В тени богов. Императоры в мировой истории - Ливен Доминик (читаем книги онлайн бесплатно полностью без сокращений TXT, FB2) 📗
Истоки европейской уникальности лежали в “варварских” королевствах, которые возникли в Западной Европе во время и после падения Римской империи. Подстегиваемые конфликтами далеко на востоке, в степи, многие племена (и кочевые, и оседлые), мигрировали в римские европейские провинции. После гибели Рима предводители кочевых войск и конфедераций основали там собственные государства. В долгосрочной перспективе самым значимым из них стало Королевство Франков, где сначала правила династия Меровингов, а затем – династия Каролингов. Последние контролировали Францию и большую часть земель, впоследствии вошедших в состав Германии. Они оставили глубокий след в обеих странах. Воинственные викинги, которые в X веке завоевали Нормандию и получили статус полностью самоуправляемых вассалов французского короля, сами изначально были войском мореплавателей-полукочевников. К тому времени, когда в 1066 году их потомки покорили Англию, они по большей части переняли религиозные, культурные и политические ценности западнофранкской (то есть французской) элиты воинов-землевладельцев. После 1066 года они создали англо-нормандский политический и общественный порядок, во многом основанный на французской модели, но имеющий важные локальные особенности3.
“Феодализм”, сложившийся при Каролингах, был во многих отношениях продиктован адаптацией воинственного племени франков к реалиям эксплуатации оседлого общества и управления им. Благодаря существованию евразийского войска предводитель этого племени имел крепкую, но совершенно лояльную военную поддержку. Ее фундаментом была личная и взаимно обязывающая связь лидера и последователя. Лидер вознаграждал своих воинов за верность, обеспечивая их добычей и почестями. Если он завоевывал территорию, то командующие его отрядами становились надежными наместниками и губернаторами. Франкские короли делали ставку на ведущих полководцев в своем войске. Управляя оседлыми народами, которые преимущественно занимались сельским хозяйством, они вскоре стали распределять между своими сподвижниками не добычу, а земли. Дело было не только в том, что добычи было мало, а земель – достаточно, но также в том, что благодаря этому они создавали сеть лояльных франкских землевладельцев, которая позволяла правителю осуществлять контроль над своим новым королевством. Поскольку после падения Римской империи практически прекратилась торговля на дальние расстояния и исчезли крупные города, невозможно было и представить режим, основанный на наемной работе чиновников и армии. Очень важным для последующего развития Европы оказалось то, что феодальный контракт имел силу только в том случае, когда обе стороны выполняли его условия. Если лорд не выполнял свои обязательства, ему не следовало рассчитывать на верность вассала4.
Война опасна, сложна и непредсказуема. Династия, легитимность которой основывалась лишь на успешном лидерстве в войне, не могла продержаться у власти долго. Ключевым моментом стал принятие франкским королем Хлодвигом I папского варианта христианской доктрины (то есть не несторианства, как сделал король вестготов, и не одной из других “еретических” христианских сект). Помазанник божий стал уникальной фигурой для непосвященных. Он приобрел полусвященный статус наследника Давида, Соломона и других ветхозаветных правителей. Католическая церковь даже благословила последующие притязания французских и английских монархов на обладание практически волшебной силой исцеления болезни – золотухи – наложением рук, что было сенсационным компромиссом с языческими традициями королевской власти. Святой Григорий Турский (539–594) сравнил крещение Хлодвига с крещением Константина. По легенде, в ходе таинства с небес спустился голубь с миром для помазания короля на царство и наделил Хлодвига даром исцелять золотуху. Это была явная параллель с сошествием Святого духа во время крещения Христа.
В период до создания королевского бюрократического аппарата церковь и ее епископы были ближайшими союзниками короля в его владениях. Они были все кровно заинтересованы в защите мира и законов королевства от ожесточенной борьбы между воинственными аристократами. Когда с XII века города стали расти, а торговля – набирать обороты, к ним присоединились и купцы. Уплачиваемые ими налоги позволили королю создать административный и судебный аппараты, чтобы постепенно превратить стремления к миру и законности в реальность5.
Экономический рост и развитие административной системы сопровождались усложнением не в последнюю очередь в сферах политики и управления государством. В первые века своего существования Королевство Франков, по сути, считалось наследственным владением династии. С появлением королевских чиновников и юристов проступили и первые очертания того, что можно назвать государством. Когда к концу XII века восстановилось сначала знание римского права, а затем и древнегреческой философии, публичная власть и государство стали восприниматься по-новому. Особенно большое влияние оказала “Политика” Аристотеля. Появление университетов в XIII веке существенно обогатило интеллектуальный ландшафт. Именно в том столетии святой Фома Аквинский создал то, что на протяжении сотен лет оставалось официальным католическим синтезом христианской доктрины и древней мудрости по вопросам политического и морального порядка. В средневековой Европе юристы, ученые и священнослужители за несколько поколений создали “теорию двух тел короля” – физического и политического, причем над вторым из них смерть была не властна. Мало кто из римских и китайских философов готов был счесть свою империю вотчиной наследственного правителя или нуждался в подобном разграничении6.
Пожалуй, самым знаменитым европейским публичным интеллектуалом начала XVI века был Эразм Роттердамский. Карл V, французский король Франциск I и английский король Генрих VIII боролись за его похвалу и (иногда) за его услуги. Опубликованная в 1516 году книга Эразма “Воспитание христианского государя” была посвящена будущему императору Карлу V Это сочинение считалось наиболее авторитетным руководством по тому, как следует воспитывать и обучать юного принца, чтобы он стал добродетельным и успешным законным монархом. Может, Макиавелли в своем труде и объяснил итальянским благородным выскочкам, как удерживать власть, но истинные монархи должны были опираться на религиозные и этические принципы и чувствовать духовное единение со своими подданными. Эразм многое взял из классических источников, особенно у Цицерона, Сенеки, Аристотеля и Платона. Их мысли он подкрепил отсылками к Ветхому завету и христианскому милосердию. Одна из особенностей книги Эразма состоит в почти конфуцианском презрении философа к военным и военной идеологии. Он пишет, что христианскому монарху следует рассматривать войну как крайнюю меру: “Военные – это тоже своего рода бездельники, но гораздо более опасные, из-за которых гибнет все доброе и распространяется все дурное” [17]. Особенно Эразму претили рыцарские истории о любви и военной доблести: “А сегодня, – пишет он, – мы видим, как любят многочисленные сказки об Артуре, Ланселоте и другие такого рода, не только склоняющие к тирании, но и просто невежественные, глупые и бабьи”.
К несчастью для Эразма, он жил не в Китае. Европейская социальная элита состояла из воинов и землевладельцев, и монарх был их лидером. Война представляла собой неотъемлемый элемент европейского мульти-государственного и анархического мира. Правители проводили большую часть жизни либо в сражениях и за планированием войн, либо в мучительных раздумьях о том, как их финансировать. Военные расходы были главной статьей в бюджете любого крупного государства. Вкупе с отправлением правосудия для подданных ведение войн, по сути, составляло весь смысл существования европейского монарха. Как правило, король завоевывал авторитет своей отвагой и победами на поле боя, а не мудростью и благочестием и не пышностью двора. Особенно это касалось его статуса в глазах аристократии. Поскольку мало кто из монархов мог править без поддержки знати, это имело огромное значение. Кроме того, правители понимали, что поддерживать стабильность внутри страны зачастую становится проще, если энергия аристократов направлена вовне.
