Пять баксов для доктора Брауна. Книга 6 - Маллоу М. Р. (читать книги полные txt) 📗
— Спокойно, мой друг, спокойно. Она — не вы, это практичная молодая особа. Ее приключения иного рода: она преследует вас, — Фокс выставил перед собой ладони, словно пытаясь остановить обуревавшие подельника чувства. — Перестаньте, прошу вас, буйствовать и давайте ждать развития событий.
— Развития событий, — Саммерс упал на стул. — Развития событий!
— Да, развития событий, — подтвердил Фокс.
Некоторое время коммерсант бессмысленно смотрел в стену, затем встал и вышел из каюты.
Найтли курил трубку на палубе, машинально рассматривая толпу на пристани.
— Ничего, мой мальчик, — сказал он. — Перемелется. Вы, конечно, немного перестарались, но, знаете ли, подростки — народ непредсказуемый. Мы не могли предугадать, что сделает наша барышня.
Саммерс взялся за поручень и уставился вниз, в плещущую у борта воду.
— Мы это должны были иметь это в виду в первую очередь. Вы выбрали меня, потому что мы с девчонкой, как говорят, одной крови, и я должен был знать, что она сделает именно это. Понимаете, знать!
Он вцепился в поручень, как если бы собирался вырвать его из борта или бросится в океан сам, но профессор схватил его за рукав.
— Джейк, смотрите! Там Эдна!
— Где?!
— Вон! На пристани!
Толпа у причала возмущенно заволновалась: расталкивая пассажиров, Саммерс спускался по трапу.
— Черт бы вас побрал, — как мог, спокойно, сказал он. — Где вы были?
— Успела! — выговорила Эдна.
Лицо ее, розовое от бега, было таким чумазым, что оставалось только диву даваться: нарочно, что ли? Впрочем, недавно белое, а теперь как из… в смысле, грязное и мятое спортивное платье несколько проясняло дело: оно носило следы мелкой угольной пыли — значит, приехала девчонка в поезде. Перчатки вообще позабыли, когда были свежими, а теннисные туфли окончательно оттоптали в толпе.
— У меня к вам деловое предложение, — сообщила мисс миллионерша.
— Я спросил, где вы шлялись. Где вас носило? Вы соображаете, что творите?!
— Потом, — девчонка взяла его за руку. — Папа скоро будет здесь, так что дайте мне сказать.
— Эдна, — сказал Саммерс, — не валяйте дурака. Я не могу взять вас с собой, так же, как не могу помочь вам удрать от отца.
— Знаю, знаю, — она закатила глаза так, что захотелось рявкнуть. — Почему взрослые все время так длинно говорят то, что и так понятно? Зачем мне нужно куда-то бежать? Если вы попробуете взять меня с собой, папа посадит вас в тюрьму. Одной — нет смысла.
Коммерсант сунул руки в карманы брюк.
— Так что же, черт возьми…
— Выньте руки из карманов, — сказала она. — Я же говорю: у меня деловое предложение.
— Излагайте, — усмехнулся коммерсант, — свое предложение.
Эдна влезла на поручни и там уселась — так ей было удобнее смотреть ему в лицо.
— До моего совершеннолетия еще семь лет, — с досадой начала она.
— И что?
— Я, конечно, понимаю, что выгляжу, э-э-э… — мисс миллионерша почесала ухо. — Ну… Но зато папа даст за мной приданое — никуда не денется. Вам не придется зависеть от вашей тетки. И потом, вас же никто не понимает! А я понимаю. Вы не будете ни в чем нуждаться. Вы будете заниматься своими животными. Вам вообще не придется ни о чем беспокоиться!
У Саммерса дрогнул подбородок. Потом он потер глаз. Потом фыркнул. И, наконец, рассмеялся в голос.
— Представляю, — выговорил он. — О, представляю!
— Минуточку-минуточку, — Эдна тоже засмеялась и потянула его за лацкан пиджака. — Ничего вы не представляете. Папа в этом смысле находится в полной неопределенности. Я сама слышала. Они говорили с мамой: в полной неопределенности. Ну, потому что за кого меня выдавать? За кого-нибудь из королевской фамилии? Разбежались. Ловить какого-нибудь нищего лорда или графа, готового обменять титул на наличные — унизительно, скажут, что папа нувориш. За такого же магната-нефтепромышленника? Как бы не так. За торгаша? Папа скорее голову даст на отсечение, он так и сказал. Вот если бы я родилась мальчиком, тогда другое дело: он передал бы мне бизнес. Ну, и что получается?
— Так что, выходит, если вам приглянется шофер, садовник или охранник…? — изумленно выговорил коммерсант.
— Ага.
Саммерсу понадобилось время, чтобы прийти в себя.
— Да ну вас, — он даже махнул рукой, прогоняя эту дикую галлюцинацию. — Вы не понимаете, что говорите. Вы хоть подумали, что когда вам исполнится двадцать один, мне уже будет сорок?
— Тридцать четыре, — поправила она.
— Сорок, сорок, — он усмехнулся. — Ну, как?
Эдна долго думала.
— А, не имеет значения, — проговорила она. — Я хочу сказать, это, конечно, плохо, но ничего не поделаешь.
— Э-э, вот что, — протянул он. — Я ценю вашу хватку, мисс Вандерер. Но…
— Так. Вы мне отказываете, что ли?
— Да. Не перебивайте.
Коммерсант не зря высоко оценил деловую хватку юной особы: она привела самый весомый аргумент, который был в ее распоряжении: заревела.
— Эдна, — он вынул платок, вытер ей глаза, нос, а потом неожиданно заткнул им рот мисс миллионерши и прикрыл сверху ладонью, — нет, черт возьми, вам все-таки придется меня выслушать!
Но тут он спохватился.
— Стоп! А что вы ели-то все это время?
Девица, как была, с заткнутым ртом, предъявила несколько банкнот.
— Отлично, — успокоился коммерсант. — Так вот. Э. Черт бы вас побрал, вы меня сбили. На чем я остановился? А! Я говорю, вы зря про, э-э-э, свою внешность. Какой-нибудь год, может быть, два — и… да не ревите, я знаю, о чем говорю!
Но паршивка только ревела и мотала головой.
— Честное слово, — уговаривал коммерсант. — Это просто такой возраст. Когда мне было столько, сколько сейчас вам, я даже к зеркалу подходил постепенно. Надвигал на лицо шляпу. Прятался по углам.
Теперь она ревела и кивала.
— Вы почувствуете, что красивы — и все изменится.
(«Нет! Нет!»)
— А я говорю, изменится! Пройдет время — и вы будете со смехом вспоминать эту историю. Честное слово. Повзрослев, вы даже не вспомните моего имени!
Рев перешел в рыдания.
— Ох, — сказал коммерсант и позволил ей выплюнуть платок.
— Я всегда буду помнить ваше имя, — выговорила юная особа.
Саммерс едва не схватился за голову.
— О, господи, — пробормотал он. — Эдна, ну что за ерунда. Вы же ничего обо мне не знаете. Вы не знаете даже моего настоящего имени.
— Разбежались! — девчонка отобрала у него платок, чтобы высморкаться. — Я все слышала. Ваша настоящая фамилия — Саммерс?
Коммерсанту хватило одного мгновения — он умел быстро принимать решения.
— Да, меня зовут Саммерс, — произнес он. — Джейк Саммерс. И я не занимаюсь животными. Я жулик. Вся эта история была устроена, чтобы похитить у вашего отца мумию. Понимаете?
— Какая разница! — девчонка дернула носом. — От папы всем чего-нибудь надо. Он хотел свистнуть мумию у Службы древностей, вы — у папы, обыкновенное дело.
Она вдруг запнулась, вытирая лицо.
— Так, значит, — ей пришлось задрать голову, глаза в ужасе распахнулись, — того ралли в Гвиане не было? Вы что, не стреляли в анаконду?
— Отчего же не было, — пробормотал он, готовый откусить себе язык. — Было. Но это… то ралли тоже было нечестное дело. Эдна! Я же говорю: я жулик. Мошенник. Шарлатан. Таких, как я, нельзя подпускать к себе на пушечный выстрел!
Но девчонке было хоть бы хны.
— Нет, а анаконда? Она была? Была, да? Ну, была?
Саммерс перевел глаза на пароход. Фокс, внимательно наблюдавший за ними, исчез — как исчез и профессор. Последние пассажиры спешили занять свои места, и, кажется, никому теперь не было до него дела. Как вдруг сквозь портовый гам прорвался шум мотора. Сначала одного, потом второго, за ним третьего, четвертого — и вот, наконец, в порт ворвались таксомоторы — один за другим. Из машин повыскакивали репортеры.
— Папа, — с досадой проговорила Эдна, закрываясь от магниевых вспышек. — Он уже здесь. Слушайте, эй! Да перестаньте вы туда пялиться! Поцелуйте меня!
