Власть меча - Смит Уилбур (книги полностью бесплатно txt) 📗
– Я не собиралась травить лошадь, – прошептала Сантэн. – А если я ошиблась… Какой ужас…
Хансмейер позволил кобыле напиться вволю, потом Блэйн приказал:
– Отведите ее назад. Он взглянул на часы.
– Дадим ей час, – решил он и взял Сантэн за руку. Отвел ее в тень нависающего берега, и там они сели.
– Вы говорите, что знали его? – спросил он наконец. – Насколько хорошо знали?
– Он работал на меня – много лет назад. Начинал первые работы на шахте. Он инженер, вы должны знать.
– Да, я знаю, что он инженер. Это есть в его досье. – Он помолчал. – Вы должны были очень хорошо знать его, если он сделал вам такое признание. Вина человека – очень интимная вещь.
Она ничего не ответила. «Что мне ему сказать? – подумала она. – Что я была любовницей Лотара Деларея? Что я любила его и родила ему сына?»
Неожиданно Блэйн усмехнулся.
– Ревность – отвратительное чувство. Я беру назад свой вопрос. Он слишком дерзок. Простите.
Сантэн накрыла его руку своей и благодарно улыбнулась.
– Но это не значит, что я простил вам то, что вы меня так перепугали, – с насмешливой серьезностью сказал он. – Я бы с удовольствием отшлепал вас.
Эта мысль вызвала у Сантэн странное извращенное возбуждение. Его гнев испугал ее, но возбуждение тоже пугало. Со времени ухода из миссии Блэйн не брился. Борода у него была густая и темная, как шерсть выдры, в ней блестел одинокий серебряный волос. Он рос в углу рта, светясь, как звезда ночью.
– На что вы смотрите? – спросил он.
– Думаю, будет ли щекотать ваша борода, если вы решите поцеловать меня, а не отшлепать.
Она видела, что полковник борется с искушением, как тонущий возле края потока. Представила, какие страхи, сомнения и боль таятся в этих зеленых глазах, и ждала, повернувшись к нему лицом, не отстраняясь, но и не придвигаясь, – ждала, когда он поймет неизбежность такого исхода и примет ее.
Когда Малкомс прижался губами к ее губам, то сделал это яростно, почти грубо, как будто он сердился на себя за нестойкость, сердился на нее за то, что она уводит его в опасный дикий край измены. Он высасывал из ее тела все силы, так что Сантэн обмякла у него в руках, цепляясь за его шею. Ее рот был глубоким, и мягким, и влажным, и открытым для него.
Наконец он оторвался от нее и вскочил. Постоял, глядя на нее сверху вниз.
– Да сжалится над нами Господь, – прошептал он и ушел, оставив Сантэн наедине с ее радостью, тревогой и чувством вины и с прожорливым пламенем, которое он разжег в ее теле.
Наконец ее позвал сержант Хансмейер. Он подошел к источнику и остановился на краю спуска.
– Полковник Малкомс приглашает вас, миссус.
Сантэн пошла за ним к лошадям, чувствуя себя при этом странно оторванной от реальности. Ее ноги словно не касались земли, и все казалось далеким и ненастоящим, как во сне.
Блэйн стоял возле хромой кобылы, держал ей голову и гладил шею. Кобыла тихонько фыркала и пощипывала его рубашку. Сантэн подошла к ней с другой стороны, и Блэйн взглянул на нее через голову лошади. Они смотрели друг на друга.
– Мы не повернем назад, – тихо сказал он, и Сантэн приняла двусмысленность его слов. – Мы пойдем вперед – вместе.
– Да, Блэйн, – покорно согласилась она.
– И к дьяволу последствия, – хрипло сказал он.
Еще секунду они смотрели в глаза друг другу, потом Блэйн повысил голос.
– Сержант, напоить лошадей и наполнить бутылки. От преступников нас отделяют девять часов.
Они ехали всю ночь. Маленькие бушмены шли по следу, освещенному только звездами и луной, а когда взошло солнце, следы по-прежнему тянулись прямо перед ними, залитые лиловыми тенями от косых лучей.
Теперь беглецов было четверо, потому что у источника к ним присоединился пастух табуна, и все они вели по запасной лошади.
Через час после рассвета они нашли место, где беглецы провели предыдущую ночь. Здесь Лотар бросил двух лошадей, измученных непрерывной быстрой ездой в тяжелых условиях. Лошади стояли рядом с кострищем, которое Лотар забросал песком. Кви смел песок и наклонился, раздувая угли; вспыхнул язычок пламени, и бушмен лукаво заулыбался.
– Пока они спали, мы выиграли у них часов пять-шесть, – сказал Блэйн и посмотрел на Сантэн. Она немедленно распрямилась, стараясь не показать, что устала, но была бледна, и голова у нее кружилась.
– Он совсем не бережет лошадей, – сказала она. И они посмотрели на брошенных Лотаром лошадей. Те стояли, повесив головы, почти касаясь мордами земли – пара гнедых кобыл, одна с белой звездой на лбу, вторая – в белых «чулочках». Обе двигались с большим трудом, языки у них почернели, распухли и не помещались в пасти.
– Он не тратил на них воду, – согласился Блэйн. – Бедняги.
– Тебе придется застрелить их, – сказала Сантэн.
– Поэтому он их и оставил, Сантэн, – мягко ответил он.
– Не понимаю.
– Выстрелы, – объяснил он. – Он услышит выстрелы…
– О Блэйн! Что нам делать? Мы не можем их бросить и не можем взять.
– Приготовь кофе и завтрак. Мы все устали, и люди, и лошади. Надо отдохнуть несколько часов, прежде чем идти дальше. – Он спрыгнул с седла и развернул одеяло. – А тем временем я позабочусь о калеках.
Встряхнув овчинное одеяло, он подошел к первой кобыле. Остановился перед ней и расстегнул кобуру. Достал пистолет и обернул одеялом руку, в которой держал его.
Раздался приглушенный выстрел, кобыла мгновенно упала и судорожно задергала ногами, прежде чем замереть. Сантэн отвернулась, чтобы сварить в котелке кофе, а Блэйн нехотя направился ко второй кобыле.
Это было легкое движение воздуха, не звук, а скорее свет, как блеск крыльев колибри, но Сварт Хендрик и Лотар Деларей одновременно подняли головы и остановили лошадей. Лотар поднял руку, призывая к тишине, и они стали ждать, затаив дыхание.
Далекий звук выстрела повторился. Лотар и Хендрик переглянулись.
– Хитрость с мышьяком не сработала, – сказал рослый черный овамбо. – Следовало на самом деле отравить источник, а не делать вид.
Лотар устало покачал головой.
– Она, должно быть, мчится во весь дух. Они всего в четырех часах за нами, даже меньше, если подгоняют лошадей. Никогда не поверил бы, что она объявится так быстро.
– Почем ты знаешь, что это она? – сказал Сварт Хендрик.
– Это она. – Лотар нисколько не сомневался. – Она пообещала, что придет.
Говорил он хрипло, губы у него потрескались и покрылись сухими чешуйками кожи. Глаза налились кровью, их склеивала желтая слизь, густая, как взбитые сливки, с пурпурными пятнами. Борода стала разноцветной: золотистой, рыжей и белой.
Рука была до самого локтя обернута в тряпку, сквозь ткань проступал желтый гной. Руку поддерживали отчасти петля патронташа, надетого на шею как перевязь, отчасти металлический ящик, привязанный к луке седла.
Лотар повернулся и осмотрел равнину, поросшую редкими кустами и верблюжьей колючкой, но это движение вызвало новую волну головокружения, и он покачнулся и схватился за ящик, чтобы не упасть.
– Па! – Манфред схватил его за здоровую руку и озабоченно нахмурился. – С тобой все в порядке?
Лотар закрыл глаза, прежде чем смог ответить.
– Все в порядке, – прохрипел он.
Лотар чувствовал, как разбухает от заражения плоть руки. Кожа казалась истончившейся, натянутой так сильно, что грозила лопнуть, как перезрелая слива, вызванный заразой жар разносился с кровью. Он чувствовал, как болезненная дрожь, начинаясь под мышками, распространялась оттуда по всему телу, выгоняла испарину, обжигала глаза, стучала в висках, мерцала в голове, как пустынный мираж.
– Вперед, – прошептал он. – Нужно идти вперед.
Хендрик перехватил повод, за который вел лошадь Лотара.
– Подожди! – еле выговорил Лотар, покачнувшись в седле. – Далеко до следующей воды?
– Будем там завтра до полудня.
Лотар пытался сосредоточиться, но лихорадка заполняла его голову жарким туманом.
