Форт Дюкэн - Эмар Густав (читать книги онлайн бесплатно полные версии .TXT) 📗
— Слушаюсь. А как же насчет Жана?
— Причем же тут Жан?
— Значит, госпожа прощает его? Графиня улыбнулась, а затем, ответила:
— Жан — хороший слуга, умный и преданный; он поступил так, как и следовало поступить.
— О! Как вы добры, сударыня! — воскликнула Жюли с сияющим от радости лицом.
Жюли, видимо, очень интересовалась судьбой Жана.
Затем горничная повернулась и пошла к двери, но на пороге снова остановилась и вскричала:
— Ах!
— Что там еще такое случилось? — спросила графиня.
— А как же быть с тем господином, который пришел по приглашению госпожи? Что сказать ему?
— Пусть он подождет!
Горничная вышла, удивляясь про себя странным причудам своей барыни.
— Что заставило ее приехать сюда? — прошептала графиня, оставшись одна. — Кого это так неожиданно посылает мне судьба — друга или недруга? Через десять минут я все узнаю во что бы то ни стало!
Портьера снова приподнялась, и в будуар вошел человек, о котором докладывала горничная. Широкополая шляпа была надвинута по самые глаза, а широкий плащ совершенно скрывал его фигуру.
Незнакомец почтительно поклонился графине, но не тронулся с места пока по знаку своей барыни, горничная не вышла из комнаты, опустив портьеру и заперев за собой дверь.
Тогда незнакомец быстро сбросил плащ, далеко отшвырнул шляпу и кинулся к графине, протянувшей ему свои руки, и с минуту они крепко прижимали к груди друг друга. Когда шляпа упала на пол, под ней оказалась прелестная головка молодой женщины, лет двадцати двух, не больше; великолепные белокурые волосы шелковистыми волнами окаймляли ее красивое личико и в беспорядке рассыпались по плечам.
Высокая, тонкая, прекрасно сложенная, эта женщина, видимо, не чувствовала никакого стеснения в мужском костюме, которым ей заблагорассудилось заменить свойственную ее полу одежду; если бы не нежность и не правильность черт, тонкость кожи и совершенно женская грация, она смело могла бы сойти за восемнадцатилетнего юношу.
Молодые женщины долго и нежно обнимались и целовались, прежде чем начать разговор. Наконец, графиня освободилась от пылких объятий своей приятельницы и заставила ее сесть рядом с собой на кушетку.
— Прежде всего согрейся, — сказала она, — ты, наверное, очень озябла. Не позвать ли сначала горничную? Может быть, ты голодна или хочешь пить?
— И то, и другое, и третье: я озябла, вся разбита от усталости и умираю от голода… Но не обращай на меня внимания.
Графиня сделала движение подняться, но гостья остановила ее.
— Куда ты идешь? — спросила она графиню.
— Позвонить и приказать принести тебе чего-нибудь поесть. Мы вместе поужинаем. Спрашивая тебя, не голодна ли ты, я вспомнила, что сама тоже не обедала сегодня, и теперь мне страшно хочется есть.
— Одну минуту! Ты уверена в своих людях?
— К чему этот вопрос?
— Я спрашиваю это потому, что мое присутствие должно остаться тайной.
— Но ты требуешь от меня невозможного; многие из моих людей видели, как ты вошла в мой дом.
— Прости, мой друг, они видели какого-то неизвестного господина; но никто из них не знает, что этот господин — маркиза Леона де Буа-Траси.
— Правда. Ты хочешь, чтобы никто не знал о твоем присутствии здесь?
— Да. Для меня очень важно, чтобы никто даже и не подозревал, что я нахожусь в этой стране.
— Будь спокойна; мои люди преданы мне, хотя, может быть, и не из одной привязанности, а, главным образом, из-за того, что им хорошо живется у меня. Что же касается Жюли, она — дочь моей кормилицы: за нее я ручаюсь.
— Вот я и успокоилась, а теперь позвони.
— Что все это значит? — спросила с любопытством графиня.
— Ты это скоро узнаешь; я приехала с тем, чтобы все рассказать тебе.
— А давно ли ты приехала в Квебек?
— Я там сегодня с полудня. Как видишь, я не теряю даром времени. Высадившись на берег, я приказала отнести мой багаж чуть ли не в самую плохую гостиницу нижнего города, а сама принялась ловко расспрашивать про тебя; мне сказали, что ты живешь совершенно одиноко в этом замке. Тогда я взяла проводника и явилась сюда.
— Ну, а где же этот проводник? Каков он из себя?
— О! Это страшный самохвал, с пьяной рожей висельника;
он считает себя джентльменом, а на самом деле, он, должно быть, ужасный разбойник. Он одновременно со мной находился в гостинице и выразил намерение идти сюда. Я предложила ему проводить меня, разумеется, за плату; он принял мое предложение, и мы пришли вместе. Вот и все. Только я не уверена, что он не узнал меня, несмотря на переодевание. Он даже раза два или три позволил себе пошутить по этому поводу.
— Прекрасно! Теперь я знаю, кто это: это — капитан Паламед; он состоит у меня на службе… это субъект, бравшийся за все ремесла, кроме ремесла честного человека, как мне кажется. Он негодяй большой руки и давно заслуживает виселицы. Я приказала ему явиться сегодня вечером.
— Он здесь.
— Да. Но узнал он тебя или нет, это ровно ничего не значит. За деньги он будет нем, как рыба.
— В таком случае, все к лучшему, и ты можешь позвать свою камеристку.
Графиня позвонила.
Горничная явилась немедленно. Она не могла скрыть своего удивления, когда увидела, что незнакомец, которого она ввела к своей госпоже, оказался женщиной.
— Жюли, — обратилась к ней графиня де Малеваль, — я воспитала вас и всегда заботилась о вас: я думаю, вы мне преданы.
— О, барыня! Неужели вы еще сомневаетесь в этом? — отвечала глубоко взволнованная молодая девушка.
— Нет, дитя мое, поэтому я и хочу испытать тебя… Присутствие этой дамы должно быть скрыто от остальной прислуги, одним словом, это должно остаться тайной для всех. Запомните же хорошенько, что незнакомец, прибывший сегодня вечером, не кто иной, как виконт Леон де Ростэн, мой племянник. Это не может возбудить ни в ком подозрения, — прибавила графиня, обращаясь к приятельнице, — потому что я и в самом деле ждала племянника, но серьезная болезнь задержала его в Монреале, по крайней мере, еще на месяц. Я узнала об этом из полученного сегодня письма.
— Вот что хорошо, то хорошо! — сказала, улыбаясь, маркиза. — Через месяц он может выздороветь.
