Виконт де Бражелон или Десять лет спустя (3 тома) Ил. Ж.Боже - Дюма Александр (электронная книга .txt) 📗

Когда встали из-за стола, Атос по-испански спросил д'Артаньяна:

– Как зовут губернатора? У него отталкивающее лицо.

– Де Сен-Мар, – отвечал капитан.

– Он и будет тюремщиком юного принца?

– Откуда мне знать об этом? Быть может, и я пробуду на Сент-Маргерит до конца моих дней.

– Что вы? С чего вы взяли?

– Друг мой, я нахожусь в положении человека, который среди пустыни нашел сокровище. Он хочет унести его – и не может; хочет оставить на месте – и не решается. Король не вернет меня, опасаясь, что никто не будет сторожить узника столь же усердно, как я, но вместе с тем он жалеет, что я так далеко, понимая, что никто не будет служить ему так же, как я.

Впрочем, на все божья воля.

– Спросите у этих господ, – перебил Сен-Мар, – зачем они приехали на Сент-Маргерит?

– Они приехали, зная, что на Сент-Онорат есть бенедиктинский монастырь, осмотреть который было бы весьма любопытно, а на Сент-Маргерит превосходнейшая охота.

– Она к их услугам, равно как и к вашим, – ответил Сен-Мар.

Д'Артаньян поблагодарил губернатора.

– Когда они уезжают?

– Завтра.

Сен-Мар отправился проверить посты, оставив д'Артаньяна в обществе мнимых испанцев.

– Вот, – заговорил мушкетер, – жизнь и сожитель, которые мне очень не по душе. Этот человек находится у меня в подчинении, а он, черт возьми, стесняет меня!.. Знаете что, давайте поохотимся немного на кроликов.

Прогулка прекрасная и вовсе не утомительная. В длину остров – всего-навсего полтора лье, в ширину – пол-лье, настоящий парк. Давай-ка развлекаться.

– Пойдемте, куда хотите, д'Артаньян, но не для того, чтобы предаваться забаве, а чтобы свободно поговорить, Д'Артаньян подал знак солдату, который сразу же его понял и, принеся дворянам охотничьи ружья, вернулся в замок.

– А теперь, – начал мушкетер, – ответьте-ка на вопрос, который задал мне этот мрачный Сен-Мар: чего ради приехали вы на забытые острова?

– Чтобы проститься с вами.

– Проститься? Как? Рауль уезжает?

– Да.

– Держу пари, что с герцогом де Бофором!

– Да, с герцогом де Бофором. О, вы, как всегда, угадали, дорогой друг.

– Привычка.

Еще в начале этого разговора Рауль с тяжелою головой и стесненным сердцем присел на поросший мхом камень, положив свой мушкет на колени.

Он смотрел на море, смотрел на небо и слушал голос своей души. Он не стал догонять охотников. Д'Артаньян заметил его отсутствие и спросил:

– Он все еще страдает от раны?

– Да, но он ранен насмерть, – вздохнул Атос.

– О, вы преувеличиваете, друг мой. Рауль – человек отличной закалки.

У всех благородных сердец есть еще одна оболочка, предохраняющая их, словно броня. Если первая кровоточит, вторая задерживает кровотечение.

– Нет, – ответил Атос, – Рауль умрет с горя.

– Черт возьми! – мрачно проговорил д'Артаньян.

После минутного молчания он спросил:

– Почему же вы его отпускаете?

– Потому, что он хочет этого.

– А почему вы сами не едете с ним?

– Потому, что не хочу быть свидетелем его смерти.

Д'Артаньян пристально посмотрел на друга.

– Вы знаете, – продолжал граф, опираясь на руку д'Артаньяна, – вы знаете, что всю мою жизнь я боялся очень немногого. А теперь меня преследует страх, непрестанный, терзающий, неодолимый. Я боюсь, что придет день, когда я буду держать в объятиях труп моего сына.

– Полноте! – сказал д'Артаньян.

– Он умрет, я в этом твердо уверен, я это знаю, и я не хочу присутствовать при его смерти.

– Послушайте, Атос, вы находитесь с глазу на глаз с человеком, про которого вы говорили, что он самый храбрый из всех, кого вы когда-либо знали, с преданным вам д'Артаньяном, не имеющим себе равных, как вы некогда называли его, и, скрестив на груди руки, вы говорите ему, что страшитесь смерти вашего сына, и это вы, повидавший на своем веку все, что только можно увидеть на свете! Ну что ж, допустим; но откуда, Атос, у вас этот страх? Человек, пока он пребывает на этой бренной земле, должен быть ко всему готовым, должен бестрепетно идти навстречу всему.

– Выслушайте меня, друг мой. Прожив столько лет на этой бренной земле, о которой вы говорите, я сохранил только два сильных чувства. Одно из них связано с моей земной жизнью – это чувство к моим друзьям, чувство отцовского долга; второе имеет отношение к моей жизни в вечности – это любовь к богу и чувство благоговения перед ним. И теперь я ощущаю всем своим существом, что, если господь допустит, чтобы мой друг или сын испустил в моем присутствии дух… Нет, Д'Артаньян, я не в силах даже произнести что-либо подобное…

– Говорите, говорите же.

– Я вынесу все что угодно, кроме смерти тех, кого я люблю. Только против этого нет лекарства. Кто умирает – выигрывает, кто видит, как умирает близкий, – теряет. Знать, что никогда, никогда не увижу я больше на этой земле того, кого всегда встречал с радостью; знать, что нигде больше нет д'Артаньяна, нет Рауля! О!.. Я стар и утратил былое мужество; я молю бога пощадить мою слабость; но если он поразит меня в самое сердце, я прокляну его. Дворянину-христианину никак не подобает проклинать своего бога, достаточно и того, что я проклял моего короля.

– Гм… – пробормотал Д'Артаньян, смущенный этой неистовой бурей страдания.

– Д'Артаньян, друг мой, вы любите Рауля; так взгляните же на него: посмотрите на эту грусть, ни на мгновение не покидающую его. Знаете ли вы что-нибудь более страшное, чем неотлучно наблюдать агонию этого бедного сердца?

– Позвольте мне поговорить с ним, Атос. Кто знает?

– Попробуйте, но я убежден, что вы ничего не достигнете.

– Я не стану докучать ему утешениями, я предложу ему помощь.

– Конечно. Разве это первый случай женской неверности? Я направляюсь к нему.

Атос покачал головой и дальше пошел один. Д'Артаньян вернулся через кустарник и, подойдя к Раулю, протянул ему руку.

– Вам надо поговорить со мной? – спросил он Рауля.

– Я хочу попросить вас об услуге.

– Просите.

– Вы когда-нибудь вернетесь во Францию?

– По крайней мере, надеюсь.

– Нужно ли мне написать мадемуазель Лавальер?

– Нет, не надо.

– Но мне столько хотелось сказать ей!