Божество пустыни - Смит Уилбур (читать книги полные TXT) 📗
– Мою мать звали Селия, она была смертной. И умерла, давая мне жизнь.
– Ты полубог, Таита. Ты не совсем человек, но и не совсем бог. И хотя ты долгожитель, когда-нибудь ты умрешь. – Она плотнее и покровительственнее соединила мою душу со своей. – Этот день еще далек. Но, когда это произойдет, я буду рядом, чтобы защитить и поддержать тебя. А когда ты умрешь, я буду оплакивать тебя тысячу лет.
– А кто ты, Инана? Почему я так связан с тобой душой и телом? Кто твой отец?
– Мой отец Гиперион, бог света. Брат Мениота. Поэтому мы с тобой одной божественной крови, – прямо ответила она.
– Я слышал твой ответ до того, как ты ответила, – неслышно сказал я. – А твоя мать? Она была смертной или богиней?
– Моя мать Артемида, – ответила Инана.
– Артемида – богиня охоты и всех диких животных, – сказал я. – Она также девственная богиня и богиня девушек. Как девственница может быть твоей матерью?
– Ты должен знать, Таита, что у богов и полубогов все иначе. У богов все возможно. Мой отец Гиперион восстановил девственность моей матери через час после моего рождения. – Я улыбнулся очаровательной практичности решения ее отца и почувствовал, что Инана тоже улыбается. Затем она продолжила: – Но я девственница, как и моя мать, и по приказу Зевса, отца богов, всегда останусь девственницей. Это наказание мне за то, что я отвергла Зевса, своего деда, когда он попытался совокупиться со мной, совершив кровосмешение.
– Суровое наказание за столь незначительное преступление, – посочувствовал я.
– Не думаю, Таита. Я думаю, это прекрасная и благая награда; иначе как бы мы с тобой могли любить друг друга все те века, что прошли, и те, что еще пройдут, и при этом сохранять девственность и чистоту?
– Кто-нибудь знает нашу судьбу, Инана? Я ведь даже не родился в то далекое время, о котором ты говоришь?
– Я присутствовала при твоем рождении, Таита. И когда тебе отрезали мужское естество, и плакала о тебе, хотя знала, как вознаградят нас за это ужасное деяние грядущие тысячелетия.
– Ты говоришь о тысячелетиях. Мы будем с тобой вместе так долго, Инана?
Она не ответила прямо на мой вопрос.
– Хотя ты этого не знал, я слежу за тобой с дня твоего появления на свет. Мне известно обо всем, что тебе выпало, известны все твои краткие радости и вся мучительная боль.
– Почему я, Инана?
– Потому что мы одно целое, Таита. У нас одна кровь и одно дыхание.
– Я ничего не могу утаить от тебя, – согласился я. – Однако я не девственник, как ты. В своей жизни я плотски знал женщин.
Инана печально покачала головой.
– Ты знал только одну женщину, Таита. Я была там, когда это случилось. Я могла бы предупредить тебя, зная, что ты заплатишь за краткое преходящее удовольствие знакомством с лезвием оскопляющего ножа. – Я чувствовал ее дыхание у себя во рту и ее печаль в своем сердце, когда она продолжила: – Я могла уберечь тебя от боли, но тогда, если бы я предупредила тебя о последствиях, мы с тобой никогда бы не могли соединиться, как сейчас, в вечной и божественной чистоте.
Я обдумал то, что она сказала, и вздохнул, как она вздохнула во мне.
– Это все происходило так давно. Я не помню лица девушки. Не помню даже ее имени, – признался я.
– Это потому, что я стерла это воспоминание из твоей памяти, – прошептала она. – Если хочешь, я верну его, и оно будет с тобой следующие пять тысяч лет, но это не принесет тебе радости. Хочешь?
– Ты знаешь, что не хочу.
Я отрекся от этой бедной души, которая тоже была рабыней. В общем несчастье мы дарили друг другу утешение. Она дала мне любовь. Но пропасть пространства и времени давно поглотила ее; она ушла туда, куда никто не может за ней последовать, даже оскопленный полубог.
Я отдался моменту, наслаждаясь умом Инаны, как она наслаждалась моим умом. Когда наши тела и души переплелись, время из реки, текущей мимо, превратилось в ласковый океан, где мы плыли вместе, наслаждаясь каждым мгновением, словно это отрезок вечности. Инана укрепила бастионы моей души, сделала меня неуязвимее для зла и неизмеримо мудрее.
Вместе мы достигли душевной благодати.
Спустя вечность моя душа заговорила с ее душой.
– Я не хочу, чтобы это кончалось, Инана. Хочу вечно оставаться с тобой.
И услышал ее ответ словно из глубины моей души.
– Ты часть меня, Таита, и я часть тебя. Но в то же время мы разные и цельные существа, оба. У нас разное существование, в которое мы должны вернуться. У каждого из нас своя судьба, и мы должны ее встретить.
– Пожалуйста, не оставляй меня, – взмолился я.
– Сейчас я уйду. Мне пора.
Голос ее больше не смешивался с моим.
– Ты вернешься ко мне?
– Да.
– Где?
– Там, где будешь ты.
– Когда, Инана? Когда я увижу тебя снова?
– Через день, через год, а может, через тысячу лет.
Я почувствовал, как разворачивается ее тело, освобождают меня ее объятия, соскальзывают ее руки.
– Останься еще ненадолго, – умолял я, но она уже исчезла. Я сел. Недоуменно осмотрелся. И обнаружил, что лежу на своем ложе на дворцовой террасе. Я вскочил и побежал в опочивальню. Остановился посреди большой комнаты и посмотрел на дальнюю стену, в которой видел дверь в тайный сад. Двери не было.
Я медленно перешел через комнату и стал внимательно осматривать стену, проводя пальцами по ее поверхности, ища соединение двери с косяком. Штукатурка была гладкой, нетронутой. И тут я вспомнил слова Инаны:
«Ты должен знать, Таита, что у богов и полубогов все иначе. У богов все возможно».
Казалось, прошло много лет с тех пор, как я стоял на этом месте. Возможно ли, что во времени существует какое-то другое измерение, куда перенесла меня Инана? Даже если оно есть, в этом мире время могло замереть, пока я был с ней.
Пока я старался отделить явь от фантазии и правду от лжи, мой взгляд остановился на букете красных роз в огромной бронзовой амфоре посреди пола. Я наклонился и стал разглядывать цветы на колючих стеблях. Они были свежи, как когда я впервые их увидел.
– Их много раз могли обновить за мое отсутствие, – вслух сказал я. Потом посмотрел вниз. На мраморной плите лежала одна красная роза. Это я помнил. Вчера вечером я сорвал ее со стебля, желая насладиться ароматом, а потом бросил на пол, чтобы подобрали слуги.
Я наклонился, поднял цветок и понюхал. Он благоухал так же, как и когда я его срывал. Осмотрев его внимательнее, я увидел, что без воды он нисколько не увял и был так же свеж, как когда я сорвал его со стебля.
Провели ли мы с Инаной в божественном объятии всего одну ночь, а не целую жизнь, как я считал? Это не казалось мне возможным. Я стоял в раздумье, касаясь лепестками губ.
И услышал, как открывается главная дверь в мои помещения, какие-то неясные голоса говорят по-египетски.
– Кто там? – крикнул я, и мне ответили:
– Это я, господин.
Я узнал голос Рыжего. Мгновение спустя и сам он появился на пороге опочивальни.
– Где ты был? – спросил я.
– Ты сам приказал не будить тебя, пока солнце не поднимется над горизонтом, хозяин, – ответил он с плохо скрытым недовольством.
– Когда я сказал тебе это?
– Вчера вечером, когда отпустил меня.
Итак, я отсутствовал всего одну ночь. А может, вообще ничего не произошло. Может, все увиденное мною было сном, но я отчаянно надеялся, что это не так. Я уже тосковал по новой встрече с Инаной… если, конечно, она существует, а не выдумана мною. Узнаю ли я когда-нибудь ответ на эту загадку: выдумка или нет? Кто и что Инана?
– Я забыл. Прости, Рыжий.
– Конечно, хозяин. Но это я должен перед тобой извиниться.
Рыжего так легко умиротворить… Он хороший человек и нравится мне. Однако я строго напомнил:
– Не забудь, через пять дней мы уезжаем в Сидон. К этому времени ты должен быть готов к дороге.
– Я уже уложил большую часть наших вещей в повозку. И могу отправляться через час.
Каждый час последних пяти дней в Вавилоне был заполнен лихорадочной деятельностью. Последние встречи с Нимродом и его советом, заключение договоров между государствами; распоряжения относительно тех средств, что я пообещал и что должны были получить посланцы Нимрода в Фивах. Я был очень доволен, что не буду присутствовать, когда подписанное мною долговое обязательство на двадцать семь лаков предъявят фараону Тамосу.
