Оборотная сторона медали (ЛП) - О'Брайан Патрик (книги бесплатно TXT) 📗

— Прошу прощения, сэр, — обратился клерк с бутылкой и ложкой в руках, — но доктор Куинн велел принимать это ежечасно.

— Надеюсь, лекарство вам поможет, — пожелал Стивен, вставая. — Стоит порекомендовать и постельный режим. Вы выглядите совершенно разбитым.

— Если бы мне не пришлось после обеда защищать горемычного парнишку, я бы точно прилег. Но он украл часы в пять гиней и был пойман с поличным. Если мне не удастся убедить присяжных, что часы стоили меньше двенадцати пенсов, его приговорят к смерти. Все это — последствия долгой ночи, завтра пройдет. К тому же у меня есть микстура Куинна.

"К черту Куинна и его микстуру, — ругался Стивен про себя, пока наемный экипаж пробирался сквозь забитый Стрэнд. — Если бы я мог дать ему хорошую дозу дуврского порошка, то не нервничал бы так. Десять или даже пятнадцать гран замечательно бы помогли. Дувр. Доктор Томас Дувр ^[45] тоже ходил на приватире. Он разграбил Гуаякиль, если не ошибаюсь, врачу не пристало так себя вести, но, с другой стороны, он спас сотни две товарищей по плаванию во время вспышки чумы".

Поверхностные мысли Стивена занял этот предприимчивый врач и корсар, а в глубине он снова и снова размышлял о суде над Джеком, и в нем росла беспочвенная, но уверенная тревога.

От виноторговца на Сент-Джеймс-стрит он отправил в Маршалси дюжину бутылок "Эрмитажа", а от бакалейщика на Пикадилли — большой пирог, стилтонского сыра и немного вареных в горшке анчоусов на закуску.

После этого подобрал Пуллингса у Флэдонга, и они отправились в "Скрещенные ключи", где их ждал экипаж.

— Вот что значит путешествовать со вкусом, — произнес Пуллингс, оглядывая привычную портсмутскую дорогу. — Я ни разу не ездил четверкой кроме того случая, когда капитан вез донесения. Я целиком за скорость и за славу. Проговорив всю дорогу, мы проезжали едва ли не десять миль в час. Но тогда ни разу не останавливались, чтобы поесть — перекусили хлебом и сыром — и большую часть пути капитан торопил форейторов, высунувшись из окна.

— Это единственный известный мне способ купить время, — ответил Стивен. — Мы тоже не будем останавливаться на обед. Планирую только остановиться в Портсмуте, чтобы увидеть капитана Дандаса, у меня для него письмо, и, возможно, повидать мистера Мартина, если еще будет светло. Думал также над тем, чтобы проехать через Эшгроу и подобрать Бондена и Падина, но сомневаюсь в том, что их вес и соответствующая потеря скорости сравнимы с их помощью на корабле. Что скажешь?

— Они очень пригодятся, сэр. Там мы скорее всего найдем лишь кучку расхлябанных береговых матросов, а чтобы побыстрее отвести посудину в Шелмерстон, нужно несколько хороших строгих старшин. Уверен, что капитан Дандас одолжит нам парочку, и они смогут приехать вместе с Бонденом почтовой каретой. В первый день они не понадобятся. Вначале можем сделать дело, поспешая как экспресс, а они догонят нас на следующий день, поняли?

— Это выход. Отличная мысль, Том Пуллингс. Но расскажи мне, пожалуйста — насколько это постыдно, приватирствовать? И что для слуха моряка менее оскорбительно — приватир или корсар?

— И то, и то не особо хорошо, но с тех пор как парень, о котором вечно рассказывает Моуэт — адмиральский внук, как же его...

— Байрон.

— Точно, Байрон, написал свою поэму, рискну предположить, что некоторые юнцы предпочтут называться корсарами. Но капитан наверняка предпочтет старомодное "каперский патент". Что же до позора, что ж, репутация у приватирства плохая, как и у содомии. Но я помню, как вы укоротили штурмана "Дефендера", когда он разглагольствовал, мол, их всех надо сжигать заживо, а не просто вешать. Как вы тогда сказали, что среди них много хороших, храбрых и одаренных людей. Точно так же и с приватирами. Некоторыми кораблями командуют по-флотски, так что разницу заметить сложно. Не хватает только вымпела и мундиров.

— Но в целом слово "приватир" используется на флоте с упреком, не так ли? Как ты думаешь, не будет ли командование одним из них совершенно невыносимым для капитана Обри? Имею в виду, если предположить, что его заставят уйти из флота.

— В прибрежных водах это может оказаться тяжелым испытанием, особенно при встрече с теми, кто его не любит. К сожалению, он тем или иным способом оскорбил немало завистливых, недостойных офицерского звания увальней. Любой зазнавшийся лейтенант, командующий тендером, может потребовать его подняться на борт и предъявить документы, а вдобавок и заставит подождать на палубе. Любой офицер на королевской службе может загрести себе его людей и сорвать экспедицию, если не повезет. Любое сварливое ничтожество с офицерским патентом может его осадить без права на ответ. Но далеко вне наших вод, у Мадагаскара, например, или у Мэна, он будет среди друзей. А если на ближайшей станции окажутся неадекватные командиры, он всегда может держаться в стороне. Никто в его классе или близких не в состоянии догнать "Сюрприз", пока капитан на мостике. Но даже в домашних водах это будет лучшим вариантом, чем умирать от тоски на берегу.

Оба некоторое время отстраненно наблюдали за движением на дороге, а потом Пуллингс произнес тихим, почти шепчущим голосом:

— Доктор, какова вероятность того, что капитана, как бы это лучше сказать, аннулируют?

— Мое мнение не стоит потраченного на него дыхания. Я совершенно ничего не знаю о законе, но хорошо помню, что Библия сравнивает человеческое правосудие с нечистым женским тряпьем — quasi pannus menstruate ^[46] — и слабо верю в то, что правда — надежная защита в этом мире.

— А я боюсь, что его могут поймать на подделке судовой роли.

— На подделке судовой роли, Томас?

— Есть такая практика, что сыновья друзей записываются в судовую роль, чтобы прибавить им мореходного стажа, пока они на самом деле дома, все еще за юбки цепляются или учатся в школе. Когда такой парень сдает лейтенантский экзамен, он может предъявить подтверждение того, что пробыл в море полные шесть лет. Все так делают — полдюжины капитанов могу назвать с лету. Но если какая-нибудь зловредная уродливая швабра скажет под присягой, что мальчик ни разу не появлялся на общем смотре, тогда тебя уволят со службы, будто бы ты взаправду подделывал судовую роль — имею в виду, вносил несуществующих людей в списки, просто чтобы получать на них жалованье и провиант.

— Но это, конечно же, чисто военно-морское обвинение, ведь так? А процесс сугубо сухопутный: подделка судовой роли не влияет на Биржу.

— Не знаю точно. Но капитан Дандас нам расскажет.

Капитана Дандаса, тем не менее, не было видно на оживленном квартердеке "Эвридики", когда Стивен поднялся на борт. Вахтенный офицер ни в коей мере не был уверен, что тот окажется свободен.

— Возможно, вы будете так добры, что упомянете мое имя. Мэтьюрин, доктор Мэтьюрин

— Очень хорошо, — холодно ответил лейтенант, позвал мичмана и ушел, оставив доктора одного.

Флот в целом любил аккуратных, опрятных и прилично одетых посетителей. Стивен же некоторое время не брился, свернутый сюртук часть дороги он использовал как подушку — теперь тот был странно измятый и пыльный, а бриджи на коленях развязались. Но все это не повлияло на приветствие капитана Дандаса. Он выбежал из своей каюты, одетый в штатское, и воскликнул:

— Дорогой Мэтьюрин, как я рад, что меня задержали еще на пять минут, иначе вы бы меня не застали. Мне нужно в город.

Он отвел Стивена вниз, обеспокоено расспросил о Джеке Обри, отмел идею о поддельной корабельной роли как неуместную. Его интересовало мнение Мэтьюрина о процессе — была ли серьезная опасность с точки зрения штатского?

— Глядя со стороны, мог бы сказать — нет, но, бросив взгляд на лицо адвоката и припомнив несколько процессов с сильной политической подоплекой, я боюсь за исход дела. Настолько сильно боюсь, что еду покупать "Сюрприз".

— Господи, правда? — воскликнул Дандас, сразу сообразивший, в чем дело. — Но, знаете ли, — усомнился он, глядя на Стивена, — как частный военный корабль он обойдется недешево.