Остров Демонов - Боуман Джон (хороший книги онлайн бесплатно txt) 📗
Повсюду чувствовалось возрождение жизни. Подвижные воробьи взлетали со своих гнезд в траве и носились серыми комочками над песками. Кулички барахтались в воде, тревожно посматривая на песцов, шныряющих среди камышей. Большая моржиха сонно нежилась на солнце, одним глазом следя за своим малышом, барахтающимся Б песке. Маргерит брела среди непуганых тюленей, следящих за ней с осторожным любопытством. Их детеныши уже выросли и ничем не напоминали те белые комочки с черными носами, какими они были раньше. Пьер убил одного из них и принес Маргерит, чтобы она могла сшить себе муфту из нежного и мягкого меха, но теперь, глядя на детенышей, резвящихся в песке и в воде, неподалеку от своих матерей, она поняла, что никогда не сможет носить эту муфту.
Она шла между дюн к южному побережью. По мягкому песку идти было труднее, и она часто отдыхала. Наконец, Маргерит признала бесполезность своей прогулки. Бастин, как всегда, была права, и Маргерит только выдохлась из-за своего каприза. Но когда ей на ум пришла мысль снять платье, женщина упрямо отбросила ее. Может быть, она снимет его на обратном пути, когда Пьер увидит ее.
На побережье было множество птиц: чаек, пингвинов и каких-то маленьких птичек, стремительно носившихся над приливом, как будто их носил ветер. Большие самцы тюленей и клыкастые моржи ревниво наблюдали за своими гаремами.
Дальше по берегу Маргерит увидела то дерево, которое рубил Пьер. Когда его выбросило на берег весенним приливом, ветки были закованы в лед, словно сделанные из стекла. Она медленно направилась к дереву, ища Пьера. Наконец она увидела его лежащим на песке лицом вниз, обхватившим руками голову. Маргерит позвала, но он не услышал ее. Она бросилась бежать, но вскоре сбавила шаг, убедившись, что он всего лишь спит. Маргерит молча приблизилась к нему. Ее разозлило, что муж так безмятежно спал, пока она сбивалась с ног, разыскивая его. Его топор был воткнут в дерево, а на теле все еще блестели капли воды. Очевидно, ему стало жарко от работы, и он искупался, а потом лег на теплый песок, который разморил его.
Маргарет некоторое время любовалась им. Потом взяла горсть песка и стала сыпать его струйкой на спину Пьера. Он не пошевелился. Она начала сыпать песок на плечи и шею. На этот раз он повернулся и сонно посмотрел на Маргерит.
— Не надо!
— Проснись, Пьеро. Я пришла к тебе.
— Ну, тогда ложись рядом, — он протянул к жене руку, но она осталась стоять и взъерошила его волосы.
— Не мучай меня, моя дорогая. Я прошлой ночью прошел много лье. — Теперь его глаза были открыты и он перекувырнулся через голову, вытаращившись на Маргерит. — Как это ты стала такой красивой?
Маргерит это было приятно, но она не смягчилась.
— А разве меня не было в твоем сне? — сердито спросила она.
— Конечно, была! — признался он. — Ни одна дама не может с тобой сравниться! Когда мы вернемся во Францию, все рыцари будут удивляться твоему мужу, который носит только цвета своей жены.
Маргерит окончательно успокоилась. Она встала и закружилась, чтобы он мог разглядеть ее, потом снова села и серьезно посмотрела на Пьера.
— Почему ты не сказал этого вчера?
— Вчера? — он удивленно посмотрел на нее.
— Да, почему?
— А разве я говорил это раньше?
— Да. Иногда. Довольно часто. Но я так плохо выглядела последнее время. И няня сказала…
Он привлек ее к себе и рассмеялся в ее волосы.
— Ты напрашиваешься на комплименты. Как тогда, когда ты была маленькой девочкой. А я никогда не мог ответить как следует.
Она хотела что-то сказать, чтобы заставить его ответить еще что-нибудь, но его кожа под ее рукой была теплой и живой, а песок был чистым и солнечным. Она упала на спину, увлекая его за собой. Именно за этим она и пришла — чтобы переродиться и освежиться под ярким солнцем и соленым бризом. Маргерит взяла руку Пьера, держащую ее за талию, и прижала к своей груди.
— Позволь мне поспать здесь, — прошептала она. — Только поспать. С тобой.
ГЛАВА 57
Пшеничные стебли доросли до плеча Пьера и были слишком яркими в сравнении с мертвенно-бледным оттенком травы, унылыми комочками можжевельника или темно-зеленым глянцем листьев ягодных кустов. Желтеющие колосья обещали хороший урожай. В амбаре были развешаны сыры вместо сушеного мяса, потому что после увеличения поголовья скота Бастин согласилась, что глупо было экономить телятину и говядину. Скоро они могли ожидать прилета птиц, и тогда им снова придется коптить и вялить, хотя соль уже кончилась, и Пьер отчаянно искал способ выделить ее из морской воды.
Все лето они собирали ягоды: землянику, ежевику, а в конце лета и чернику, которая, казалось, была похожа на ту, которая росла во Франции. Бастин использовала их небольшой запас сахара, чтобы сохранить ягоды, и их непривычная сладость была великолепна до боли в животе.
Пьер построил еще один сарай для сена, которое они косили в больших количествах, потому что решено было оставить еще одного бычка, чтобы не чувствовать нужду в свежем мясе зимой. Он связал теленка и на этот раз охолостил его без колебаний.
Вдоль стен сарая, амбара и хижины были сложены дрова, которых было уже в два раза больше, чем перед первой зимой. Со времени отплытия из Ла-Рошели прошел год. И трое поселенцев научились не только существовать, но и жить, создавая себе необходимый комфорт. Они уже давно не ждали корабля. Здесь был их дом.
Хотя им приходилось работать не покладая рук, ни Пьер, ни Бастин не испытывали больше прежней паники. И они трудились все свободное время. Маргерит всегда была рядом с Пьером, чаще всего с Жуаез на руках. Она кормила ребенка, собирала ягоды и траву, ловила рыбу или выделывала мех. Она полностью поправилась, став еще проворнее и сильнее, чем раньше. Она умела стрелять из аркебузы, как Пьер, и легко могла переплыть озеро в узком месте. Пьер, который по-прежнему ходил почти голый, выглядел как загорелый дикарь, если бы не курчавые волосы, борода и голубые глаза, сверкавшие на фоне кожи медного цвета. Он оброс тяжелыми мышцами, но его движения остались такими же быстрыми и проворными, как раньше. Их любовь в дюнах не была такой продолжительной, как раньше, из-за присутствия младенца, но они по-прежнему сливались с чувством обоюдного счастья.
Пьер изменился, а вот Бастин оставалась такой же, как раньше, хотя и окончательно лишилась власти в доме. Остров напоминал ей замок де Коси, в котором она была чем-то вроде служанки. Она выполняла поручения молодых, применяя при этом свои обширные знания. Но в основной своей роли она не претерпела изменений: по-прежнему оставалась хранительницей Маргерит, которая мирилась со своей такой знакомой зависимостью. Пьер тоже мирился с этим, покорно выслушивая указания Бастин и дружелюбно насмехаясь над ее ворчанием.
Маргерит взрослела на глазах. Ее цели и чувства становились глубже, значительнее. Она была переполнена любовью, и дочка была объектом этой любви. Долгое принуждение закончилось для Маргерит свободой, и она спешила ею насладиться Ее замкнутости пришел конец, и она перенесла всю свою любовь на тех, кто был ей дороже жизни.
Но Пьер временами выглядел потерянным и смирным, словно зависящим от Маргерит. Несмотря на то, что он был старше, Пьер с самого детства относился к Маргерит серьезно. Только его мужской пол и разница в годах спасали его от полного рабства перед той, которая была единственным источником его чувственности и нежности. В другом месте он воплотил бы это в сентиментальное обожание в даосе рыцарских традиций. Если бы не безумная любовь к жене, Пьер сошел бы с ума от изоляции на острове. Но необходимость заставляла его работать. Чувствуя свое несоответствие в роли главы семьи, он испытывал тайные страдания от насмешек Бастин, но по мере того, как росли его способности, в нем развивалось чувство самоуверенности, делавшее его невосприимчивым к критике. С признанием собственного мастерства приходило чувство понимания бесконечности. Во время последних недель беременности Маргерит и спустя некоторое время после рождения малышки он часто бродил в одиночестве по острову с аркебузой на плече. И в те часы он обнаруживал в себе другого человека, возвышенного над страстью, темпераментом, энтузиазмом и невыраженной тоской, человека, который сильно отличался от юного новобрачного. Для Маргерит он по-прежнему оставался непредсказуемым, интересным любовником. Для Бастин он был сильным и неразумным оружием, которое постоянно нужно было направлять. Но женские глаза замечали все новые доказательства его зрелости.
