Великий предводитель аукасов - Эмар Густав (версия книг txt) 📗

— Хорошо, — сказал Черный Олень, — мой брат очень ловко защищается, он прехитрый.

— Честью заверяю вас, предводитель! — начал дон Рамон.

— А где письмо? — вдруг спросил Черный Олень.

— Письмо? Какое письмо? Я ничего не понимаю.

— Письмо к начальнику Консепсьона, которое вы везли к нему.

— Я?

— Да.

— У меня нет письма.

— Мой брат хорошо говорит, но аукасские воины не бабы. Они найдут, что от них прячут. Пусть мой брат сойдет с лошади.

Дон Рамон повиновался. Сопротивление было невозможно, да он и не думал сопротивляться. Когда он сошел на землю, лошадь увели; сенатор вздохнул, разлучаясь со своим конем.

— Пусть бледнолицый следует за мной! — приказал Черный Олень.

— Гм, — замялся дон Рамон, — куда ж мы это пойдем?

— К токи и Великому Орлу белых.

— О, — прошептал дон Рамон про себя, — дело плохо, навряд ли мне вывернуться!

Всадники с пленником скрылись в кустах, росших у подошвы холма. Подъем был довольно труден. Через четверть часа достигли они стана. Мы уже знаем, как известили о пленнике Антинагуэля. Он приказал позвать генерала Бустаменте. Генерал тотчас же узнал дона Рамона.

— А, почтеннейший друг мой! — воскликнул он. — Как вы попали сюда?

— Как я рад, что встретил вас! — отвечал сенатор, натужно улыбаясь. — Признаюсь, я не надеялся на такое счастье.

— Скажите пожалуйста! Куда же это вы направлялись? И притом один?

— Я ехал домой, в свою усадьбу.

Генерал и Антинагуэль обменялись потихоньку несколькими словами.

— Не угодно ли вам отправиться с нами, дон Рамон, — сказал генерал. — Токи желает поговорить с вами.

Дон Рамон понял, что это приглашение равносильно приказанию. Все трое вошли в палатку, где спала донья Розарио, оправившись от обморока. Воины, захватившие сенатора, остановились у входа в ожидании приказаний.

— Итак, — начал снова генерал, когда они вошли, — вы говорите, что ехали домой?

— Да, генерал.

— То есть в Каза-Азуль?

— Увы, генерал!

— О чем вы вздыхаете? Никто не помешает вам; отправиться дальше хоть сейчас.

— В самом деле? — вскрикнул сенатор.

— Конечно. Это зависит от вас самих.

— Как так?

— Отдайте токи письмо, которое вы везли от дона Тадео де Леона генералу Фуэнтесу в Консепсьон.

— О каком письме вы изволите говорить, генерал?

— О том, которое, вероятно, у вас в кармане.

— У меня?

— Да, у вас.

— Вы ошибаетесь, генерал, у меня нет никакого поручения к генералу Фуэнтесу.

— В самом деле?

— Честное слово.

— А вот токи думает иначе. Что вы скажете на это, предводитель?

— Он лжет, у него есть письмо, — сказал Антинагуэль.

— В этом легко убедиться, — холодно сказал генерал. — Черный Олень, пожалуйста, любезный друг, повесьте этого кавалера на первом дереве, привязав за большие пальцы; пусть повисит, пока не скажет, где у него приказ.

Сенатор затрепетал.

— Заметьте, — усмехнулся генерал, — мы не подвергаем вас неприятности быть обысканным.

— Пожалуйте, — сказал Черный Олень, кладя руку на плечо сенатора.

Сенатор отскочил в сторону и совершенно растерялся.

— Позвольте, — залепетал он, — я, кажется, вспомнил. Действительно, у меня есть письмо, но я не знаю, что в нем заключается.

— Вот видите! А кому оно адресовано?

— Кажется, генералу Фуэнтесу. Но если я отдам вам письмо, вы отпустите меня?

— О, теперь другое дело. Если бы вы добровольно выдали письмо, тогда были бы свободны, но теперь…

— Однако…

— Подайте письмо!

— Вот оно! — сказал сенатор, вынимая письмо из-за пазухи.

Генерал взял бумагу, быстро прочел ее и, отведя Антинагуэля в сторону, стал о чем-то с ним говорить. Наконец, генерал возвратился к сенатору. Его брови были насуплены, глаза сверкали. Дон Рамон струсил, сам не зная почему.

— Итак, — начал генерал, — в благодарность за мое доверие вы решились предать меня.

— Честное слово, генерал, — начал было сенатор, — я…

— Молчать! Шпион! — закричал генерал. — Вы хотели продать меня моим врагам, но Богу не угодно, чтоб ваш черный замысел удался. Готовьтесь к смерти, ваш час настал.

Сенатор был уничтожен. Он не мог ни слова вымолвить.

— Увести его! — сказал Антинагуэль.

Бедняк напрасно отбивался руками и ногами. Воины поволокли его, несмотря на стоны и крики. Черный Олень притащил его к огромному дубу, который рос у подножия холма. Тут дон Рамон собрал все силы, вырвался из рук своих палачей и бросился со всех ног. Куда он бежал? Куда глаза глядят, лишь бы только скрыться от своих мучителей. Но силы скоро оставили его, и он упал. Когда индейцы схватили сенатора, он был уже полумертвый. Глаза вылезли из орбит, он глядел, не понимая, что делается вокруг. Только нервная дрожь указывала, что он еще жив.

Индейцы накинули ему на шею петлю и потащили к дубу. Он уже не сопротивлялся. Когда его вешали, он уже умер со страху.

Знать, не судьба была дону Рамону воротиться в Каза-Азуль!