Государство Солнца (с иллюстрациями В. Милашевского) - Смирнов Николай Николаевич (читать книги онлайн полностью без регистрации .TXT) 📗
Вожди ответили:
— Оставляй нам бумагу. Всё будет сделано, что ты скажешь.
И потом клятвой они подтвердили своё обещание. Беспойск пробыл ещё три недели на острове. Он проводил много времени в заседаниях Совета, разъясняя вождям, как надо действовать в его отсутствие. Он передал нам подробные планы работ, с примечаниями, в какие сроки их надо произвести. Потом мы ночью закопали в землю четыре французских орудия, которые находились в Городе Здоровья. Беспойск находил, что без него эти орудия нам не пригодятся. Он велел смазывать их иногда и никому не говорить, где они спрятаны. Он дал нам много других распоряжений и с каждым ещё говорил в отдельности. Времени у него было мало. Он хотел уехать с первым европейским кораблём, который зайдёт в Люисбург. На берегу бухты Антонжиль дежурил бессменный караул с сигнальным барабаном. И скоро бой барабана известил нас, что европейский корабль стал на якоре в бухте и что час прощания приблизился.
Множество вождей и мадагассов двинулось провожать Беспойска. Процессия растянулась на несколько вёрст. Впереди на носилках несли самого ампансакаба и его жену, потом вождей, а потом образцы товаров, которые посылались в Европу.
Тут были различные сорта красящих деревьев и между ними пурпурный рупак, цвет нашего флага. Сорта смолистых деревьев и дерево papa, которое даёт красную упругую смолу, называемую кровью дракона. Отдельно сорта дорогих розовых, красных, жёлтых и чёрных деревьев. Плоды равенсары, пряные ягоды, не известные ещё в Европе, плоды тамаринда, из которых можно добывать слабительное, и ядовитые зёрна тангена. Нервущиеся верёвки из дерева афпутси. Потом меха обезьян лемуров, населяющих Мадагаскар, — маки, бабакут, симепун и айи-айи, не известные ещё нигде. Сорта нашего риса, табака, кофе и золота. Даже несколько найденных в песке гигантских яиц исчезнувшей птицы рок, которая так интересовала морского министра и ревизоров, и множество образцов других товаров, которые я уже позабыл.
На берегу перед отплытием было устроено последнее, прощальное собрание. Беспойск, уже в треуголке и с косичкой, выкрикнул последние слова:
— В этой бухте через два года пристанет мой корабль. Пусть здесь всегда стоит сигнальный барабан, и пусть стоят везде барабаны по острову. Я хочу, чтобы весть о моём возвращении Мадагаскар получил в тот же час, как мой якорь коснётся дна бухты Антонжиль. Первая тысяча, которая встретит меня здесь на берегу, получит ружья. К бухте Антонжиль из центра острова проложите дорогу в первую очередь.
Потом он сказал нам, русским, улыбаясь печально:
— До свиданья, друзья. Будьте добры с мадагассами и поддерживайте в них веру в наше дело.
Затем мы проводили его на корабль «Бель Артюр», который должен был доставить его к мысу Доброй Надежды. Более двухсот туземных лодок вышло за кораблём в море, и только вечерние сумерки разделили нас.
Мы все были убеждены, что он вернётся раньше двух лет.
13. Одни
И вот потянулись долгие месяцы ожидания. Только теперь я понял, что значит Беспойск для нашего дела. Хотя он оставил на острове полную программу деятельности, всё выходило не по программе.
Старик, заместитель Беспойска в Государственном Совете, умер через час после отъезда ампансакаба. К концу шестого месяца в Совете произошёл раскол из-за понимания программы деятельности. Южные племена отделились от северных, которые остались верны идее Государства Солнца в нашем, русском, толковании. Но потом и северные вожди начали ссориться и отказывать нам в рабочей силе. Дорогу к бухте Антонжиль мы вели с грехом пополам, но деревьев из рек не вылавливали и дров не готовили. К нам, русским, мадагассы относились хорошо. Они уважали нас за то, что мы друзья Беспойска, что у нас есть кофейники и что мы знаем, где закопаны пушки на Равнине Здоровья. Но наших требований о рабочей силе они не выполняли. Тогда мы с несколькими верными мадагассами начали разведывательскую работу, какую могли. Мы наносили на планы рудники, устья рек и заливы. Но и эта работа с каждой неделей шла хуже и хуже. Дело в том, что у нас появилось опасение, что Беспойск не вернётся.
Ванька топором на кокосовой пальме добросовестно по воскресеньям отмечал каждую прошедшую неделю. Когда таких зарубок набиралось пятьдесят две, он делал большую зарубку на соседней пальме. Наша надежда на возвращение Беспойска стала уменьшаться с того дня, как Ванька поставил третью годовую зарубку.
Первыми изменили нам Чулошников и Ерофеев. Решив, что Беспойск не вернётся, Чулошников собрался ехать на мыс Доброй Надежды, чтобы открыть там торговлю. Он сманил с собой Ерофеева, пообещав ему участие в деле. Они покинули нас ночью, так как мы не отпускали их.
Ванька, у которого теперь была уже борода, часто уговаривал меня последовать их примеру. Но я отвечал ему обыкновенно:
— Подожди ещё недельку, Ванька. Больше ждали.
И Ванька соглашался ждать, потому что он всегда со мной соглашался.
С отъездом Беспойска французы на острове сильно сократили свою деятельность. Они превратили Люисбург в маленький форт, в котором было десятка два солдат, вечно больных лихорадкой. Город на Равнине Здоровья они бросили. Изредка в форт Люисбург приходил корабль из Иль-де-Франс. Он привозил водку и порох и увозил рис и быков. Однажды на одном таком корабле приехал Ассиз, который заявил, что его назначили губернатором Мадагаскара. Он и остался начальником Люисбурга. Мне было очень досадно, что мы в своё время не расстреляли этого негодяя. Он до сих пор не мог забыть Беспойска и говорил про него мальгашам всякие небылицы. Сами мы во французский форт не ходили, а все вести оттуда получали через наших приятелей мальгашей.
Оттуда же, из форта, на четвёртый год после отъезда ампансакаба, пришло известие, что Беспойск умер в Европе. Новость эта была несомненно выдумана Ассизом, но мальгаши ей поверили. Только смертью они могли объяснить такое долгое отсутствие ампансакаба. Весть о смерти Беспойска быстро распространилась по Мадагаскару, и это ещё больше пошатнуло наше положение. У нас уже не было чёрных помощников, и проведённая в бухте Антонжиль дорога начала зарастать. Только вождь племени силюлю, в деревне которого мы жили, продолжал верить в то, что Беспойск вернётся. Он говорил нам:
— Ампансакаб не мог умереть там. Он может умереть только здесь. Пройдёт двадцать лет, а он всё-таки вернётся.
И он поддерживал караульный пункт на берегу бухты Антонжиль и по временам сам осматривал сигнальный барабан, который молчал уже пятый год.
Эта наивная вера вождя передавалась мне. Ванька, который был всегда слаб духом, давно считал, что пребывание наше на Мадагаскаре излишне. Он не уходил с острова только потому, что не было компании. Весь пятый год я поддерживал в нём веру рассказами о волоките, которая царствует в европейских канцеляриях. Я доказывал, что дело, которое Беспойск взял на себя, бесконечно трудно.
Но в конце концов мои рассказы истощились. Когда я открывал рот, Ванька кричал:
— Знаю, знаю! Но ведь в пять лет можно перевернуть любую канцелярию.
Количество зарубок на недельной пальме теперь было так велико, что Ванька влезал на плечи Сибаеву, чтобы отметить новую неделю. Все же каждое воскресенье мы продолжали проделывать это, больше по привычке, так как и Сибаев перестал верить, что Беспойск вернётся.
Все это время мы, русские, жили в деревне Силюлю, верстах в двухстах от бухты Антонжиль. Деревня была полна крыс, пауков и ящериц. Мы ближе познакомились с бытом мальгашей, с их беспечностью, нечистоплотностью и жестокостью. Все больше и больше казалось, что Беспойск взял на себя непосильную задачу, задумав превратить этих полудикарей в граждан Государства Солнца. Мы переставали верить в чудо, на которое прежде рассчитывали.
У нас, у русских, был порох, и охота кормила нас. Мы стреляли обезьян, кабанов, дикобразов, которые были похожи вкусом на поросёнка. В один прекрасный день Андреянов женился на мальгашке и занялся земледелием. У него появились быки, потом пара ребят. Жена его ловила кузнечиков, сушила их, растирала в муку и делала лепёшки. Этими лепёшками Андреянов нас угощал. За это мы приносили ему дичины и немного помогали по хозяйству. Он все время мечтал выстроить избу по русскому образцу, но дальше слов дело не заходило.
