Запретный город - Жак Кристиан (читать книги онлайн без .TXT) 📗
— Уж не меня ли ты ищешь?
— Ты будешь Панеб Жар?
— А тебя как зовут?
— Нахт Богатырь, я — резчик камня.
— Ну и прозвище… Обалдеть. За какие такие подвиги тебя так окрестили?
— Если ты сегодня начнешь ворочать камни и будешь поднимать их хоть сто лет подряд, не останавливаясь, ты все равно меня в этом деле не переплюнешь. Потому так и окрестили.
— Да не пойду я в каменотесы. Я хочу стать рисовальщиком.
— Братство числит в своих рядах изрядного художника и троих искушенных рисовальщиков. Тех самых, кстати, что украшали обитель вечности Рамсеса Великого, а потом гробницы членов царской семьи и знати. А на что годен и на что нужен праздный гуляка вроде тебя?
— Я посвящен точно так же, как и они, и я принадлежу тому же братству.
— Ну да, мы тебя приняли. Но надолго ли ты у нас задержишься?
— Задержусь настолько, насколько захочу.
— Думаешь, ты сам хозяин своей судьбы?
— Гляди, вот мы идем по дороге. И на этой нашей дороге попадаются ворота. Одни на них только глазеют, другие стучатся. А я… я любую дверь вышибаю.
— Пока ты должен меня слушаться.
— И что ты мне прикажешь, Нахт?
— В моем доме стена есть, починить бы ее. А самому уродоваться не хочется. У тебя уже есть опыт, так ты ею и займешься.
— Так ведь дом-то твой. Не мой. Твои трудности — сам и расхлебывай.
— Тебя сюда взяли служить, парнишка.
— Служить делу — согласен. Но не тем, кто норовит на чужом горбу кататься. Как ты.
— Ты, мальчик, очень уж нахальный. Хороший урок наставит тебя на путь истинный.
Противник вполне мог попытаться исполнить обещанное, но Панеба это не напугало: он был уверен, что окажется проворнее и когда потребуется уйти от удара, и в нападении.
— Поберегся бы, Нахт. Гляди, в лоб получишь. Зачем это тебе?
— Иди сюда, хвастун, ну-ка…
— Еще раз говорю: подумай. На твоем месте я бы домой пошел, с женой ругаться, если уж приспичило пособачиться. А если ты заявишься к ней в ранах и шрамах, так она же тебя бросит.
Терпение у Нахта Богатыря иссякло, и он нацелил свой кулак в живот Панеба. Но тот успел отскочить и достал противника слева, угодив тому в ребро и заставив вскрикнуть от боли.
— Стойте! — раздался голос невесть откуда взявшегося Нефера.
Ясна приготовила пироги со смоквами, и супруги решили, что хорошо бы угостить и друга. Потому Нефер, с пирогами в руках, и стал свидетелем неприглядного зрелища.
Панеб послушался и ослабил бдительность.
Не то что Нахт Богатырь. Он то ли не услыхал Нефера, то ли не захотел слушать. И уже летел на противника, выставив голову вперед.
50
Вслед за Каро Угрюмцем, задававшим темп, постукивая в такт ходьбе длинным, вырезанным из орехового дерева посохом, мастеровые правой артели двигались на север, к холму, где на границе некрополя стояло небольшое строение, по виду напоминавшее храм.
Вставший на пороге начальник артели Неби взял на себя обязанности хранителя и стража. И потребовал от каждого мастерового назваться.
По совершении обряда каждый мастер правой артели попадал во дворик и там, под открытым небом, преклонял колени перед прямоугольным водоемом очищения. Художник Шед Избавитель зачерпнул воды в чашу и оросил ею вытянутые руки товарищей, обращенные ладонями к небу.
Потом Шед очистил и себя, после чего мастеровые прошли в зал собраний. Потолок помещения поддерживался двумя колоннами, окрашенными желтой охрой.
Вдоль стен тянулись скамьи, перемежавшиеся каменными сиденьями. Днем зал освещался лучами солнца, проникавшими через тройку высоких окон, а когда наступала ночь, зажигали факелы.
Перегородки отделяли помещение со скамьями от святилища, вступать в которое мог лишь начальник артели. В центре его стояла статуэтка богини Маат, а в двух каморках по бокам хранились сосуды с умащениями, жертвенники и прочая обрядовая утварь.
Неби занял место у восточной стены, воссев на деревянном сиденье, где до него восседали его предшественники — мастера, которым доверялось руководство правой артелью.
— Воздадим подобающие почести предкам, — повелел он, — и испросим у них вспоможения в искании просветления нашего. И да пустует во веки веков соседствующее со мной каменное сиденье и не изведает оно присутствия человеческого, ибо предназначено оно для ка моего предшественника, незримо присутствующего среди нас. И да хранит он единение наше.
Мастеровые погрузились в безмолвие. Все чувствовали, что речи Неби не пусты и не тщетны и что узы, связующие мастеров, прочнее смерти.
— Двое из нас серьезно повздорили, — объявил начальник артели. — И мне надлежит спросить у вас совета: сможем ли мы уладить это дело здесь или же нам следует передать его в суд Места Истины.
Слова попросил Нахт. Голова его была замотана белой тканью, пропитанной миррой, которая облегчала боль.
— Я подвергся нападению со стороны подмастерья Панеба Жара. Он едва не расколол мой череп, и мне пришлось провести несколько дней в постели, что замедлило работу артели. Вот почему суд должен его покарать со всей суровостью.
— Иного решения нет, — поддержал раненого Каро Угрюмец.
Панеб было взвился, но, прежде чем он успел высказать свое негодование, на его плечо опустилась ладонь Нефера. И помешала ему подняться.
— Я был очевидцем стычки между Нахтом Богатырем и Панебом, — заговорил Нефер. Голос его звучал очень спокойно. — Когда я подошел, они готовы были накинуться друг на друга с кулаками, и я вмешался, чтобы остановить ссору. Панеб сразу меня послушался, Нахт же кинулся на него головой вперед. Такое поведение можно счесть предательским, и Панебу не оставалось ничего иного, как защищаться.
— Не говоришь ли ты так потому, что Панеб — твой друг? — спросил начальник артели.
— Если бы он вел себя дурно, я бы не пытался его оправдывать. Мне кажется, что остается выяснить только одно: причину ссоры.
— Да ничего подобного, — вскинулся Нахт. — А мои раны? Он же цел. Значит, не я напал, а на меня напали.
— Довод правдоподобный, — не стал спорить Нефер. — Но если бы ты меня послушал, остался бы невредим. Но чего ты требовал от Панеба?
— Я хотел просто поговорить с ним, а он начал меня оскорблять. Хорошенькое дело! Разве это поведение, достойное ученика?
— А разве каменотес имеет право требовать от подмастерья сойти с прямого пути правды и изменить клятве?
Нахт Богатырь побледнел:
— Вопрос бестолковый, и смысла в нем нет. Ты же подошел поздно и ничего не слыхал. И потом… ничего я от него не требовал!
— Я ничего не слышал, это так, но твое поведение этим никак не объяснить. Мы живем в Месте Истины. Маат — наша повелительница. Как ты смеешь врать? И как ты можешь упорствовать в своей лжи?
В голосе Нефера не было ни капли воинственности или желания обидеть. Можно было подумать, что озабоченный отец увещевает напроказившего отпрыска: ребенок совершил серьезную ошибку, но ничего непоправимого все-таки не случилось.
Доводы Нефера бешено завертелись в голове Нахта Богатыря. Взгляды товарищей казались ему тяжеловеснее корзин, доверху груженных щебенкой, — а сколько он их перетаскал на своем веку… И вдруг в памяти всплыли слова его первой клятвы.
— Я отзываю свою жалобу на Панеба, — объявил он, понурив голову. — Незачем из-за каждой мелкой ссоры будоражить наше братство… Что ж, вспылили, с кем не бывает. Силами захотелось помериться. Уж лучше сойдемся как-нибудь один на один, в честном поединке…
— Я всегда готов. Когда захочешь, — сказал Панеб.
— Дело закрывается, — решил начальник артели. — Есть еще вопросы?
— Мне не нравятся умащения, которые мне приносят в последнее время, — пожаловался Каро Угрюмец. — Кожа у меня чувствительная, и от этих мазей она идет красными пятнами. Если к нам по-хорошему, так и от нас отдача будет.
— Скажу писцу некрополя, — пообещал Неби, — а он уж распорядится.
— А нам тонких кистей не хватает, — посетовал художник Шед. — Несколько месяцев тому назад я отправил предупреждение, но оно так и осталось без ответа.
