Последний еврей Багдада (СИ) - Кратер Макс (читать книги онлайн бесплатно полностью без TXT) 📗

Один из излюбленных методов расправы был такой: людей, уцелевших в стычке, отвозили на расстояние трех-четырех дневных переходов на верблюдах и бросали в пустыне. Оставляли каждому оружие и одну на всех емкость с пивом. Такого количества напитка едва могло хватить путешественнику дней на десять-двенадцать, то есть ровно на столько, сколько требовалось, чтобы добраться до ближайшего источника воды и спастись. Обреченные оказывались перед страшным выбором. Логика подсказывала, что выжить должен был сильнейший. Ему достаточно было убить всех остальных и забрать пиво себе. Но до смертельной схватки доходило далеко не сразу и даже далеко не всегда: караванное дело, как правило, строилось исключительно как семейное предприятие, то есть делать ужасный выбор — драться за питье или нет, отдавать ли весь напиток одному или нет — должны были близкие родственники. Бывало, что из пустыни кто-то и выходил, но чаще всего не возвращался никто.

Говорили также, что в банде Хамида были и свои понятия о воровской чести. Так, например, запрещалось грабить паломников, каким бы богам они не поклонялись. О размерах организации и действовавшей в ней дисциплине также слагали легенды. Якобы отчисления в общую казну короля преступников делали не только карманники, домушники, грабители, но также все публичные дома и все питейные заведения Вавилона.

А еще Хамид, якобы, особо чтил одно из местных божеств и в дни, когда ему положено было особенно истово поклоняться, грабежи в городе прекращались, гулящие женщины не работали, и ни в одном кабаке нельзя было купить вина.

И вот теперь выяснилось, что человек, при упоминании имени которого у большинства обывателей отнимались ноги и перехватывало дыхание, был знаком с самым респектабельным банкиром Вавилона. Но как такое могло произойти? Может быть, Офир Эгиби подвергался шантажу с его стороны? Тем более, если учесть, что хозяин дома послал также и за Сорбоном. Этого служаку Кайс уже видел в театре. Когда выяснилось, что один из арестованных — Эгиби, он наорал на подчиненных и извинился перед главой торгового дома.

Размышления юноши были прерваны протяжной и развязанной тирадой:

— Ваше богатейшество, каждый раз, когда я вхожу в этот дом, не перестаю восхищаться. Жаль, что у меня никогда не будет такого же. В этом есть какая-то бесконечная несправедливость. Мы занимаемся одним и тем же делом — грабим людей. Я делаю это при помощи кинжала, а ты, давая деньги в долг. При этом один из нас — уважаемый обществом человек, а второй — вор. И ведь спроси у людей на улице, кто есть кто, мнения, думаю, разделятся поровну.

— Да ты, я смотрю, стал философом, — в тон главе бандитского сообщества ответил Эгиби.

Кайс не удержался и рукой чуть отодвинул загораживавшую обзор портьеру. Хозяин дома по-прежнему полулежал на мраморной скамье, устланной матрасом и подушками. Его ночной посетитель стоял, уперев руки в бока. На лице его играла нахальная улыбка. Самый разыскиваемый преступник в стране не отличался яркой внешностью. Глазу не за что было зацепиться.

— Я принес твою долю за этот месяц, — Хамид бросил на невысокий столик, стоявший рядом с ложем Эгиби, увесистый гулко звякнувший мешочек.

— Оставь это себе.

— Подарок? С чего такая щедрость?

— Это плата за работу. Мне нужно, чтобы ты в точности выполнил все, о чем я сейчас скажу. Сегодня за час до рассвета по северной дороге по направлению к городу у второго канала будет идти караван. Три верблюда, один погонщик, четверо сопровождающих на лошадях. Всего пять человек. Все вооружены. Они должны умереть.

— Очередные конкуренты? Как-то маловато для серьезного груза. Что везут? — в голосе Хамида прозвучала живая заинтересованность.

— Ничего. Это мой караван. Возвращается домой без товара. Они меня обманули и должны поплатиться. Объяснять не буду, просто сделай. И сделай это сам, — в голосе Эгиби прозвучали железные нотки.

Выдержав небольшую паузу, он твердо повторил:

— Я не шучу. Сам. Никто не должен уцелеть. Тела сожги.

— Будет сделано, — протяжно произнес Хамид, — времени не так много, надо идти.

— Иди. Доклад мне нужен будет сегодня же. Как исполнишь, сразу возвращайся. Не медли.

Хамид забрал кошелек и бесшумно вышел. Почти сразу же раздался голос египтянина, который, видимо прятался где-то поблизости:

— Людей жаль.

— По-другому нельзя. Ты это знаешь, так к чему лишние слова? Нам следует подумать о том, кто займет его место.

— Скорее всего Рыжий Грек. Говорят, он недавно появился здесь и уже успел стать правой рукой Хамида. Правда, в последнее время отношения между ними стали натянутыми.

— Он правда рыжий и правда грек?

— Редкое сочетание, хозяин, но это так.

— Когда все случится, встреться с ним и поговори, — сказал Эгиби, — если найдешь с ним общий язык, мы его поддержим. — Сорбон пришел?

— Должен быть с минуты на минуту.

— Принеси записи о его долгах.

— Все уже здесь.

Кайс услышал глухой перестук перебираемых в руках глиняных табличек. На какое-то время воцарилась тишина, и у юноши появилась возможность обдумать услышанное, а главное, решить, что делать дальше. Совершенно очевидно, что людей надо было спасать. Но для этого нужно сначала самому выбраться отсюда живым.

Караванщики, чтобы там не говорил Эгиби, ни в чем не виноваты. Ясно, что они занимались доставкой в какое-то тайное место сокровищ банкира. Хозяин дома был сказочно богат. Раз он распродал почти всю свою недвижимость, поля, ирригационные каналы, рудники, то сумма вырученного за все это должна быть поистине астрономической. Эта мысль будоражила воображение, но Кайс вынужден был одернуть себя. Во-первых, богатство, пусть, и сопоставимое по своим размерам с казной целого царства, было чужим. И каким бы ни был злодеем Эгиби, сам этот факт не делал отбор денег у него делом праведным. Или делал? Ответить на этот вопрос вот так сходу не получалось. Во-вторых, стыдно было думать о деньгах, когда на кону стояли жизни пяти людей. К тому же банкир говорил что-то и о поиске замены Хамиду. Значит, его тоже скоро не станет. Бандита, конечно, не жалко, хотя и он ведь тоже — живой человек.

Раздались громкие, по-военному чеканные шаги.

— Спасибо, что пришли, — произнес Эгиби.

— Был рад! Как только узнал… сразу же… — запинаясь, затараторил начальник гарнизона.

Юноша вновь аккуратно выглянул из-за занавески. Подобострастная суетливость говорившего резко контрастировала с его внешней брутальностью. Высокий, массивный, своими повадками он походил на кабана. Кайс вспомнил, что подчиненные так и звали его за глаза. Жгучие брови в форме чайки, расправившей свои крылья, расходились в стороны и вверх над тонкой переносицей, дававшей начало узкому крючковатому носу. Примечательными были и губы — пухлые, как у стареющего развратника, и при этом ярко красные, как накрашенные.

— Дело не терпит отлагательств, — произнес Эгиби.

— Я все отдам! Непременно! Обязательно! Даже не сомневайтесь.

— О чем вы, дражайший Сорбон? Если о своем долге, то я никогда и не сомневался в вашей платежеспособности. Как можно не доверять такому поборнику порядка и блюстителю справедливости, как вы. Я, собственно, не об этом… Хотя спасибо, что напомнили. Где-то здесь был договор, — банкир взял лежащую на столике табличку, — 34 мины серебра. Как же, как же, припоминаю. На них, кажется, был куплен прекрасный дом в Тимане. Престижное место: на берегу реки, и сад на холмах — черешневый. Ах какие в тех местах черешни! Сказочное место, просто волшебное. С учетом процентов, стало быть, долг на сегодняшний день составляет 45 мин.

— Все так, но до уплаты еще полгода. И сумму эту я найду, — громко, но как-то без уверенности в голосе произнес служака.

— А знаете, что, любимейший вы мой, я вот только сейчас подумал: пожалуй долг-то этот можно было бы и простить. Да, да, не удивляйтесь. Взамен же я попрошу об одной услуге. И даже не для себя, как вы могли бы подумать: для государства. Мне самому от вас ничего не нужно.