Шевалье де Сент-Эрмин. Том 1 - Дюма Александр (книги .txt) 📗

Первый консул надел сюртук, взял в руки шляпу и сказал:

— Я — в Государственный совет.

Он сделал несколько шагов в сторону двери, остановился и произнес, обращаясь к Бурьену:

— Кстати, спуститесь к Жозефине и передайте ей, что я не только даю согласие на брак мадемуазель де Сурди, но и намерен вместе с госпожой Бонапарт подписать брачный договор.

XXI

ФУШЕ ДЕЙСТВУЕТ, ДАБЫ ОСТАТЬСЯ В МИНИСТЕРСТВЕ ПОЛИЦИИ, ИЗ КОТОРОГО ОН ЕЩЕ НЕ УШЕЛ

Фуше вернулся к себе в ярости. Нервный, раздражительный, всегда настороже — казалось, природа дала Фуше косые глаза и большие уши, чтобы он мог смотреть сразу в обе стороны и слышать со всех сторон. И вот его выставили за дверь, его полномочия резко ограничили. Вне полиции он оказывался на вторых ролях.

Кроме того, Бонапарт затронул его больное место: потеряв полицию, он терял доход от игорных заведений — более двухсот тысяч франков в год. Фуше был баснословно богат и, хотя не умел насладиться своим богатством, думал только о том, как еще его приумножить, а его стремление расширить свои земли в Понкаре было сравнимо только с желанием Бонапарта раздвинуть границы Франции.

Он поднялся в свой кабинет и рухнул в кресло. Целый ураган чувств разыгрался на его лице, но через несколько минут буря улеглась: Фуше нашел то, что искал, и бледная улыбка, озарившая его лицо, предвещала если не хорошую погоду, то, по меньшей мере, относительное затишье.

Еще дрожавшей рукой он потянул за шнурок звонка, висевший над его столом, и позвонил.

— Господина Дюбуа! — крикнул Фуше прибежавшему на зов курьеру.

Курьер развернулся и исчез. Мгновение спустя дверь открылась и вошел г-н Дюбуа.

Это был приветливый и спокойный человек, с доброжелательной улыбкой, одетый без изыска, но исключительно опрятно. На шее его красовался белый галстук, а на запястьях — белые манжеты.

Он приблизился к столу, слегка покачивая бедрами и скользя по ковру, как учитель танцев.

— Господин Дюбуа, — сказал Фуше, откинувшись на спинку кресла, — сегодня мне необходимы ваш ум и ваше молчание.

— Я могу отвечать перед господином министром только за мое молчание, — ответил Дюбуа. — Что касается моего ума, то он ничего не стоит без вашего руководства.

— Хорошо, хорошо, господин Дюбуа, — торопливо прервал его Фуше. — Не надо комплиментов. Есть у вас человек, которому можно доверять?

— Сначала я должен знать, для чего он вам нужен.

— Справедливо. Он поедет в Бретань и сформирует там три шайки поджаривателей: одну, самую большую, на дороге между Ваном и Мюзийаком, две другие — там, где он захочет.

— Слушаю вас, — сказал Дюбуа, увидев, что Фуше замолчал.

— Одна из этих трех шаек должна называться шайкой Кадудаля, и все должны думать, что возглавляет ее сам Кадудаль.

— Если я правильно понял Ваше Превосходительство…

— Сделаем вид, что я этого не слышал, — рассмеялся Фуше, — тем более, что вам недолго осталось величать меня подобным образом.

Дюбуа поклонился и, видя расположение Фуше, продолжил:

— Судя по словам Вашего Превосходительства, вам нужен человек, способный при необходимости убить.

— При необходимости способный на все.

Г-н Дюбуа поразмыслил и покачал головой:

— Боюсь, среди моих людей такого нет.

Фуше раздраженно взмахнул рукой, но тут Дюбуа словно спохватился и сказал:

— Нет, нет, погодите, вчера ко мне явился некий шевалье Маален, один из бывших Соратников Иегу, и заявил, что хочет только одного — хорошо оплачиваемых опасностей. Это игрок в полном смысле слова, ему рискнуть жизнью, все равно что деньгами при игре в кости. В общем — наш человек.

— У вас есть его адрес?

— Нет, но он придет ко мне сегодня между часом и двумя. Сейчас ровно час. Он или уже пришел, или вот-вот будет.

— Ступайте и приведите его ко мне.

Г-н Дюбуа вышел, а Фуше направился к полкам с папками. Взяв одну из них, он достал из нее досье и отнес к себе на стол.

Это было досье Пишегрю.

Фуше изучал его с глубоким вниманием, пока г-н Дюбуа не вернулся вместе с молодым человеком.

Это был тот самый человек, который приходил к Гектору де Сент-Эрмину, чтобы напомнить об обещании брату и забрать его в шайку Лорана. Когда на той стороне все было кончено, шевалье решил найти себе занятие на другой.

Ему было от двадцати пяти до тридцати лет, он был недурно сложен, скорее красив, чем уродлив, с приятной улыбкой, и можно было бы сказать, что он хорош во всех отношениях, если бы в его глазах не читались тревога и неуверенность, которые пробуждали в каждом, кто с ним общался, такие же чувства. Одет он был вполне по-современному то есть скорее изысканно, чем просто.

Фуше оглядел его с ног до головы тем пристальным взглядом, что позволял ему мгновенно оценить человека. Он разгадал в пришедшем любовь к деньгам, стремление к успеху и хорошо развитый инстинкт самосохранения, который в защите придавал ему больше отваги, чем в нападении. Фуше понял, что перед ним — тот, кого он ищет.

— Сударь, — молвил он, — меня уверили, что вы хотите послужить правительству. Это правда?

— Да, это мое самое заветное желание.

— В каком качестве?

— В любом, лишь бы получать удары и деньги.

— Вы знаете Бретань и Вандею?

— Как не знать. Меня трижды посылали туда к генералу Жоржу Кадудалю.

— Вы входили в контакт с другими главарями?

— С некоторыми и, в частности, с тем, кого называли Жорж Второй из-за его сходства с генералом.

— О, черт! — воскликнул Фуше. — Именно он был бы нам очень полезен. Вы сможете собрать три шайки человек по двадцать каждая?

— Это несложно в краях, еще не остывших от гражданской войны. Ради достойной цели всегда наберется шестьдесят честных людей, и вам понадобятся только одна красивая идея и пара громких фраз. Если же цель сомнительная, то соберутся темные личности, готовые продать себя с потрохами. Это обойдется дороже.

Фуше бросил взгляд на Дюбуа, как бы говоря: «Дорогой мой, да это просто клад!», затем вновь обратился к шевалье:

— Сударь, через десять дней нам нужны три шайки поджаривателей, две в Морбиане и одна в Вандее. Все три должны действовать от имени Кадудаля. В одной из них человек в маске будет называть себя именем этого бывшего бретонского вождя. В общем, все должны поверить, что это он и есть.

— Легко, но дорого, как я уже сказал.

— Пятьдесят тысяч франков хватит?

— О да, более чем.

— По этому пункту мы договорились. Далее. Сможете ли вы после организации этих шаек переправиться в Англию?

— Нет ничего проще, учитывая, что я родом из Англии и говорю по-английски, как на родном языке.

— Вы знакомы с Пишегрю?

— Лично — нет.

— Сможете ли вы заручиться рекомендациями, чтобы явиться к нему?

— Да.

— А если я поинтересуюсь, каким образом?

— Я вам не отвечу. У меня должны быть свои секреты, иначе мне — грош цена.

— Вы правы. Поедете в Англию, прощупаете Пишегрю и узнаете, вернется ли он при определенных обстоятельствах в Париж. Если он захочет вернуться, но у него не будет средств, предложите ему деньги от имени Фош-Буреля. Запомните хорошенько это имя.

— Я его знаю, это швейцарский книготорговец, который уже делал ему предложения от имени принца Конде. Так если у него нет денег и он захочет приехать во Францию, к кому мне обратиться?

— К господину Фуше, в его имение Понкаре, вы поняли? А не к министру полиции, это очень важно.

— А потом?

— Потом вы вернетесь в Париж за новыми указаниями. Господин Дюбуа, отсчитайте шевалье пятьдесят тысяч. Да, и еще… Если вы встретите Костера Сен-Виктора, постарайтесь и его убедить вернуться в Париж.

— Разве его не арестуют?

— Нет, уверяю вас, ему все простят.

— И что мне ему сказать?

— Что все парижские женщины вздыхают в его отсутствие, и особенно мадемуазель Аврелия де Сент-Амур. Прибавьте также, что он — бывший соперник Барраса — много теряет в глазах дам, уклоняясь от соперничества с первым консулом. Этого будет достаточно, чтобы убедить его. В противном случае он обречен навсегда застрять в Лондоне.