Меч мертвых - Семенова Мария Васильевна (читать книги онлайн полностью без сокращений .txt) 📗
Из таких был и молодой Смеян, сын ладожского кузнеца. Его, правда, иная причина в Ладоге удержала.
Смеян был, по мнению старших, невмерно горд умишком. Не желал довольствоваться тем, чего с избытком хватало дедам и прадедам. Всё затевал разгадать премудрость далёких земель, посылавших в Ладогу переливчатые яркие бусы. Над ним посмеивались, прозывали «стеклу кузнецом». Но как раз летом у него наконец что-то начало получаться, и потому, как ни рвалось его сердце вослед Вадиму, он не поторопился с ним уходить. Близ Ладоги кое-где родился из-под земли чистый белый песок, а сыщется ли такой у Ильмеря озера – про то ведал один Бог Волос, уряжающий земные богатства. Потому Смеян остался в Ладоге, но сам себе слово дал и здесь послужить государю Вадиму, как только возможет.
Случая долго не предоставлялось, поскольку Смеян не был опытным соглядатаем, да и думать привык больше о своём ремесле, чем о досужих разговорах Рюриковичей, подслушанных на торгу. И не происходило в Ладоге ничего такого, о чём Вадиму следовало бы узнать немедля. Но когда приполз в город Лабута и люди услышали его страшную повесть, стеклу кузнец понял, что обещание пора исполнять. Один из многих, слушавших в то утро Лабуту, Смеян призадумался: единственный уцелел из всего посольства новогородского, и куда же потёк? Назад, к своим – помощи попросить, о случившемся рассказать? Так нет же, вперёд, в Ладогу, куда и шли, чтобы Рюрика в его детинце убийцей подлым прилюдно назвать… Смеян подивился было такому выбору Лабуты и задумался о причине, но скоро оставил. Мало ли что учудит человек, у которого на глазах убили его сорок товарищей! То хорошо, что совсем рассудка не обронил. Но если выживших, кроме него, и впрямь не осталось – Вадиму-то кто вести доставит? Лодьи, что плыть назавтра отряжены, пойдут до порогов, а о гонце в новый Город пока речи не было…
Так поразмыслив, стеклу кузнец озаботился и пошёл искать охотника по прозванию Чёрный. Тот был преизрядный неклюд и большой дружбы ни с кем не водил, в том числе со Смеяном. Однако про князя Вадима никогда плохого не говорил, зато про Рюрика – случалось. Дорогу до Нового Города Чёрный знал как собственное копьё и за белым песком на дальний ручей снаряжался охотно, да и доверял ему Смеян. Неужто не согласится Вадиму весточку передать?
Но тут настигла Смеяна первая неудача. Чёрный словно провалился сквозь землю. Троюродный брат, у которого охотник обычно останавливался, пришедшего во двор стеклу кузнеца ничем утешить не смог. Чёрный-де утром ещё мешочек заплечный собрал и отправился в лес. Зимовьюшку, летом поставленную, проведать решил. Выбрал времечко!
Тогда Смеян понял, что ехать придётся самому, и сердце заколотилось. Он ни разу не выбирался из Ладоги столь далеко. И оробел бы даже в самую мирную и благоприятную пору, не то что теперь. Хищные звери, оголодавшие по весне, Болдыревы разбойники… Сгинувшее посольство и одичалая Суворова ватага, небось готовая всякого истребить, кто понесёт правдивое слово о совершённом ею злодействе…
То есть по всему выходило, что до Нового Города Смеяну не добраться. Неслышно просвистит, ужалит в спину стрела, метнутся перед гаснущим взором нагие чёрные ветки, взметнётся мокрая земля и ударит в лицо… И растащат белые косточки голодные волки да росомахи…
У Смеяна руки тряслись, пока седлал послушного гнедого конька и увязывал одеяло в дорогу да прокорм коню и себе. Меринок беспокойно обнюхивал хозяина, и это был опять же очень дурной знак. Пропаду! – окончательно решил Смеян, выводя коня со двора. Однако стоило забраться в седло, и страх куда-то пропал. Недосуг бояться, дело делать пора…
Сестре, вышедшей проводить, он объяснил, что отправился всё за тем же песком.
– А как же?.. – удивилась сестра и указала рукою на врытую в землю кадь, где у него хранился ещё изрядный запас.
Смеян на это девке ответил, что близ Ладоги по всем приметам скоро может случиться большое немирье и будет города не покинуть из-за ратных людей.
Пускаясь в дорогу, Смеян поначалу мысли иной не держал, кроме как дальше далёкого обойти Суворову заставу, не подъезжать ближе, чем на несколько вёрст. Когда он покидал Ладогу, сумрачный день уже перевалил полуденную черту: не очень долго ждать, пока стемнеет совсем. Смеян стиснул в ладони солнечный оберег – маленькое бронзовое колесо, четыре спицы крестом, – и долго ехал в сгущавшейся ночи, до тех пор, пока мог хоть что-то видеть перед собой. Потом пришлось остановиться.
Смеян покормил коня, сам же есть не возмог. Кусок в горло не пролезал – всё мерещилось, будто смотрят на него из темноты холодные, безжалостные глаза. Так он и не решился ни костёр развести, ни толком уснуть. Просидел до первых признаков света, намотав на руку повод и радуясь безмятежному дыханию Гнедка, дремавшего рядом. Надежда была только на солнечное Даждьбогово колёсико да на то, что мудрый конь как-нибудь уж учует зверя или недоброго человека. Или бестелесное зло, крадущееся во мраке…
Ночь, однако, прошла совсем спокойно. Когда темнота стала редеть, Смеян залез обратно в седло и поехал дальше. Серая мгла расползалась, смытая живым светом раннего утра: незримое за сплошными облаками, из лесов по ту сторону Мутной неспешно выбралось солнце… Смеян поцеловал оберег и спрятал его назад под одежду. «А ведь доскачу!» – подумал он самонадеянно. Эта мысль незаметно разжала кулак, в котором он себя держал, пока длилась страшная ночь. Он рад был бы пустить Гнедка в полный скок и лететь к Новому Городу во всю конскую прыть, но по густому лесу далеко ли ускачешь? Только зря лошадь морить… Смеян не давал овладеть собой нетерпению и ехал шагом. А по большим полянам – рысцой.
За всё утро он испугался только один раз. Спокойная поступь Гнедка убаюкивала, манила наверстать сон, которого он зря (как оказалось) лишил себя ночью. Смеян, сам того не замечая, клевал носом в седле. Совсем было заснул – и в ужасе вскинулся, когда Гнедко вдруг вытянул шею и призывно, громко заржал. Как помстилось Смеяну – на весь лес!.. Парень мигом слетел наземь и ухватил коня за губу, одновременно напрягая слух и пытаясь понять, кому подавал голос Гнедко. Но так ничего и не услышал. Тихо было в лесу…
Некоторое время после этого Смеян опасливо вёл коня в поводу. Потом устал идти, да и всё кругом, как часто бывает после бессонной ночи, стало казаться каким-то ненастоящим. Смеян вновь забрался в седло и обхватил коленями тёплые крутые бока. Хотя понимал, что долго не выдержит и скоро опять начнёт засыпать.
…В этот раз он заснул, похоже, надолго. Сон был, конечно, некрепким – он чувствовал под собой движение терпеливо шагавшего Гнедка и даже толкал его пятками, если конь пробовал остановиться. Однако счёт времени Смеян полностью потерял.
Он погружался куда-то и вновь всплывал к бодрствованию неведомое число раз. Но окончательно распахнул глаза оттого, что Гнедко внезапно приободрился и даже зарысил по собственной воле – а рысь у него, надобно сказать, была весьма тряская. Ругнувшись спросонья, Смеян подхватил повод… и тут уже с парня разом скатилась всякая дрёма и на смену ей хлынул ледяной ужас. Потому что Гнедко, ведать не ведая о намерениях и страхах хозяина, вынес его прямёхонько к Суворовой заставе. Когда Смеян проснулся, меринок уже выбрался из лесу и, чуя конюшню, резво бежал через просеку по торной дорожке.
Ладожанин даже не сразу сумел его осадить. Обычно послушный, смирный Гнедко хотел под кров и упрямился, не понимая, отчего его не пускают. Потом всё же остановился и обиженно опустил голову.
И тогда до Смеяна дошло, что на заставе не было ни души.
У распахнутых ворот не стояли с копьями отроки, никто не копошился на берегу, возле перевёрнутых лодок, не шёл в лес или из лесу… Изнутри маленького городка тоже не доносилось ни голоса, и ни единый дымок не поднимался в небо над крышами изб, хоронившихся за деревянным забралом…
У Смеяна даже мелькнула было мысль о засаде, но он отбросил её. Нашли важную птицу, всей заставой засаду на него воздвигать!.. Нет. Люди просто ушли. Совсем ушли? Или собирались вернуться?.. Смеяну не понравились настежь раскрытые и так оставленные ворота. Каким бы лютым злодеем ни оказал себя Сувор Щетина, хозяин он всегда был добрый, не придерёшься. Никогда вот так не покинул бы своими руками выстроенный городок! Уж скорее сжёг бы его, решившись от князя уйти и начать разбойную жизнь!..
