Ожерелье Странника - Хаггард Генри Райдер (читать книги онлайн полностью без регистрации txt) 📗
Таким образом я и обитала много месяцев здесь, среди праха давно ушедших, выбираясь наружу и бродя вокруг пирамид только по ночам. Раз или два люди видели меня, когда я осмеливалась выходить на равнину, и я испытывала страшное искушение обратиться к ним с просьбой о помощи. Но они всегда убегали прочь, принимая меня за духа какой-нибудь жены фараона. Конечно, говоря по правде, Олаф, это общение с духами – а духи действительно обитают в этих могилах, я своими глазами видела их – так подействовало на мою душу, что я временами чувствовала, будто сама принадлежу к их компании. Но как бы там ни было, я знала, что не проживу долго. Одиночество высасывало из меня жизнь, как сухой песок – воду. Если бы вы не пришли, Олаф, то через несколько недель я бы непременно умерла.
Теперь заговорил я, впервые за это время.
– И вы желали смерти, Хелиодора?
– Нет. До начала войны между Мустафой и моим отцом, Могасом, к нему из Византии пришли вести о том, что Ирина убила вас. Все этому поверили, кроме меня. Я не верила.
– Почему, Хелиодора?
– Потому что я не чувствовала, что вы умерли. Поэтому-то я и боролась за свою жизнь. В противном случае после вашего исчезновения и гибели моего отца в неравном бою мне не оставалось ничего иного, как заколоть не евнуха, а себя. И позднее, в этой гробнице, я поняла, что вы живы. Время от времени меня посещало ощущение утраты других людей, но вас – никогда! А это я должна была бы почувствовать в первую очередь, ибо знайте, что моя душа необычайно чутка к подобным ощущениям. Поэтому только я и жила, хотя и должна была умереть, так как надежда пылала во мне, как в неугасимой лампаде. И вы наконец пришли! Наконец-то вы пришли!
Глава IV. Халиф Харун
На этом месте в моей памяти зияет бездонный провал или стоит одна из тех стен забвения, что казалось, возникли на пути моего повествования. Словно поток, текущий по сверкающей равнине и внезапно ныряющий в недра у края горы и исчезающий здесь из поля зрения человека. Что происходило в этой гробнице после того, как Хелиодора закончила свой рассказ, отправились мы оттуда вместе или же оставляли ее там на некоторое время, как мы ушли из Курны, благодаря ли доброй Судьбе или же своей собственной ловкости мы добрались до Александрии – всего этого я не знаю, ибо эти события начисто стерлись из моей памяти. Насколько я понимаю, они истлели под пеплом времени. Я знаю об этом не больше, чем о том, где и как я существовал между моей жизнью Олафа и моей настоящей жизнью, то есть ничего. Но все же тот путь или поток в конце концов вырывается на поверхность и вновь становится отчетливо видимым.
Я снова стоял на палубе «Дианы» в Александрии. Со мной были Мартина и Хелиодора. Лицо Хелиодоры вымазали черной краской, ее одели мальчиком, каких бродячие певцы и фокусники часто включают в свои труппы. Судно было готово к отплытию, и ветер нам благоприятствовал, но все же мы не могли отплыть, пока не получим соответствующего разрешения. Мусульманские галеры крейсировали в бухте и могли потопить нас в случае, если бы мы осмелились поднять якорь без этой бумаги.
Помощник капитана отправился на берег со взяткой, а мы ждали, ждали. Наконец капитан Менас, стоявший рядом со мной, прошептал мне на ухо:
– Успокойтесь, он возвращается. Все в порядке. Затем я услышал голос помощника:
– У меня бумага с печатью!
Менас отдал приказ отчаливать. Но в этот самый момент подошел один из моряков и доложил, что один из матросов команды пропал. Оказалось, что исчез Космас, ускользнувший с судна на берег без разрешения и не вернувшийся назад.
– Что ж, пусть остается и подождет удобного случая! – воскликнул Менас, крепко выругавшись. – Без сомнения, эта свинья напилась до бесчувствия и валяется в каком-нибудь притоне. Когда он проснется, то может сочинить любую историю, какая только ему понравится, и добраться до Лесбоса самостоятельно. Отдать концы! Отдать концы, я сказал!
И в этот миг появился сам Космас. Я не мог видеть его, но достаточно отчетливо все слышал. Очевидно, он впутался в скандальную историю, потому что какие-то рассерженные голоса, женский и мужской, требовали от него денег, он же выкрикивал в их адрес пьяные угрозы. Мужчина ударил его, а женщина схватила за бороду. И тогда здравый смысл покинул его окончательно.
– Это со мной, христианином, так обращаетесь вы, языческие собаки?! – закричал он. – О! Вы думаете, что я грязь под вашими ногами? У меня есть друзья! Вы ведь не знаете, кому я служу! Так вот, я вам скажу, что я солдат Олафа Норманна, Слепого Олафа, Олафа Красный Меч. Того самого, что заставил ваших поклонников Пророка петь жалобные песни под Митиленой! Погодите, он вам еще задаст!
– Да что ты такое говоришь, приятель! – послышался голос капитана Юсуфа, который подошел к нему (это он обращался с нами по-дружески, когда мы пришли в Александрию в первый раз) и который все время со стороны следил за этой сценой. – Значит, вы служите великому генералу, с которым кое-кому из нас приходилось встречаться? А скажи-ка мне, где он сейчас? Я слышал, что он покинул Лесбос.
– Где он? Да здесь же, на борту этого судна, конечно же. О! Он неплохо провел вас всех. В следующий раз осматривайте внимательнее нищенские лохмотья!
– Отчаливайте! Отчаливайте! – заорал Менас.
– Нет! – твердо сказал офицер. – Я запрещаю отчаливать! Солдаты, уберите этих людей, я должен поговорить с капитаном судна. Подойдите и заберите этого пьяного вместе с ними.
– Теперь все пропало, – проговорил я. – И все кончено. Такой удар после всего пережитого! По крайней мере, у нас есть еще один выход – смерть!
– Да, – ответила Хелиодора.
– Держите себя в руках! – воскликнула Мартина. – Бог еще существует и может нас спасти.
Но горечь отчаяния охватила меня. Через несколько дней я надеялся достичь Лесбоса и там обвенчаться с Хелиодорой. А теперь? Что же ждет нас теперь?
– Рубите швартовы, Менас, – закричал я. – И уходите на веслах. Есть риск, что мы нарвемся на галеру, ну и что? Вы, Мартина, поставьте меня у трапа и скажите мне, когда надо будет наносить удар. Хотя я и слепой, но еще смогу их удерживать до тех пор, пока мы не отойдем от причала.
Она повиновалась, а я вытащил свой красный меч из-под нищенских лохмотьев. И тогда среди последовавшего вслед за этим общего замешательства я услышал голос Юсуфа, обращавшегося ко мне.
– Генерал! – вскричал он. – Ради вас самих я умоляю бросить ваш меч, тот самый, о котором, как я думаю, слышали многие. Борьба бесполезна, потому что в моем распоряжении лучники, способные тут же расстрелять вас, и метатели копий, которые сделают то же самое. Генерал Олаф – отважный человек и должен знать, когда нужно сдаваться, особенно если он слеп.
– Да, господин, – согласился я. – Отважный человек должен также знать, когда ему пришло время умирать.
– Почему вы должны умереть, генерал? – послышался опять его голос. – Мне неизвестно, почему христианин, посетивший Египет под видом нищего, должен быть обвинен в преступлении, заслуживающем смерти, если только он не явился сюда, чтобы шпионить.
– Может ли шпионить слепой? – с негодованием возразила ему Мартина.
– Как знать, госпожа? Но я ясно вижу, что у вас глаза достаточно смышленые и острые. Кроме того, есть еще одно обстоятельство. Не так давно, когда судно только что прибыло в Александрию, я подписал бумагу, дававшую право некоему слепому музыканту и его племяннице совершить путешествие по Египту. Тогда вас было только двое, теперь я вижу и третьего. Кто этот миловидный мальчик с измазанным лицом, что сидит рядом с вами?
Хелиодора начала было рассказывать какую-то историю о том, что она сирота, сын того-то и того-то, кого, я не помню сейчас, и пока она говорила, кто-то из мусульман прошел мимо меня.
– По правде говоря, ты мог бы быть полезным в этом путешествии с песнями, – смеясь, перебил офицер Хелиодору, – поскольку для мальчика твой голос удивительно чист. А ты полностью уверен, что точно помнишь свой пол? Ведь это легко проверить. Обнажите-ка грудь этого парня, солдаты. А впрочем, в этом нет необходимости. Снимите с него головной убор!
