Дорогой богов - Балязин Вольдемар Николаевич (читать книги без сокращений txt) 📗
ГЛАВА ТРЕТЬЯ,
рассказывающая о путешествиях Жака Говердэна, врача и собирателя сказок, а также об откровенной беседе, состоявшейся между двумя людьми однажды вечером
Среди солдат, матросов и купцов форта Дофин — людей в большинстве своем грубых, жестоких и жадных — один человек казался настоящей белой вороной. Он без зависти взирал на то, как его соплеменники набивали сундуки богатствами Мадагаскара, обманывая туземцев и друг друга, лишь только в воздухе запахнет наживой. Он посмеивался над самыми смелыми и энергичными обитателями форта Дофин, которые шли за добычей сквозь тропические леса и малярийные болота острова, отмечая свой путь пожарами, разбоем, грабежами и очень часто — собственными могилами.
Этот человек — невысокий и на первый взгляд хрупкий — поселился на берегу залива Толонгар вместе с первыми белыми колонистами. В форте Дофин он выполнял обязанности лекаря и, как шутили жители города, по справедливости считался лучшим целителем острова, потому что на Мадагаскаре, по мнению колонистов, кроме туземных колдунов — мпамозави, — не было ни одного врача. Лекаря звали Жак Говердэн, и это имя в туземных деревнях южного Мадагаскара знали лучше, чем имя французского короля. Говердэн часто уходил из города в глубину тропических лесов, но в отличие от своих Земляков и соседей он приносил домой не золото и не кораллы, а связки душистых целебных трав — фанафоди, семена не виданных никем дотоле растений, клыки и кости диковинных животных.
Еще до первой своей экспедиции Говердэн научился хорошо говорить на языке людей из племени махафали. Когда Говердэн впервые встретился с махафали, они были поражены тем, что белый человек знает их язык и говорит с ними так, будто родился на их острове. А после того как Говердэн дал туземцам несколько хороших врачебных советов, люди из племени махафали не без основания стали считать его своим другом. Нередко Говердэн помогал островитянам лечить больных соплеменников, внимательно приглядываясь к тому, как это делали туземные лекари к колдуны. Вскоре Говердэн узнал от туземцев много полезного. Если бы не общение с местными жителями, ему не хватило бы и целой жизни на то, чтобы распознать целебные свойства плодов и трав Мадагаскара. Белые колонисты сначала косо поглядывали на эти чудачества Говердэна. Однако вскоре поняли, что неожиданные отлучки местного лекаря идут всем им скорее на пользу, чем во вред. И успокоились. Говердэн продолжал бродить по острову, забираясь все дальше и дальше в леса Мадагаскара. Он дважды пересек безлюдное и пустынное Высокое плато — одно из самых причудливых мест на земле. Он прошел по его каменистым холмам и обрывистым скалам, он опускался в узкие, глубокие ущелья, по дну которых с ревом неслись зажатые камнями реки. Он видел огромные камни, брошенные на поверхность плато, полопавшегося от жары, видел гигантские воронки потухших вулканов, превратившиеся в озера, вода в которых кипела от множества крокодилов. И все это — Звенящая тишина пустыни, чахлые колючие кустарники, вцепившиеся в растрескавшуюся красную землю, похожую на обожженный кирпич, первозданный хаос из камней и песка — напоминало Говердэну землю в первые дни ее творения.
Лишь изредка встречал он на Высоком плато зеленые квадратики рисовых полей и красные хижины немногочисленных обитателей этого пустынного района. В первый раз Говердэн пересек плато в его южной части. Тогда он пользовался гостеприимством народа бецилео, который славился любовью к земле. Да и само название «бецилео» означало «рисоводы». Во второй раз он прошел через земли народа цимихети, живущего в северной части плато. Оттуда он отправился в земли бецимисарков к мысу Нгонси — самой северной точке великого острова, но вынужден был вернуться обратно из-за внезапно начавшейся войны между двумя племенами. Он возвратился в форт Дофин за несколько дней до того, как Ваня и его попутчики пришли в город. Местные жители сразу же посоветовали им обратиться к городскому лекарю, дом которого часто служил гостиницей для тех немногих путников, которые оказывались в форте Дофин. И капитан Жорж со своими товарищами и Ваней остановились в доме гостеприимного и бескорыстного лекаря. Они рассчитывали, что через неделю-две какое-нибудь судно зайдет в форт Дофин и заберет их с собою. Но время шло, а ни один корабль не появлялся на рейде маленькой французской колонии.
Чтобы не быть в тягость гостеприимному хозяину, Ваня старался как можно лучше выполнять его поручения. Мальчик подолгу работал на небольшой плантации Говердэна, где француз выращивал целебные травы; вместе с капитаном Жоржем выходил на рыбалку в море и был очень рад, если к вечеру они приносили в дом корзины, наполненные крабами и рыбой. Хозяин дока был доволен своими новыми жильцами. Они не докучали ему, старались помочь чем только могли, а по вечерам становились внимательными и благодарными слушателями.
Перед тем как лечь спать, Говердэн часто рассказывал им о своих странствиях по Мадагаскару, о нравах и обычаях народов, населяющих этот огромный остров. От него Ваня узнал, что, кроме уже известных ему бецимисарков, занамалата, сафирубаев и сакалавов, на Мадагаскаре живет еще более шестидесяти других племен. Говердэн слышал, что в самых неприступных местах Высокого плато обитают легендарные вазимба — прародители малагасов, которые редко попадаются на глаза людям других племен. Вазимба находятся под покровительством самого Занахари — верховного бога мальгашей, создавшего и солнце, и луну, и звезды, и море, и Землю, и других богов, и все, что есть живого и мертвого.
Во главе племен, рассказывал Говердэн, стоят туземные короли — андриамбахуаки. Их окружает племенная знать — андрианы. Важную роль играют колдуны — мпанандру и мпамозави и обладающие даром предвидения — мпсикиди.
Короли часто обращаются за советом к старейшинам деревень, к прорицателям и старым опытным воинам. Когда король ждет от своих сановников и воинов одобрения какого-нибудь важного решения, по всем деревням рассылаются воины-скороходы, и мужчины племени собираются на собрание — кабари, — чтобы обсудить дело и сказать королю, согласны ли они принять участие в нем. В собрании принимают участие все совершеннолетние свободнорожденные мужчины, способные здраво судить о делах племени. Рабы и женщины на кабари не допускаются. Если собрание не может решить, что следует сделать мужчинам деревни и как поступить, решение выносит староста деревни — мпиадид. Староста вместе с колдуном уходит в лес, колдун окуривает старосту дымом сандалового дерева, для того чтобы отогнать от него злых духов леса, и после этого раскладывает на земле сикиди — предметы для гадания. Если гадание ясно указывает, как следует поступить, колдун и староста объявляют, что боги острова и духи предков сказали им, что следует делать мужчинам деревни. Если же гадание не получилось, колдун говорит, что боги острова и духи предков советуют мужчинам деревни не принимать участия в этом деле.
Говердэн рассказывал своим постояльцам о ядовитых желтых туманах, приползавших на берег моря из глубины огромных топких болот, прикрывавших с востока подступы к Высокому плато. Он рассказывал о людях Мадагаскара, доверчивых и добрых. О гостеприимстве, которое оказывают они каждому путнику, если он приходит к ним, не имея оружия в руках и зла в сердце. Но более всего Говердэн любил рассказывать о целебных травах острова и туземных лекарях, которых островитяне называли хомбиаса. Говердэн знал многих из них и гордился тем, что почти все хомбиаса на юге Мадагаскара считали его своим другом.
— Гордыня застилает нам глаза, — говорил Говердэн. — Мы почитаем себя избранной расой только потому, что сила оказалась на нашей стороне: наши пушки неизмеримо страшнее малагасийских луков и духовых ружей, наши корабли не идут ни в какое сравнение с их катамаранами: мы — безжалостны и упорны, они же — добры и беззащитны. Мы жаждем богатств, и блеск золота ослепляет нас, а жители Мадагаскара неприхотливы, и алчность неведома почти ни одному из них. Вместе с тем мы полагаем, что само провидение указало нам господствовать над миром. Мы идем во все стороны света от Европы и несем с собою не то, чем мы действительно ценны для других — а это знания и только знания, — но напротив, тащим с собой груз предрассудков, дикости и всего того, что и дома-то у нас не считается украшением человека.
