Приключения в Африке - Марриет Фредерик (лучшие бесплатные книги txt) 📗
Ряды деревьев по направлению к югу заставили думать путешественников, что они приближаются к какой-нибудь безымянной речке, усталые быки ускорили шаги. Но к великому их разочарованию ложе реки совершенно пересохло, и даже в углублениях не было ни капли воды. Несчастных быков выпрягли, и они жадно вдыхали воздух и лизали влажную землю, не получая облегчения. Воды не было уже ни в одном бочонке, и не было надежды найти ее раньше, как за двадцать пять или за тридцать верст отсюда в реке Вете. Два быка пали, лица готтентотов были удрученные и мрачные. Путешественники чувствовали, что их положение становится все более и более затруднительным.
Пока они искали воды, роя землю по всем направлениям, небо стало покрываться тучами, заблестела молния, и загремел гром в отдалении. Лица всех озарились надеждой, все предвкушали наслаждение, ожидая проливного дождя, даже скот, казалось, сознавал, что близко облегчение. Весь день собирались тучи, и блистала молния. Пришла ночь, но дождя не было. Поднялся ветер и меньше чем в час разогнал тучи. Заблистали звезды на очистившемся небе, и тяжелое разочарование омрачило еще больше души путешественников.
ГЛАВА XXVII
Продолжение путешествия. Лошади и быки разбегаются. Преследование. Надежды и опасения. Караван потерян. Возрастающая жара. Мужество Омра. Временное облегчение. Отчаяние. Вода, наконец, найдена. Сигналы Суинтона.
Тучи рассеялись, и вместе с ними рассеялись надежды на облегчение; путешественники молча сидели, и каждый думал свою грустную думу.
— Оставаться здесь бесполезно, — сказал наконец майор. — Если мы не пойдем дальше, то погибнем наверное. Впряжем быков и будем ехать всю ночь. Животным будет легче на ходу, и люди будут менее склонны предаваться мрачным размышлениям о своем несчастии. Теперь они ничем не заняты, потому жалуются друг другу на свою судьбу и усиливают безотрадное настроение. Теперь девять часов, будем ехать вперед, пока хватит сил.
— Я согласен с вами, майор, — сказал Александр, — а как вы думаете, Суинтон?
— Я тоже думаю, что так будет лучше. Надо разбудить народ. Все равно спать нельзя, потому что сюда уж доносится рев львов, а нам нечем поддерживать костры.
— Скрип фургонных колес все-таки может держать их в некотором отдалении, — сказал майор.
Разбуженные готтентоты, сонные и недовольные, стали запрягать быков. Сон был их главным прибежищем и утешением во всяком несчастии, при голоде и жажде. Запрягли быков и отправились в путь. Но не успел караван пройти несколько верст, как рев львов, подошедших совсем близко, так напугал лошадей и быков, что они все, кроме запряженных, быстро помчались по направлению к северу.
Александр, майор и Омра, ехавшие на лучших лошадях, бросились за ними вдогонку. Александр просил Суинтона ехать дальше с караваном, пока они пригонят скот. Они мчались так быстро, как только могли нести их лошади, но свободные быки и лошади бежали вперед еще с большей быстротой, как будто львы гнались за ними по пятам. Было так темно, что всадники решительно ничего не видели перед собой и ехали по направлению, откуда слышали стук копыт убегающего скота. Проехав верст пять или шесть, они потеряли всякие признаки его и остановили измученных коней.
— Надо возвращаться назад, — сказал Александр, — животные могут обежать кругом.
— Пожалуй, — согласился майор, — только я сойду с лошади; она вся дрожит, пусть отдохнет немного. Советую и вам обоим сделать то же.
— Облака снова собираются, — сказал Александр. — Может быть, мы не потерпим разочарования во второй раз.
— Да, вон и молнии сверкают на горизонте, может быть, Бог поможет нам в нашем несчастии.
Лошади задыхались от жажды и усталости. Прошло около получаса времени, прежде чем путешественники решились снова сесть на них, чтобы присоединиться к каравану. Тучи закрыли все небо, и упало уже несколько капель дождя.
— Слава Богу! — вскричал Александр, поднимая кверху лицо и с наслаждением ощущая влагу. — Теперь надо возвращаться.
Они сели на лошадей и поехали, но в темноте потеряли дорогу и сами не знали, куда ехали, вправо или влево. Но это не особенно заботило их, мысли их были поглощены так страстно ожидаемым дождем. Более трех часов испытывали они муки Тантала, прислушиваясь к грому и смотря на вспыхивающую молнию, но, кроме нескольких капель, упавших с неба, не дождались ничего. Надежды снова сменились тяжелым разочарованием. Перед рассветом тучи опять разошлись, и при свете звезд путешественники заметили, что едут по направлению к северо-востоку.
Они, молча, изменили направление. Утомление и безнадежное отчаяние снова овладели ими. Все невообразимо страдали от жажды, и жаль было смотреть на несчастных лошадей, которые шли с понурыми головами и высунув сухие языки. Наступило утро, и не было видно никаких признаков каравана. Густой туман поднимался от земли, и путешественники надеялись, что, когда он рассеется, им легче будет найти дорогу. Но, увы! Они увидали все ту же однообразную местность, все тот же ковер цветов без запаха. Солнце было уж высоко, и жара возрастала. Во рту все пересохло, язык прилипал к небу. Они медленно и безмолвно ехали по пестрому лугу, и ни одного деревца, которое указало бы на близость реки, не видно было на горизонте.
— Это ужасно, — сказал наконец Александр, с трудом выговаривая слова.
— Мы, вероятно, погибнем, — сказал майор, — но все-таки не будем терять надежды на Бога.
В эту минуту маленький Омра, бывший позади них, подъехал к ним и, предлагая им готтентотскую трубку, которую он закурил, сказал:
— Курите… Будет не так плохо.
Александр взял трубку и, затянувшись несколько раз, почувствовал, действительно, что-то вроде облегчения. Он передал трубку майору, который последовал его примеру и тоже почувствовал себя несколько лучше.
Они продолжали ехать по направлению к югу, но жара так усиливалась, что делалась почти невыносимой. Наконец, лошади остановились. Всадники сошли и медленно погнали перед собой лошадей по цветущему лугу. Начались миражи, которые мучили их еще больше. Один раз Александр вдруг просиял и молча, так как не мог говорить, указал вперед, где он видел фургоны. Все бросились в ту сторону и нашли только куаггу, которую они приняли за фургон. По временам им казалось, что они видят озера в отдалении, и они спешили туда. Потом они видели реки и острова, покрытые сочными лугами, и снова возвращались назад в тяжелом разочаровании. Все это было результатом необыкновенной прозрачности воздуха и отражения лучей солнца в душной равнине. Что дали бы несчастные путешественники за какой-нибудь куст, который дал бы им защиты от палящих лучей солнца! Им казалось, что на головах их лежат раскаленные уголья, и мысли их путались. Несчастные лошади шли шагом, слегка подгоняемые Омра, который страдал как будто меньше других. Время от времени он давал трубку то Александру, то майору, но, в конце концов, и она перестала облегчать их страдания. Наконец, солнце стало постепенно опускаться, лучи его становились менее отвесны и не жгли так ужасно. Мысли путешественников начали приходить в порядок.
Ночью они сели рядом с лошадьми и измученные усталостью и жаждой впали в беспокойное забытье. Сны рисовали им те же мучительные картины, какие рисовал им днем мираж. Они видели себя в земном раю, слышали чудную музыку, переходили от источника к источнику, утоляли жажду и отдыхали на свежей, душистой траве. Но потом все это исчезло, и начинались кошмарные видения палящего солнца, бесплодной пустыни и мучения голода и жажды. Часа через два беспокойный сон был нарушен ревом льва, который был, по-видимому, очень близко.
Они открыли воспаленные глаза, и все тело их горело, как в огне. Омра стоял около них и держал лошадей, которые пытались бежать. Только второй рев льва привел их в себя. При ослепительном блеске звезд они увидали его шагах в ста от себя. Омра вложил уздцы лошадей в их руки и отвел их в противоположную сторону. Они машинально повиновались мальчику, не замечая даже, что он сам не следовал за ними. Через некоторое время послышался снова рев льва, и вслед за ним раздался крик лошади, очевидно, сделавшейся его жертвой. Оба вздрогнули, и, оставив лошадей, поспешили с ружьями на помощь Омра, отсутствие которого только теперь заметили. На полпути они встретили мальчика, который тихо сказал:
