Меч Королей (ЛП) - Корнуэлл Бернард (прочитать книгу .txt) 📗

— Кто-нибудь ранен? — спросил Финан.

— Я, но жить буду, — грустно отозвался я.

— Ублюдки, — выплюнул Финан.

Десять гребцов были убеждены, что их единственный шанс — убить нас, и теперь все десять были либо мертвы, либо умирали в пропахшем кровью амбаре. Остальные прижались к дальней стене, и Иренмунд среди них.

— Мы не знали, господин... — начал он.

— Тихо! — прикрикнул я, нагнулся и вынул сакс из руки мертвеца. — Как он достал этот меч?

— Я спал, господин, — в ужасе ответил Иренмунд. — Наверное, он украл меч, господин!

Здоровяк украл сакс, а затем медленно и тихо развязал одну цепь. Он ослаблял ее, звено за звеном, работая в темноте, пока не смог двигаться. А потом напал.

Это Бенедетта вопила так жутко, но не от боли, а от изумления, когда вонзила копье в гребца, пытавшегося отобрать у меня Вздох змея. Она все еще держала оружие, стоя с широко открытыми глазами, сверкающими в лунном свете, но я удивился гораздо больше, потому что рядом с ней была маленькая Алайна и тоже с копьем. Именно Алайна вонзила копье в горло тому, кто бросился на меня с самодельным ножом. Она выглядела совершенно спокойной и смотрела на меня с гордостью.

— Спасибо, — прохрипел я.

Две другие девушки схватили копья и разбудили моих людей, когда началась драка. Освободившихся рабов было больше, но им мешала цепь, и у них был только один меч и два самодельных ножа, а мои люди успели схватить оружие.

— У них чуть не получилось, — сказал я Финану, когда на востоке забрезжил угрюмый, серый рассвет.

— Как твое плечо? — спросил он.

— Порез глубокий. Неприятно, но заживет.

— Нас спасли женщины.

— И ребенок.

— Она — маленькое чудо, — сказал Финан.

Той ночью я чуть не умер, и меня спас ребенок с копьем. Я побывал во многих сражениях и стоял во многих стенах щитов, но в ту ночь почувствовал отчаяние и близость смерти. Я до сих пор помню, как нож неумолимо приближался к моему глазу, ощущал вонь гнилого дыхания, до сих пор ощущаю страх потерять Вздох змея и свое место в Вальхалле, но потом семилетняя девочка прогнала смерть прочь.

Wyrd bið ful ãræd.

На рассвете я не заметил каких-либо признаков погони, но это не означало, что враги ее прекратили. Над пойменными лугами стелился туман, и в этом тумане, в рощах на холмах и за живыми изгородями на полях мог спрятаться десяток разведчиков, ищущих нас. Рэдвол появился вместе с восходом солнца, приехав на большой серой кобыле, и привез в подарок твердый сыр и хлеб.

— Прошлой ночью я отправил двух человек в Верламикестер, господин, — сказал он, — и они не вернулись.

— А ты их ждал обратно?

— Нет, если у них есть хоть капля здравого смысла, господин. — Он уставился на речной туман. — Мы уже пару недель не видели восточных англов, поэтому проблем быть не должно. Уверен, они вернутся с людьми Меревала. А ты что будешь делать, господин?

— Я здесь не останусь.

Рэдвол посмотрел на детей, которые бродили у двери старого амбара.

— С малышами ты далеко не уйдешь.

— Даже если подталкивать их в задницу копьями? — спросил я, и он рассмеялся. — И я оставил тебе проблему.

— Проблему, господин?

Я повел его в амбар и показал убитых гребцов. Он поморщился.

— Да, это проблема.

— Я могу оттащить трупы в лес, — предложил я, — пусть ими займется зверье.

— Может, лучше в реку? — предложил он, и я приказал раздеть все десять трупов догола и отволочь к реке.

Затем мы отправились к Верламикестеру. Рэдвол велел мне следовать по дороге, пробитой телегами, пока не доберемся до большой дороги, а затем идти на запад.

— Большая дорога? — прервал я его.

— Ты должен знать ее, господин! — сказал он, удивляясь тому, что я не знаю. — Дорога из Лундена на север!

Я действительно знал эту дорогу. Ее проложили римляне, и она вела от Лундена к Эофервику и далее к Беббанбургу. Не помню уже, сколько раз я ездил по ней.

— Она близко? — спросил я.

— Близко? — Рэдвол рассмеялся. — До нее можно доплюнуть с той стороны леса. Нужно только добраться до дороги, потом пройти пару миль на север до перекрестка…

— Не хочу я торчать на дороге, — перебил его я.

— Само собой, если не желаешь, чтобы тебя увидели, — проницательно ответил он.

Наша разношерстная компания воинов, освобожденных рабов, женщин и детей слишком примечательна, пойдут толки. Если из Лундена выйдут преследователи, они поедут по старой римской дороге и станут расспрашивать каждого встречного, так что чем меньше народу нас увидит, тем лучше.

— Так мне пересечь дорогу?

— Пересечешь дорогу и продолжишь двигаться на запад! Там много лесов, в которых можно спрятаться, а чуть севернее найдешь хорошую дорогу к Верламикестеру.

— Дорога оживленная?

— Может, парочка перегонщиков скота, несколько паломников.

— Паломников?

— В Верламикестере похоронен святой Альбан, господин. — Рэдвол перекрестился. — Его там казнили, господин, а у палача глаза выпали из орбит, и поделом ему.

Я дал Рэдволу еще одну золотую монету, и мы отправились в путь. Небо было почти безоблачным, а с восходом солнца потеплело. Мы шли медленно и осторожно, переждав в леске, пока римская дорога опустеет, прежде чем пересечь ее, затем пробирались вдоль изгородей и рвов, ведущих на запад. Алайна настояла, что понесет копье, которым убила гребца, пытавшегося перерезать мне горло. Оружие было слишком велико для нее, но она упрямо волокла древко по земле.

— Она никогда его не отдаст, — с улыбкой сказала Бенедетта.

— В следующий раз поставлю ее в стену щитов, — пообещал я.

Потом мы молча спустились в неглубокую долину, поросшую деревьями. Мы следовали по лесной тропе, ведущей сквозь густые заросли дуба, ясеня и бука. На земле остался черный шрам в том месте, где разводил костер углежог. Мы ничего не видели и не слышали, только собственные шаги, песни птиц и хлопанье крыльев в ветвях. Лесистая местность заканчивалась у сухой канавы, за которой на низкий холм поднималось ячменное поле. Ячмень. Я коснулся молота и сказал себе, что я глупец. Мы миновали два других поля, и я твердил себе, что не могу всю оставшуюся жизнь избегать ячменных полей. Финан, видимо, понял, о чем я думаю.

— Это был всего лишь сон, — сказал он.

— Сны — это предсказания, — неуверенно произнес я.

— Однажды мне приснилось, как ты дерешься со мной из-за коровы. И о чем это предсказание?

— Кто победил?

— Кажется, я не успел выяснить и проснулся.

— Что за сон? — спросила Бенедетта.

— Да так, чепуха, — ответил Финан.

Мы следовали вдоль кустарника из терновника, обозначавшую северную границу поля, густо поросшего вьюнком, яркими васильками, маками и ежевикой с розовыми цветами. К северу от живой изгороди лежало скошенное поле. Солома устилала дорогу к Верламикестеру. Мы не увидели ни одного путника.

— Разве не проще было бы идти по дороге? — спросила Бенедетта.

— Да, — сказал я, — но именно там нас будет искать враг.

Она размышляла над этим, пока мы делали последние шаги к низкому гребню.

— Но они позади нас, верно?

— Они позади, — уверенно сказал я, повернулся и указал на восток, где из леса выходила дорога. — Они появятся оттуда.

— Ты уверен? — спросил Финан.

— Уверен, — сказал я, а потом вдруг совершенно потерял уверенность.

Я все еще смотрел на выходящую из буковой рощи дорогу, но думал о Вармунде. Как он поступит? Я презирал этого человека, знал, что он безжалостен и жесток, но разве это значит, что он глуп? Вармунд знал, что мы сбежали вверх по реке Лиган, и понимал, что мы не могли уйти слишком далеко вверх по реке во время отлива, пока корабль не сядет на мель. Но оставив Бримвису, я не знал насколько мы близко к Верламикестеру.

Я бросил корабль на восточном берегу, надеясь ввести Вармунда в заблуждение, но теперь сомневался, что он удосужился искать нас в верхнем течении реки. Даже последний дурак сообразит, куда мы пойдем. Вармунд знал, что нам нужны союзники, и что я не найду их в Восточной Англии, но на западе, всего в нескольких часах пешего хода от реки, стоит армия Этельстана. Зачем Вармунду преследовать нас, если он может нас подождать? Я выглядывал разведчиков на востоке и на юге, высматривая отблеск солнечного света на шлеме или острие копья, но нужно было смотреть на запад.