Снова три мушкетера - Харин Николай (список книг .txt) 📗

Д'Артаньян невольно расхохотался:

— Узнаю вас, милый Арамис! И это говорит мне человек, еще недавно уверявший нас с Атосом, что со дня на день он собирается надеть сутану.

— Не смейтесь над моим решением, друг мой. Вы знаете, что я всегда относился к службе мушкетера, как к чему-то временному. Фактически я уже вступил в братство, и господин де Тревиль больше не рассчитывает на меня. Мне остались лишь некоторые формальности, чтобы окончательно распроститься с мушкетерским плащом.

— Это очень грустно, — проговорил д'Артаньян. — Сначала Портос, теперь — вы. Выходит, мы с Атосом остаемся одни?

Вместо ответа Арамис выразительно возвел глаза к небу. Они немного помолчали. Затем Арамис спросил:

— Вы, кажется, начали рассказывать о своих неприятностях в Туре…

И Арамис вздохнул.

— Ах, ну конечно! — Лукавый взгляд д'Артаньяна отнюдь не улучшил настроения Арамиса.

— Я говорил вам, что меня укрыла от этой шайки милая Кэтти, которую вы…

— Да, да — вы это уже говорили!

— Так вот, эти канальи оказались агентами кардинала, которые приняли меня за вас.

— И вы…

— Я не стал их разочаровывать.

Арамис благодарно пожал руку гасконца.

— Ах, д'Артаньян. Вы, быть может, спасли меня от более грозной опасности, чем та, с которой мы только что имели дело!

Произнося эти слова дружеской признательности, Арамис, однако, выглядел смущенным. Он, казалось, хотел о чем-то спросить своего собеседника, но не знал, как это сделать.

Острый ум и врожденная интуиция гасконца подсказали ему выход из щекотливого положения.

— Дело было так, — спокойно начал д'Артаньян, давая Арамису время поразмыслить и украдкой поглядывая на товарища. — Поиски Камиллы — помните, той девушки из Ла-Рошели, которая вытащила меня из петли, — привели меня в Тур. Мне указали один особняк на улице Мюрсунтуа, в которой действительно живет особа, сосланная в Тур под надзор кардинала. Я постучался у дверей и понял свою ошибку, лишь увидав Кэтти.

Очевидно, шпионы кардинала были предупреждены о вашей миссии, но плохо представляли себе, кого же они должны арестовать. Поэтому, едва я вышел из дома, на меня набросилась дюжина этих негодяев, и вооружены они были до зубов.

— Черт побери! — произнес Арамис.

— Это уже лучше. Таким вы больше походите на мушкетера, которого я, Атос и наш бедный Портос, так любим!

— Я хотел сказать: «Circuit quarens quem devoret», [18] - поправился Арамис.

— Э-э, друг мой, я снова скажу вам — к черту латынь! — весело воскликнул д'Артаньян. — Как однажды в Кревкере. Помните — тогда я быстро излечил вас от нее при помощи одного надушенного письма.

Тонкая улыбка заиграла на губах Арамиса.

— Не напоминайте мне, милый д'Артаньян, об этих последних безумствах уходящей молодости. Теперь я говорю по-латыни.

— Даже сейчас? Сейчас, когда вы возвращаетесь из Тура?! — с невинным видом спросил д'Артаньян.

— Даже сейчас, — серьезно отвечал Арамис.

Быстрый взгляд его черных глаз, брошенный на гасконца, дал понять д'Артаньяну, что его товарищ не намерен более поддерживать шутливый тон беседы.

— Хорошо, любезный друг, — отвечал мушкетер. — Говорите по-латыни, если вам это хочется.

— Благодарю вас, д'Артаньян, — по-прежнему серьезно проговорил Арамис. — Так вы говорите, что эти люди искали меня?

— Действительно — их интересовали вы, мой друг.

— И вы приняли бой, так и не открыв им их ошибки?!

— А что мне оставалось делать! Судите сами: во-первых, мне показалось, что раз уж они ищут вас в Туре, то, следовательно, у них есть для этого основания и вы действительно в городе. Я подумал, что вам лучше не встречаться с ними. Пусть продолжают искать вас там, где вас нет, — разве не так? И во-вторых, они просто не дали мне времени для объяснений.

— Как же вы выпутались из этой истории?

— Мне открыла дверь Кэтти, я ведь уже говорил.

— Она укрыла вас в доме. Но что же было дальше? Ведь эти канальи так просто бы не отстали от вас, верно?

— Это правда. Но Кэтти помогла мне и тут. Она согласилась сыграть роль невинной жертвы, увлекаемой за собой злодеем. Боюсь, друг мой, что я оказал вам медвежью услугу. Теперь из-за меня кардинал узнает, что вы ускользнули от его людей, прибегнув к недостойному дворянина способу. Но в тот момент, честное слово, я не видел ничего лучшего.

— Узнаю вас, друг мой, — задумчиво ответил Арамис. — Ваше благородство может сравниться лишь с вашим мужеством: вы теперь еще и извиняетесь передо мной!

Произнося эти слова, Арамис, казалось, продолжал думать о чем-то, беспокоящем его. Д'Артаньян решил помолчать.

— Что же сказала обо всей этой истории хозяйка дома? — спросил Арамис после минутной паузы.

«Наконец-то решился!» — подумал д'Артаньян. Вслух же он произнес:

— К счастью, ее не оказалось дома. Иначе весь этот шум мог бы испугать ее.

Эти слова были произнесены гасконцем просто и естественно.

Арамис украдкой бросил на товарища один из своих пытливых взглядов. Он понял, что мушкетер догадывается, где была г-жа де Шеврез прошлой ночью.

Д'Артаньян тоже прочитал мысли своего друга и легким кивком головы как бы рассеял то облачко сомнений и взаимной недоговоренности, которое могло замутнить их отношения.

— Итак, — энергично сказал Арамис, ставя точку в этом молчаливом диалоге. — Вы приняли все оплеухи на себя, д'Артаньян. Я у вас в неоплатном долгу. Что же вы намерены делать теперь?

— Поеду в Клермон. Мне удалось узнать, что Камилла со своим бывшим опекуном переехала туда.

— Поедете в Клермон? Значит, вы в отпуске?

— Да. Я немного повредил Рошфора у Люксембурга, и господин де Тревиль рекомендовал мне отправиться в отпуск на некоторое время.

— На воды в Форж? — смеясь, спросил Арамис.

— Туда или в любое другое место, по моему усмотрению, — в тон ему отвечал д'Артаньян.

— Неужели кавалер так плох?

— Ничуть. Всего лишь рана в предплечье. Просто господин де Тревиль бережет своих подчиненных.

Друзья снова расхохотались.

— Но ведь Клермон довольно далеко, а рота скоро выступит в поход.

— Вот как?! Дорогой Арамис — вы решительно обо всем осведомлены лучше меня!

— Совершенно верно, мой лейтенант, — улыбаясь, отвечал Арамис. — Когда вы из Парижа? Я имею в виду — когда вы покинули его?

— Около недели назад.

— А я скакал сюда день и ночь с четырехчасовым перерывом на сон. Таким образом, я покинул Париж позже вас и, следовательно, могу знать то, о чем вы еще не знаете.

— Какие же новости в Париже?

— Такие, что его высокопреосвященство снова собирается воевать. Его величество, по всей видимости, тоже присоединится к нему. Значит, мушкетеры скоро покинут Париж.

— Ну, что ж. Это меняет дело, — сказал д'Артаньян. — Мушкетеры идут на войну, следовательно, я должен немедленно возвращаться. Я не хочу, чтобы господин де Тревиль счел меня дезертиром. А как поступите вы, друг мой? Вы составите мне компанию?

— При иных обстоятельствах я бы непременно так и поступил с большим удовольствием. Однако, принимая во внимание сложившуюся ситуацию, я должен сначала принять кое-какие меры предосторожности — иначе меня схватят прямо на городской заставе.

— Но по крайней мере хоть часть нашего пути мы можем проделать вместе?

— Несомненно! Мне было бы очень жаль так быстро лишиться вашего общества. Однако я предлагаю свернуть с дороги на Блуа, так как за нами, возможно, вышлют погоню.

— Это маловероятно, принимая во внимание, что господин дю Пейра потерял шестерых за последние полтора дня, но… я думаю, вы правы.

— Отправимся на Вандом, — предложил осторожный Арамис.

— А я предлагаю свернуть на Роморантен: мы несколько уклонимся в сторону, но уж в этом направлении никому не придет в голову нас искать, ответил еще более осторожный гасконец.

Глава тридцать первая,

В которой Атос приходит к выводу, что ему следует сопровождать д'Артаньяна, куда бы тот ни направлялся

Арамис сказал правду. Прибыв в Париж, д'Артаньян смог воочию убедиться в том, что его друг, как всегда, хорошо информирован. Действительно, покончив с Ла-Рошелью, его высокопреосвященство уже собирался в новый поход. Это происходило вовсе не вследствие природной воинственности кардинала или тем более короля. Просто само суровое время диктовало стиль и образ жизни. Ни у кого не вызывали удивление священники, владевшие клинком лучше, чем пером, ученые, скакавшие верхом не хуже гвардейских кавалеристов, и женщины, не расстающиеся с кинжалом и пистолетами. В Европе разгоралась война.