Певерил Пик - Скотт Вальтер (книги бесплатно без регистрации полные .TXT) 📗

Глава XIX

Присутствие графини рассеяло .суеверное чувство, которое на минуту овладело воображением Певерила и заставило его вновь обратиться к житейским заботам.

— Вот ваши верительные грамоты, -сказала графиня, вручая ему небольшой пакет, старательно завернутый в тюленью кожу, — но не распечатывайте их до приезда в Лондон. Не удивляйтесь, что некоторые письма адресованы моим единоверцам. Наша общая безопасность требует, чтобы, доставляя их, вы были осторожны.

— Я ваш посланец, миледи, — отвечал Певерил, — и постараюсь исполнить все ваши приказания. Позвольте, однако же, усомниться, что встречи с католиками будут способствовать успеху моего посольства.

— Вы уже заразились подозрительностью этой нечестивой секты, — сказала графиня с улыбкой, — тем скорее вы сойдете за своего среди англичан при их теперешнем образе мыслей. Но, мой благоразумный друг, эти письма надписаны особым образом, а лица, которым они адресованы, носят несвойственное им обличье, так что вы можете с ними встречаться без всяких опасений. Между тем без их помощи вы не получите достоверных сведений, за которыми отправляетесь. Когда корабль сражается с бурей, никто лучше кормчего не знает, откуда дует ветер. К тому же хоть вы, протестанты, и не признаете, что наши священники обладают кротостью голубицы, вы, вероятно, согласитесь, что они мудры, как змий. Говоря без обиняков, у них есть много способов получать сведения, и они умеют ими пользоваться. Поэтому я бы хотела, чтоб вы по возможности следовали их советам.

— Все ваши поручения, миледи, будут в точности исполнены, — отвечал Певерил. -А теперь, коль скоро бесполезно откладывать дело, которое уже решено, прошу вас сказать, на какое время вы назначаете мой отъезд.

— Он должен быть неожиданным и тайным, — отвечала графиня. — Остров полон шпионов, и я желала бы, чтоб никто не знал о вашем отъезде в Лондон. Готовы ли вы взойти на борт корабля завтра утром?

— Сегодня ночью, сию минуту, если вам угодно, — сказал Джулиан. — Мои сборы кончены.

— Тогда будьте готовы к двум часам пополуночи и ждите в своей комнате. Я пришлю за вами доверенного человека, ибо должно быть как можно меньше лиц, посвященных в нашу тайну. Иностранный шлюп перевезет вас в Англию, а там можете ехать в Лондон через замок Мартиндейл или другой удобною дорогой. Когда нужно будет объявить о вашем отъезде, я скажу, что вы отправились повидаться с родителями. Но постойте — от Уайтхейвена вам придется ехать верхом. У вас много ценных бумаг, но хватит ли у вас наличных, чтобы купить себе добрую лошадь?

— Я достаточно богат, миледи, — отвечал Певерил, — а в Камберленде много хороших лошадей. Там найдутся люди, которые знают, где можно недорого купить славную лошадку.

— Не надейтесь на них, — сказала графиня. — Вот вам деньги, которых хватит на лучшую лошадь во всей Шотландии. Неужели у вас достанет неблагоразумия отказаться?

С этими словами она дала Джулиану тяжелый кошелек, который он вынужден был принять.

— Добрый конь и добрая шпага в придачу к светлой голове и доброму сердцу — вот признаки истинного кавалера, — продолжала графиня.

— Итак, миледи, позвольте мне поцеловать вашу руку, -сказал Певерил, — и покорнейше просить верить, что никакие препятствия не могут поколебать моей решимости служить вам, моя благородная родственница и благодетельница.

— Знаю, друг мой, знаю; и да простит мне господь то, что, страшась за сына, я подвергаю вас опасностям, которые должен был испытать он сам! Ступайте, и да хранят вас святые и ангелы небесные! Фенелла передаст графу, что вы ужинаете у себя в комнате. Я тоже не выйду из своей… Сегодня я не смогу смотреть в глаза сыну. Вряд ли он поблагодарит меня за то, что я обременила вас его поручением; и найдется немало людей, которые спросят, достойно ли владетельницы Лейтем-хауса послать сына подруги навстречу опасности, которой должен был бросить вызов ее собственный сын. Но, увы, Джулиан! Я одинокая вдова, и горе сделало меня эгоисткой!

— Полноте, миледи! — возразил Джулиан. — Владетельнице Лейтем-хауса уж вовсе не к лицу страшиться опасностей, которых, быть может, и нет; а если они все же существуют, для меня они не так страшны, как для моего благородного кузена. Прощайте, и да благословит вас господь. Поклонитесь от меня Дерби и передайте ему мои извинения. Я жду ваших приказаний в два часа пополуночи.

Они расстались после нежного прощания, особенно нежного со стороны графини; с присущим ей великодушием она укоряла себя за то, что ради спасения сына подвергает опасности Джулиана.

Певерил отправился в свою уединенную комнату. Слуга принес ему вина и закуску, которым он сумел воздать должное, несмотря на множество дел, которые отвлекали сейчас его внимание. Но едва успел он окончить это необходимое занятие, как мысли нахлынули на него подобно волнам морского прилива — воспоминания о прошедшем и мечты о будущем стали тесниться в его мозгу. Напрасно лег он на постель и, укрывшись дорожным плащом, старался уснуть. Неизвестность, ожидавшая его впереди; беспокойство о том, как Бриджнорт в его отсутствие распорядится судьбою дочери; опасение, как бы сам майор не попался в руки мстительной графине, и, наконец, тысячи других смутных и тревожных предчувствий волновали его кровь, отгоняя сон. Чтобы как-нибудь убить время, он иногда садился в старинные дубовые кресла, слушал, как за окнами глухо шумят волны и кричат морские ПТИЦЫ; иногда медленно шагал из угла в угол или, остановись, смотрел на море, которое, казалось, дремало под лучами полного месяца, серебрившего его бескрайнюю зыбь. В таких занятиях провел он время до часу пополуночи; следующий час прошел в тревожном ожидании сигнала к отъезду.

Наконец пробило два. Легкий стук в дверь и последовавшее за ним невнятное бормотание заставили его заподозрить, что графиня снова прислала за ним немую служанку, как самую верную исполнительницу своей воли. Этот выбор показался ему не совсем приличным, и с досадою, чуждой его доброму нраву, он отворил дверь и увидел перед собою глухонемую. Лампа в руках Фенеллы ярко освещала лицо Джулиана, и девушка, вероятно, прочитала на нем выражение его чувств. Она скорбно потупила свои большие черные глаза и, не глядя больше ему в лицо, сделала знак рукою, чтобы он следовал за ней. Джулиан тотчас заткнул за пояс пистолеты, еще плотнее завернулся в плащ, взял под мышку свою маленькую дорожную сумку и вслед за Фенеллой вышел из главной башни, то есть из обитаемой части замка. Различные темные переходы привели их к задним воротам, которые Фенелла отперла ключом из связки, висевшей у нее на поясе.

Теперь они стояли во дворе замка; бледный дрожащий луч месяца печально освещал причудливые развалины, придававшие всей картине скорее вид какого-то старинного кладбища, нежели внутренней части крепости. Высокая круглая башня и старинная четырехугольная насыпь перед разрушенным зданием, некогда носившим гордое имя собора, озаренные бледным зловещим светом, казались еще более древними и причудливыми. Фенелла направилась к одной из этих церквей; Джулиан следовал за нею, хотя сразу догадался, какую она выбрала дорогу, и невольно почувствовал суеверный страх. Прежде через эту церковь вел тайный переход, посредством которого караульня гарнизона, расположенная на наружных укреплениях, сообщалась с главною башней замка, и каждый вечер, как только запирались ворота и расставляли по местам часовых, по этому коридору относили ключи в комнаты коменданта крепости. Однако в царствование Иакова I обычай этот перестали соблюдать по причине известной легенды о Бешеном Псе — злом духе или демоне, который в виде огромной лохматой черной собаки, по слухам, является в церковь. Все свято верили, что в прежние времена это привидение так привыкло к людям, что почти каждую ночь являлось в караульню из коридора, о котором мы уже говорили, а на рассвете уходило той же дорогой. Солдаты даже привыкли к призраку, хотя и не смели при нем браниться. Наконец один из них, расхрабрившись от вина, поклялся, что узнает, собака это или дьявол, и, обнажив свой меч, погнался за привидением по коридору. Через несколько минут смельчак возвратился, протрезвившись с перепугу; рот у него был разинут, волосы дыбом стояли на голове, но, к несчастью охотников до чудесного, он так и не смог рассказать об ужасах, которые видел, ибо умер от страшного потрясения. Невероятное это происшествие вызвало разные кривотолки, и потому старая караульня была заброшена, а вместо нее выстроили новую. С тех пор перестали ходить через развалины церкви, а сообщение с комендантом замка, или сенешалем, сделалось уже не таким удобным, как прежде. Несмотря на зловещие предания, связанные со старинным переходом, Фенелла, сопровождаемая Певерилом, смело шла по грудам развалин, освещаемым то дрожащим светом ее лампы, то отблеском лунного сияния, проникавшим в мрачную бездну сквозь узкие окна и бреши, проделанные временем. Дорога была весьма запутанная, и Певерил невольно дивился уверенности и смелости, с какими его странная спутница пробиралась по этому лабиринту. Он не был совершенно чужд суеверий своего века и потому несколько опасался, как бы не наткнуться на логово призрачного пса, о котором рассказывали столько страшных историй; и в каждом порыве и стоне ветра, раздававшемся в руинах, ему слышался лай собаки, недовольной вторжением смертных в ее мрачные владения. Однако никаких ужасов не встретилось им по пути, и через несколько минут они достигли заброшенной, полуразвалившейся караульни. Разрушенные стены этого маленького строения скрывали их от часовых, из которых один дремал, стоя на страже у нижних ворот замка, между тем как второй, усевшись на каменные ступени, ведущие к брустверу наружной стены, мирно спал, поставив возле себя мушкет. Фенелла сделала Джулиану знак двигаться бесшумно и осторожно, а затем, к великому его удивлению, через окно заброшенной караульни показала ему лодку с четырьмя гребцами: воспользовавшись приливом, они спрятались под утесом, на котором был построен замок. Она также объяснила, что он должен спуститься в лодку по высокой лестнице, приставленной к окну.