Мистерии Осириса: Заговор сил зла - Жак Кристиан (читать хорошую книгу полностью TXT) 📗
Фараон сел под балдахин. Икер сел от него по правую руку.
— Ты уже посвящен в первые таинства Анубиса. Что известно тебе о божественном могуществе?
— Тайный бог един! Он более далек, чем далекое небо, слишком таинствен, чтобы была явлена его слава, слишком велик, чтобы можно было его увидеть! И если кто произнесет его тайное имя, то тут же упадет замертво, убитый страхом!
— Спасительный страх! — одобрительно сказал царь. — Но его мало, чтобы войти в Золотой Круг. Ты уже наблюдал за Серединой неба?
— Там на вечных звездах царствует Сет.
— Космос — это тело Великого Бога, его душа — это энергия, которая питает мир. Сет уединился в части этого космоса, его сила проявляется в громе, молнии, грозе и урагане. Осирис же — весь мир, сквозь который постоянно движутся столь многочисленные и разнообразные созидательные силы, что человеческая мысль не может их постичь. Концентрируясь, они создают пучок энергии особой мощности. Тогда и появляется то, что мы называем божеством. Каждое божество в своей специфической функции преобразует энергию в духовную пищу, которая усваивается нашим сердцем и нашим сознанием. Созидательный же акт — Един. Превращаясь в Два, он совершает невозможное супружество. Потом он показывается в форме Трех, а потом умножается до миллионов, но при этом всегда остается Единым.
— Почему же в иероглифическом письме мачта с флажком, который полощется на ветру, но который старательно оборачивают вокруг мачты, символизирует божество?
— Потому, что его подлинная вещность передается в сияющий светом воздух, движимый дыханием бога. Она воплощается в ствол, который нужно оберегать, а значит, обертывать, как мумию, — носитель светоносного тела. Египет — весь, в его целостности, — это любимое жилище божеств. Ты можешь встретить их в храмах, полевых молельнях, простых святилищах или во время празднований. Научись определять их истинную природу и понимать, как они созидают гармонию мира. Если части этой общности собираются вместе, то это происходит потому, что Осирис остается чистым и незапятнанным, потому что он не вмешивается ни в смятения, ни в катастрофы, порождаемые человеческим родом. Его таинства не меняются ни внутренне, ни внешне, ни в видимом мире.
Икер хотел бы часами расспрашивать фараона, но началась церемония и наступила благоговейная тишина.
Сопровождаемая жрицами Хатхор царица подняла кристаллические минералы к солнцу, потом поставила на алтарь золотую ладью. В носовой части стояла Усерет-Всемогущая, способная победить силы тьмы. Именно для этой борьбы у нее и было четыре лика. Слово усерет означает «шея» — ствол, на котором держится голова, а также пыточный столб, к которому были привязаны приверженцы изефет — разрушительной силы.
Одна из жриц приветствовала возрождение света, который способствует действию почитаемой богини, плывущей в своей ладье миллионы и миллионы лет. В ее ладью был положен солнечный диск — женское солнце, принимающее также вид урея, кобры, которая, изрыгая пламя, сжигает все на своем пути, освобождая дорогу фараону.
Икер не слушал больше ни гимнов, ни речей. Его больше не интересовал даже ритуал.
Он, не отводя глаз, смотрел на юную жрицу, которая стояла рядом с царицей.
Она!
Она, та самая девушка, что постоянно живет в его мыслях и мечтах! Та, в которую он без памяти влюблен!
Он следил за каждым ее жестом, за каждым ее шагом в надежде, что их взгляды встретятся — хотя бы на мгновение! Но жрица оставалась сосредоточенной на своей задаче, и церемония — ужасно короткая! — завершилась...
Огромная волна надежды захлестнула Икера: ведь сегодня он не просто какой-то провинциальный писец, а приемный сын фараона Сесостриса! И в этом звании может с ней говорить!
Но этот чудный порыв тут же иссяк... Все, что он скажет ей, будет смешно, неинтересно и непристойно. А если он выкажет свою страсть, она его выпроводит.
Низкий голос царя вырвал Икра из цепких лап терзаний.
— Ты хорошо понял значимость этого ритуала?
— Не думаю, Великий Царь.
— Продолжай быть искренним. В противном случае мои уроки прекратятся. Знай, что мне нужно укрепить тебя, чтобы потом поручить тебе некую миссию. Нужно, чтобы сияние золотого диска и огня урея проникли в твое тело и в твою душу.
— Великий Царь, вы знаете ту юную жрицу, которая помогала царице?
— Она живет в Абидосе.
— Как зовут ее?
— Она носит великое имя — Исида! Это имя супруги Осириса. Эта юная женщина посвятила свою жизнь храму и его таинствам.
Слова царя повергли Икера в отчаяние: прекрасная Исида оставалась для него недоступной.
Одной из основных черт Секари было упорство, особенно если речь шла об установлении истины, а следовательно, об оправдании невиновного. И все же будущее Собека-Защитника представлялось ему довольно мрачным.
Секари решил следовать простому рассуждению: те, кому удалось запятнать Собека, должны были сильно гордиться своим успехом, который рассматривали как подвиг. А значит, они должны были более или менее явно — даже дерзко! — обозначиться.
Нить казалась верной. И секретный агент Сесостриса попросил визиря передать ему материалы допросов, касающихся всех, даже самых незначительных, событий, имевших место в городе после обвинения Собека-Защитника.
Когда на его стол легли огромные пачки документов, Секари едва не поддался желанию отказаться от своей затеи! Тогда он попросил себе в помощь двух писцов, способных рассортировать тексты в зависимости от важности описываемых событий: ссоры в тавернах, воровство на рынках, семейные ссоры, ставшие причиной подачи жалоб, претензии по поводу границ земельных участков... Секари начал свое расследование с самого серьезного: с преступления в Мемфисе и с убийства двух человек, сделавших попытку нелегально перейти границу на северо-востоке царства.
Убийство в Мемфисе было спровоцировано жестокой разборкой между двумя двоюродными братьями. Они разодрались, оспаривая друг у друга право на владение трехсотлетней пальмой. Тот, кто лучше дрался, размозжил голову своему родственнику.
Никакого отношения к делу Собека.
Второе же дело — дело о попытке перехода границы — напротив, давало интересную подробность: нелегалы пытались не проникнуть на территорию Египта, а уйти из него!
Секари отправился на оборонительные сооружения, чтобы лично расспросить офицера, подписавшего допрос. У Секари было специальное направление от визиря, и его приняли как нельзя лучше.
— Расскажи, как все это было.
— Эти двое подошли к нам без всякой видимой враждебности. И не понравились моим солдатам, а у них инстинкт! По всей вероятности, ханаане. Я спросил у них, куда они идут. Они ответили: «В Сихем, наши документы в порядке». И нахально эти документы показывают: «Смерть египетской армии, да здравствует ханаанская революция!» Ну, тут сразу разговор пошел на повышенных тонах, бандиты попытались бежать, а лучники их и пристрелили. Бандитов было двое.
Секари нахмурился.
Или эти провокаторы были самоубийцами, или... они не умели читать! Кто-нибудь вручил им этот документ, сказав, что это пропуск, чтобы... чтобы... Чтобы стражники на границе убили их на законном основании!
— Ты знаешь, как звали этих негодяев? — спросил Секари без особой надежды.
— К несчастью, нет, но у меня есть пристрастие к рисованию. А поскольку это самый серьезный случай из тех, что здесь происходили, я не преминул набросать оба портрета.
Секари прямо-таки подскочил.
— Покажи мне их!
— Сразу предупреждаю, это любительская работа!
Однако офицер владел кисточкой мастерски.
— Я беру твои портреты с собой, — сказал Секари.
Когда стражники подошли к Тонкому Носу, горшечник, поселившийся в народном квартале Мемфиса, схватил толстую палку и поднял ее над головой.
— Не подходите или зашибу!
— Мы от визиря. Он желает срочно тебя видеть.
— Кто скажет мне, что вы не ложные стражники, как те, другие?
— Я, — ответил Секари.
