Иголка в стоге сена (СИ) - Зарвин Владимир (бесплатные онлайн книги читаем полные .TXT) 📗
Внимание княжны привлек шум, доносящийся со двора. Лошадиное ржание, лязг доспехов и громкие крики Воеводы, распекавшего за что-то жолнежей, говорили о том, что в замке произошли события, ставшие неприятной неожиданностью для Самборского Владыки и его подчиненных. Почему-то Эвелине пришло на ум, что эти события связаны с Бутурлиным.
Кликнув горничную, она велела подать ей платье и, наскоро одевшись, поспешила во двор. Но, не успев пройти и десяти шагов по опоясывавшей двор галерее, она нос к носу столкнулась с Воеводой. Тот пребывал в самом мрачном расположении духа.
— А, юная мечтательница! — с ходу приветствовал ее Кшиштоф. — Крепко же ты спала, раз пропустила все интересное!
— Что-то стряслось, дядя? — робко поинтересовалась Эвелина, внутренне готовясь к худшему.
— Стряслось? — с хмурой усмешкой переспросил ее Воевода. — Воистину так, моя девочка! Сбежал из-под стражи твой благородный паладин, выскользнул, как ночной вор, вместе со своим нечестивым холопом!
— Как сбежал?.. — не поверила услышанному Эвелина.
— По веревке! — презрительно фыркнул старый рыцарь. — Похоже, у него были сообщники. Подошли ночью в метель к стене, взобрались на нее как-то…
…Ума не приложу, как на нее можно влезть, когда там нет ни одной выбоины, ни одного уступа! Однако же, залезли, спустили тем двоим, веревку…
… А поутру хватилась стража — ан нет молодцов!
Отрядил я за ними в погоню Флориана с полусотней конников, думал, догонят, да где там!.. Замела метель все следы. Ясно, что в лесу чертовы схизматики укрылись, но попробуй их отыщи! И как они не сбились с пути в такую вьюгу? Видно, сам Сатана пришел на помощь нечестивцам!
— Им помог Господь! — с болью вголосе возразила Эвелина. — Он всегда заступается за невинно страждущих!
— Да брось ты, княжна! — досадливо махнул рукой Воевода. — Был бы он невиновен — стал бы бежать от королевского суда? Не знаю, что за сила помогла ему из Самбора ноги унести, но теперь его ничто не спасет от расплаты. Как только поймаю мерзавца, вздерну на дыбу, как простого конокрада! А ведь я ему почти поверил!..
Лицо рыцаря побагровело от гнева, левое веко часто задергалось, словно подтверждая его решимость именно так поступить с беглым московитом. Он в ярости тряхнул головой и, резко отвернувшись от княжны, зашагал прочь.
— Пресвятая Богородица, заступись, убереги Дмитрия от гнева Воеводы! — прошептала Эвелина, глядя сквозь слезы вслед удаляющемуся каштеляну. — Не дай свершиться неправому суду! Ты ведь знаешь, что он невиновен!
Часть четвертая. ОХОТА НА ВОЛКА
Глава 23
Король Великой и Малой Польши Ян Альбрехт умел владеть собой. Ни гнев, ни бурная радость не могли исказить мучительной или радостной гримасой его узкое и бледное, как у всех Ягеллонов, лицо.
Оно хранило неподвижность даже в то время, когда гонец Самборского Воеводы излагал Государю страшную историю гибели Корибута. Лишь незаметно сошлись к переносице брови Владыки да подрагивала тонкая линия рта.
Но глаза Короля пылали, как угли в кузнечном горне, и, встречаясь с ним взглядом, гонец робко отводил свои, словно боясь быть прожженным взором грозного монарха. Лишь когда вестник закончил рассказ, Король оторвал взгляд от его лица и поднял глаза на приближенных.
— Что вы думаете обо всем этом, господа Магнаты? — обратился он к ним, жестом велев гонцу удалиться.
В королевских покоях присутствовало лишь трое доверенных лиц, с коими Ян Альбрехт мог без утайки говорить о секретных делах своего государства.
Старшим из них был Лев Сапега, грузный седоусый старец, глядя на чье изрезанное морщинами и рубцами лицо, с трудом верилось, что когда-то он был первым красавцем королевства.
Но годы, отнявшие у старого воителя красоту, дали ему взамен мудрость, на которую Король всегда мог положиться в решении вопросов мира и войны.
Бывший королевский посланник, он знал все о делах сопредельных держав и легко распутывал клубки политических интриг. Когда-то пан Лев наставлял Короля в вопросах дипломатии, и хотя ученик давно овладел сей наукой, он до сих пор обращался к учителю за советом, когда того требовали обстоятельства.
Вторым из присутствующих на совете был Януш Радзивилл, осанистый литвин, чье тонкое лицо наполовину утопало в окладистой русой бороде.
Надменное выражение его выпуклых светлых глаз вполне соответствовало занимаемой им при дворе должности: на землях Унии сей державный муж ведал строительством крепостей и заготовкой провианта. Магнаты поговаривали меж собой, что в богатстве он превосходит самого Короля, и Радзивил не спешил опровергать подобные слухи.
У пана Яна подрастала красавица-дочь, и он, без сомнения, прочил ее в жены наследнику престола. Королевичу Казимиру шел двадцатый год, и при дворе ходили вполне обоснованные слухи о его симпатиях к златокудрой, голубоглазой Барбаре.
Наследник престола и дочь Радзивилла не были помолвлены, но все шло к этому. Истощенная войной на юге, королевская казна нуждалась в пополнении, и Ян Альбрехт надеялся поправить дела Короны за счет богатого приданого. Старый же магнат рассчитывал при помощи этого брака упрочить свое, и без того немалое, влияние при дворе.
Одно лишь смущало в подобном союзе Государя Унии: неизменное возвышение литовских магнатов, теснившихся вокруг Радзивилла. Нестойкие и своевольные, они безмерно дорожили старыми вольностями и вечно спорили за влияние при дворе со старой польской знатью.
Единственным из них, на кого Ян Альбрехт мог всецело положиться, был Корибут, посему его смерть нанесла властителю Польши удар двойной силы. С таким советником, как Жигмонт, юный королевич мог смело смотреть в грядущее, а вот что насоветует зятю властолюбивый и своекорыстный Радзивилл?
Чтобы наследник престола не стал игрушкой в руках собственной шляхты, Ян Альбрехт всемерно приучал его к делам государства. Но королевич не горел желанием постигать науку управления державой. Ему куда более по вкусу были турниры и охота.
Не стремился Казимир и к овладению полководческими навыками. Безудержно храбрый, как молодой лев, он готов был вести за собой в битву других, но корпеть над древними фолиантами по искусству тактики и стратегии ему не хватало усидчивости.
Отец пытался увлечь его политической стезей, но гордый, неуступчивый нрав Казимира был врагом дипломатии. Там, где противоречия меж державами можно было разрешать, миром он всегда ратовал за войну.
При таком упрямстве королевич был обречен на то, чтобы ссориться с соседями, наживая могущественных врагов, и Ян Альбрехт с горечью осознавал, что едва ли его сыну удастся удержать в руках то, что с таким трудом собрали воедино предки.
Но все же надежда воспитать из принца государственного мужа не покидала стареющего Короля и побуждала его давать сыну уроки политики. По воле Владыки он и сейчас присутствовал на собрании особ, коим были вверены державные дела Королевства. Судя по выражению, не сходившему с его красивого лица, Наследник томился во власти скуки.
Ему было невдомек, о чем тут можно спорить. Он был готов хоть сейчас сесть в седло и во главе конной хоругви выступить против Москвы, мстя за смерть Князя.
— Так что скажете, паны магнаты? — чуть дрогнувшим голосом повторил вопрос Ян Альбрехт. — Мне хотелось бы узнать ваше мнение по поводу гибели Корибута.
— Если тебе нужно мое мнение, отец, то вот оно! Москва жаждет войны с Унией? Она получит ее! — запальчиво воскликнул Казимир.
— Война с Москвой в разгар войны с турками? — сухо проронил Сапега. — Не слишком ли ты горяч, Королевич?
— Корибут был вернейшим из вассалов моего отца! — парировал Наследник. — Ты хочешь, чтобы я простил московитам его смерть?
— Такие вещи, и впрямь, нельзя прощать, — вставил слово Радзивилл, — однако и пан Лев прав: горячиться не следует.
Его низкий, размеренный голос и неторопливая речь слегка охладели пыл молодого принца, и он умолк, ловя слова будущего тестя.
