Пробуждение барса - Антоновская Анна Арнольдовна (бесплатные версии книг .TXT) 📗
Юркие мальчишки деловито сновали между тремя посетителями, сидевшими в разных углах духана. Первым вошел Мамука, за слугой, не особенно смело, вошел князь. Он сел на свободную скамью и сбросил башлык.
Казалось, никто не обратил на вошедших внимания, но князь заметил пытливые взгляды, брошенные в его сторону.
— Дай нам хеши, перцу побольше насыпь, и две чаши вина, не очень кислого, — небрежно бросил Мамука, подойдя к стойке.
— Хеши нет, ни с перцем, ни без перца, вино могу дать.
— Почему нет? Всегда есть, а сегодня нет? — уже менее развязно спросил Мамука.
— Всегда есть, а сегодня собак угощал, последнее вылил…
— Как ты сказал?
Князь рванулся к стойке.
— Как умею, так говорю, нет хаши ни с перцем, ни без перца… Возьми цыплят, возьми молодого барашка с зеленым луком, еще вчера грудь сосал, возьми сациви…
— Брось, приятель, это мы дома кушаем, здесь хеши хотим, соскучились, — быстро перебил Мамука.
— Тогда дай барашка, жареных цыплят, сациви, — нетвердо начал князь.
— Барашка, цыплят, сациви? О, о, какой хороший аппетит, на целый марчили и два танга! Только в моем духане для удобства раньше платят, потом кушают на здоровье.
— Ах ты, желудь для свиней! На, спрячь себе на похороны.
Князь быстро сунул руку в карман, не менее быстро ее там задержал Мамука.
— Не надо, господин, под дудку свиньи танцевать, не хочет заработать, пусть верблюд ему в горло плюнет. Поедем дальше, в духане «Турий рог» покушаем.
— В духане «Турий рог» тоже даром не дают.
Духанщик раскатисто рассмеялся. На медном подносе мелко задребезжали чашки. Бледный, с сжатыми кулаками, князь навалился на стойку. Мамука тащил его обратно. Духанщик презрительно сунул мясистые пальцы за пояс. Мальчишки, размахивая грязными тряпками, стали возле хозяина.
— Чему смеешься, бурдючный черт!
Дато Кавтарадзе отшвырнул скамью и медленно подошел к стойке.
— Сейчас подай заказанное благородным азнауром, я угощаю! Прошу, господин, к моему столу, — любезно обратился Дато к князю.
— Князь Орбелиани привык за себя сам платить, — сказал Реваз.
Неожиданно в глубине духана произошло движение.
Два посетителя, перегоняя друг друга, спешили к стойке.
— Дозволь, уважаемый князь, просить тебя к моему столу.
Отар угодливо кланялся.
— Окажи мне честь, князь. Давно прислушиваюсь к твоей беседе с жирной обезьяной.
Человек, плотно закутанный в черный башлык, махнул рукой по направлению своего стола.
Духанщик проворно кланялся, угодливо улыбаясь. Мальчишки бросились вытирать стол. Реваз уныло смотрел на слугу. Мамука гордо выпрямился.
— Теперь поздно махать угодливым хвостом, сразу должен был отличить знатного князя от воробья. Мы с князем уже насытились в твоем «Щедром кувшине», в «Турий рог» поедем.
— Прошу, князь, к моему столу, я приглашал, не зная твоего громкого имени. Не обижай отказом скромного азнаура, — поспешно вставил Дато, догадываясь об отсутствии денег у Реваза.
— Правда, господин, благородный азнаур давно нас приглашал, не подозревая твоей знатности. Окажи азнауру внимание, прими приглашение, — торжественно произнес Мамука. — Ну, а мне, духанщик, дай хаши. Сегодня с первого солнца чего только с князем не ели, а все хаши хотим, соскучились. Дома не кушаем, перед слугами неловко.
— Хаши правда здесь нет. Тебе придется с разрешения князя присоединиться к нашей еде.
Вскоре на перегруженных блюдах шипели пряные яства. Реваз и Мамука своим необычайным аппетитом могли удивить даже шахских слонов, но сытый Дато, желая скрыть изумление, не отставал от гостей. Наконец вино развеселило мысли, полилась дружеская беседа. Реваз заинтересовался, далеко ли имение благородного азнаура и какой он фамилии.
— Имение мое день езды от «Щедрого кувшина». Если на обратном пути благородный князь захочет посмотреть хозяйство царского азнаура, то выпьет вино из настоящего щедрого кувшина.
— По делу едешь или так?..
Реваз хотел еще раз спросить у Дато имя, но побоялся казаться назойливым.
— По делу. Овец хочу купить, решил шерстью торговать. У нас мелкая порода, шерсть не очень мягкая, на одежду не годится. Думал близко найти, месяц шатаюсь, везде одинаковая. Может, в Имерети придется ехать, может, дальше, непременно хочу турскую. У князя Качибадзе турская порода, разбогател. Опять же с курдюками нехорошо, у наших курдюки толстые, а жиру немного. Трудное дело — большое хозяйство, но отец любит, целый день хлопочет.
Дато пустился в объяснение достоинств овец разных пород и с удовольствием заметил подавленный вид собеседника.
— Хочешь, укажу, где хорошие овцы? — неожиданно вмешался в разговор Черный башлык.
— Укажи, спасибо скажу и кувшин веселого вина поставлю, — ответил Дато.
— В Имерети хорошая порода, но с абхазской нельзя сравнить. Тоже за овцами еду, в Очамчире думаю купить.
— В Абхазети, говоришь?
Дато пристально вглядывался в Черный башлык.
— Конечно, у кого монет не хватает, и в Гори покупают.
— А ты, шут, мой кисет считал? Почему знаешь, сколько монет имею?
— Непременно считать нужно? Так знаю, голодный кисет носишь.
— Будешь много говорить, узнаешь, чем пахнет в духане пол.
Дато угрожающе вытянул похожий на слиток меди кулак.
— Зачем нюхать пол, так знаю — твоим кисетом пахнет, а может, и кисета не имеешь, а в платке монеты носишь.
— Если это не кисет, то у тебя вместо головы луженый котел на шее вертится.
Дато выдернул из кармана туго набитый кисет, ударил им по столу и положил обратно в карман.
— Закрытым товаром хвастаешь, азнаур, может, там кочи, — вдруг произнес Отар, — настоящее богатство не стыдится человеческого глаза. Смотри!
Отар вынул два туго набитых кисета и выплеснул содержимое на стол. Туманы, марчили и танга звонко подпрыгнули на желтой доске.
— О, о, о, смотри, духан не место для хвастовства! — захохотал Дато.
Мамука болезненно морщился, стараясь оторвать глаза от серебра, но, заметив вызывающую улыбку Отара, небрежно сказал:
— Жаль, мой господин не позволит высыпать кисет князя Орбелиани, иначе ты бы убедился, что твое богатство — жалкая куча воробьиного помета.
— О богатстве князя Реваза Орбелиани не спорю, — насмешливо произнес Отар, — я вызываю щедрого азнаура.
Дато быстро взглянул на побледневшего Реваза и, одернув рукав чохи, пересек духан.
Духанщик поспешно сунул в руки мальчика кувшин, и тот стрелой вылетел во двор.
— Ты что моего гостя задеваешь? Хочешь познакомиться со щедростью азнаура? Держи башку!
На мгновение медный кулак мелькнул в воздухе… Отар, теряя сознание, обливаясь кровью, увлекая за собой стол, свалился на пол. Серебро беспокойно кружилось вокруг него. Черный башлык, вскочив, обнажил кинжал. Дато ловко увернулся, перескочил стойку и прыгнул вперед. Черный башлык ахнул, схватился за бок и тяжело рухнул на скамью. Духанщик хладнокровно взял у прибежавшего мальчика кувшин, вылил на голову Отара холодную воду, не спеша вытер о шарвари руки, велел мальчику собрать серебро и помог Черному башлыку вытянуться на скамье. Запихивая в кисет серебро, духанщик выражал свое восхищение силой и ловкостью молодого азнаура.
Дато поправил рукава, застегнул ворот и учтиво извинился перед Орбелиани за прерванную беседу. Мамука с глубоким уважением подвинул Дато скамью.
— Теперь, князь, в духане будет тихо, и можно заказать еще сациви и поднять чашу за избавление от назойливых спутников.
— Приятная у тебя рука, азнаур… Имя не запомнил.
— Зови Дато… а далеко, князь, едешь?
— В Кватахевский монастырь… Настоятель Трифилий…
— Давно в гости зовет, все некогда было нам с князем, — поспешно перебил Мамука.
— Хорошее время выбрал. Царь в Твалади.
— Как в Твалади?
Спохватившись, Реваз стал объяснять причины своей неосведомленности — на джейранов охотился, месяц в горах был, думал, царь еще в Тбилиси.
— О, о, ноги держи, так не поднимешь, малый! Голову, голову не урони.
