меня, увезите отсюда! Умоляю вас, спасите.
– Постараемся, – ответили д'Арси. – Но не будем больше говорить об этом, чтобы не потерять разума. Все в воле Божьей…
Расскажите нам, что было с вами.
Розамунде недолго пришлось рассказывать. С ней хорошо обращались, и в армии она всегда была подле султана, так как он все ждал исполнения своего видения. В свою очередь, братья рассказали ей все, что случилось, с ними, не скрыли от нее видения Годвина и смерти Гассана. Услышав о гибели эмира, Розамунда заплакала и немного отшатнулась от Вульфа; она любила принца, но когда Вульф смиренно прибавил;
– Не я виноват, так было решено судьбой. Жаль, что я не умер вместо этого сарацина!
Розамунда ответила:
– Нет, нет, я горжусь, что вы победили его.
В ответ Вульф покачал головой и сказал:
– Я не горжусь. Хотя я устал от ужасной битвы, я все же был моложе и сильнее его. Но мы, по крайней мере, расстались друзьями. Смотрите, вот что он дал мне. – Д'Арси показал Розамунде изумрудную звезду, которую в последнюю минуту ему передал умирающий принц.
Масуда, все время сидевшая спокойно, тоже подошла и посмотрела на звезду.
– Знаете ли вы, – спросила она, – что это драгоценность знаменитая не только по своей цене, но также потому, что рассказывают, будто она принадлежала одному из детей Пророка и с тех пор приносит счастье своему владельцу?
Вульф улыбнулся:
– Немного счастья принесла она бедному Гассану, когда меч моего дяди разрезал дамасскую сталь его кольчуги, точно влажную глину.
– И почти без муки отослала его в рай, – договорила Масуда. – Нет, всю жизнь этот эмир был счастлив; все любили его: султан, жены, товарищи, слуги. И я не думаю, чтобы он желал другого конца, кроме смерти во время битвы с франками. Полагаю также, что в армии султана не найдется ни одного воина, который не отдал бы всего, что он имеет, за это украшение, известное под названием «Звезда счастья Гассана». Итак, берегитесь, сэр Вульф, чтобы вас не обокрали или не убили, несмотря на то, что вы ели соль Салахеддина.
– Я помню, как Абдула жадно посмотрел на звезду и пожалел, что талисман дома Гассана перешел в руки неверного, – сказал Вульф. – Но довольно об этой драгоценности и связанных с нею опасностях; кажется, Годвин хочет что-то сказать.
– Да, – заметил Годвин, – мы здесь благодаря доброте Саладина, который не пожелал, чтобы мы видели смерть наших товарищей; но завтра нас снова разлучат с вами. Итак, вы хотите бежать…
– Я убегу, я должна убежать, даже если мне суждено снова попасться и умереть, – со страстным порывом сказала Розамунда.
– Говорите тише, – шепнула Масуда, – я видела, как евнух Мезрур прошел мимо палатки, и он шпион… Все они шпионы.
– Если вы хотите бежать, – шепотом повторил Годвин, – это нужно сделать через несколько недель, когда войско двинется в путь. Это опасно для всех нас, даже для вас, Розамунда… и у меня нет плана. Но, Масуда, вы умны: придумайте, что делать, и скажите нам.
Она подняла голову, собираясь заговорить, но вдруг на них упала тень. Это подошел главный евнух Мезрур, толстый человек с хитрым лицом и угодливыми манерами. Он низко поклонился Розамунде и сказал:
– Прошу прощения, принцесса. От Салахеддина пришел гонец: султан требует присутствия рыцарей на обеде, который он устроил для своих благородных пленников.
– Повинуемся, – ответил ему Годвин, и, встав со своих мест, братья поклонились Розамунде и Масуде и пошли к выходу. Вульф забыл взять драгоценную звезду, лежавшую на подушке.
Мезрур ловко прикрыл ее складками одежды, и под этим прикрытием его рука скользнула вниз и схватила драгоценность. Он и не знал, что Масуда, которая делала вид, что смотрит в другую сторону, все время наблюдала за ним. Она выждала, чтобы братья дошли до выхода из палатки, потом громко крикнула:
– Сэр Вульф, вам уже надоела счастливая зачарованная звезда или вы хотите отдать ее нам?
Вульф вернулся и заметил:
– Я забыл о ней; это понятно в такое время. Да где же она? Я оставил ее на подушке.
– Осмотрите-ка руку Мезрура, – сказала Масуда. Тогда с лживой улыбкой евнух отдал звезду и сказал:
– Я хотел показать вам, рыцарь, что следует беречь такие драгоценные вещи, особенно в лагере, где много бесчестных людей.
– Благодарю вас, – сказал Вульф, взяв звезду, – вы ясно показали мне это. – И под звуки насмешливого смеха
Масуды д'Арси и Мезрур вышли из палатки.
Посланный от султана повел их по площадке, усеянной телами убитых тамплиеров и госпитальеров, которые лежали, как Годвин видел их в своем видении. На одно из этих тел Годвин наткнулся в темноте и упал подле него на колени. И при свете звезд он узнал лицо рыцаря-госпитальера, с которым подружился в Иерусалиме. Это был очень хороший и кроткий француз, расстался с высоким положением и большими имениями, чтобы вступить в орден во имя любви к Христу. Прошептав над ним молитву, Годвин поднялся и, полный ужаса, направился к королевскому шатру.
Никогда еще братьям не случалось присутствовать при таком странном и печальном обеде. Во главе стола сидел Саладин, окруженный стражами и предводителями, каждое новое блюдо он только пробовал, чтобы показать отсутствие с нем яда. Недалеко от Саладина сидел король Иерусалима с братом, дальше остальные пленники, всего человек около пятидесяти. Печальную картину представляли эти храбрые рыцари в изрубленных, почерневших от крови кольчугах, бледные, с широко открытыми от ужаса глазами, видевшими страшное дело. Между тем они ели и ели с жадностью, потому что, утолив жажду, почувствовали голод. Тридцать тысяч христиан лежали мертвые на горе и в долине Гаттина, Иерусалимское королевство было разрушено, его король попал в плен. Побежденные, лишенные всего, они все же ели и, будучи только людьми, успокаивались при мысли, что, поев, они по закону арабов могли не тревожиться за свою жизнь.
Саладин подозвал к себе Годвина и Вульфа, желая, чтобы они служили ему переводчиками. Братья тоже ели, так как их мучил голод.
– Вы видели принцессу? Как вы нашли ее? – спросил султан.
Вспомнив, почему он упал подле палатки Розамунды, и видя жалких пленников, Годвин почувствовал гнев и храбро ответил:
– Султан, мы нашли, что она устала от картин и звуков войны и убийства; она стыдится также, что ее дядя, победитель, убил двести безоружных…
Вульф вздрогнул, но Саладин выслушал д'Арси без гнева.
– Она, без сомнения, считает меня жестоким, – ответил он, – и вы также находите, что я деспот, который наслаждается, видя смерть своих врагов. Но это ошибка, я хочу мира. Пусть христиане вернутся к себе на родину и поклоняются там Богу по-своему и оставят в покое Восток, Теперь, сэр Годвин, скажите от меня пленникам, что тех из них, которые не ранены, я отправлю в Дамаск в ожидании выкупа, а сам буду осаждать Иерусалим и другие христианские города. Пусть не боятся; я опустошил кубок моего гнева; никто из них не умрет, и их священник, епископ Назаретский, останется ухаживать за их больными и молиться за них по их обрядам.
