Княжий суд - Корчевский Юрий Григорьевич (бесплатная регистрация книга .TXT) 📗

— Спасибо, Фёдор. И ещё вопрос. В имении дом каменный хочу поставить, вроде как родовое гнездо будет. Слышал — итальянцы на Москве сейчас — кремль обустраивают, храмы.

— И не только в Москве, а и в других городах. Мастера хорошие, спору нет. Каждая постройка красотою да благолепием изумляет, однако же и деньги серьёзные за работу просят.

— Не о деньгах речь, Фёдор. Сведи меня с мастерами. Ты же наверняка их знаешь.

— Знаю, не без того. Подумать надо — кто из них сейчас сможет тебе дом в усадьбе твоей возвести. Кто-то — в Нижнем работает, а кто и здесь — на государевом заказе, отвлекать никак нельзя. С ними поговорить надо, сразу я тебе и не скажу. — Фёдор поднялся: видно — время торопило, на службу надо. — Давай так уговоримся — загляни ко мне через неделю, раньше не обещаю.

Согласен. Жди через неделю.

Я откланялся, пожелав князю и его дому благополучия.

Вернулся на постоялый двор.

— Вот что, Фёдор, пока неделя времени свободного у меня есть. Поищи судно крепкое, мореходное, дабы нам, пока лето на дворе, в Кафу сходить.

— В Кафу? — изумился Федька. — Это ещё зачем?

— Холопов на земли новые прикупить — это раз. Опять же с земель ратников считают, что каждый дворянин — боярин ли, князь — выставить в ополчение должен. Стало быть, и боевых холопов искать надобно. Это два. Придётся или вольных уговаривать под мою руку отойти или пленных покупать. Вот и думаю в Крым, в Кафу сходить — там рынок невольничий самый большой, русских из плена выкуплю и себе холопов новых обрету.

— Бона как! На землю-то хлебопашцев да мастеровых из плена выкупить можно, а вот насчёт боевых холопов — сильно сомневаюсь. Воин сильным и, главное, смелым должен быть, а в плену сильный или не выживает или ломается. Такой в бою дрогнуть может, побежит. А трусость в бою — как зараза. Один побежит, за ним — весь десяток.

— Есть правда в твоих словах, Фёдор, да не вся. Сейчас иди — судно ищи, кто бы из владельцев согласился в Кафу сходить.

— Пойду на пристань, поспрашиваю. Жди к вечеру. Однако же часа через три Фёдор примчался обратно, радостно потирая руки.

— Княже, надо тебе самому сходить. Судно я нашёл, только…

— Чего замолчал, говори.

— Судно в Кафу идёт, невольников везёт — литвинов.

Пойдём, посмотрим. — Неужели удача?

Федор шел впереди, показывая дорогу. У деревянного причала покачивалась ладья. Федор заорал:

— Хозяин!

Откуда-то с кормы вынырнул хозяин. Был он самого разбойничьего вида: низкорослый, кривоногий, заросший бородой по самые глаза. И глаза те были бегающие, белесые, выцветшие какие-то. Одежда полутурецкая — штаны шелковые, красные, заправленные в короткие полусапожки, рубахи нет, а одет в синий жилет, которые так любят носить на Востоке.

— Кто меня зовет? — Голос у владельца судна с хрипотцой.

Я толкнул Федора в бок, чтобы помолчал.

— Я бы поговорить с тобой хотел. Судно мне нужно. Из Кафы невольников привезти.

— Чего их везти, вот — полный трюм. Хоть одного купи, хоть всех зараз. Однако же цену спрошу как в Кафе.

— Побойся Бога, хозяин. Их до Кафы еще довезти надо, кормить в дороге, расходы нести.

— Ты невольников допрежь погляди, купец, все как на подбор — молодые, здоровые.

— Хм, показывай.

Хозяин повернулся к корме и что-то крикнул. Появился молодой амбал с кнутом в руке и связкой ключей на поясе. Отомкнул замок на люке трюма.

— Эй, выходи все!

Из трюма на палубу поднимались люди, в большинстве своем — молодые и, к моему сожалению, в основном — женщины и девушки. Мне-то рабочая сила нужна. Конечно, в деревне и женщины надобны — жать, полоть, лен мять, но основная тяжесть сельской работы — все же на мужиках. Им и пахать, и боронить, и мешки таскать. Да многое в деревне на мужских руках — избу подправить, забор сделать, колодец выкопать.

Невольницы выстроились на палубе. Два десятка молодых и зрелых женщин, все с печальными лицами. Но синяков и следов побоев я не заметил, хотя амбал был с кнутом.

Я обошел и осмотрел всех.

— Мастерицы среди вас есть ли?

Оказалось, что несколько женщин — из тех, что постарше, ведали ремесла — вышивку жемчугом да полотно ткать умели. Девушки никакого рукоделия не знали, однако — тоже руки рабочие.

Я спросил на выбор одну:

— Чем дома занималась?

— За скотиной ухаживала, коров доила. — Уже неплохо. Похоже, надо брать всех.

Мы начали торговаться с хозяином. Сошлись на трех рублях за каждую, коли всех заберу. И еще подрядил хозяина, чтобы вниз спустился, по Оке до земель моих, невольников завез.

А чтобы не исчез с людьми и деньгами, на судно Федора посадил, пообещав расплатиться на месте. Скорчил хозяин гримасу, да деваться некуда — прибыль важнее.

Федька по сходням взошел на судно.

— Федор, ты только место, где сходить, не проворонь. Деревня Охлопково называется.

— Да мне все равно, как она называется, я само место запомнил — где луг.

— Я к завтрашнему вечеру там буду, думаю — вам раньше не успеть.

С пристани — уже в одиночестве — на торг отправился. Коли людей на землю отправил, значит — теперь надо и о жилье для них побеспокоиться. Деревни я видел свои, поселить там двадцать человек просто некуда, а ведь я собираюсь еще холопов привезти. Не жить же им в голом поле — помрут или разбегутся. Не заметишь за делами, как осень заявится с дождями, а потом — и зима с морозами.

На торгу нашел артели косопузых — так плотников рязанских называли за их привычку топоры за поясом носить, отчего одна сторона пояса вниз сползала.

Когда я сказал, что мне много — двадцать, а то и более, изб ставить надо, артельщики опешили поперва, потом спросили вкрадчиво — а как платить будешь?

— А сколько за избу просите?

— С твоим материалом — по рублю за избу.

— Так лес рядом, надо будет деревья рубить, от сучков чистить и возить.

— Так это сколько людей надо! И подводы еще…

— Ищите и нанимайте сами. Накидываю на каждые три дома еще по рублю.

— Годится. Где строить надобно?

— Недалеко от Коломны владения мои — по Оке. Пусть кто-нибудь со мной на коне поедет, да узнает дорогу, и место я покажу. А остальные пока на подводах едут к Коломне. Там и встретимся.

— Так, барин, коня-то у нас нету.

— Я дам, решайте быстрее.

Артельные пошушукались меж собой, затем вперед вышел молодой парень:

— Я поеду.

— Ну так пойдем.

На постоялом дворе я расплатился с хозяином, пообещав вскоре вернуться. Плотника-рязанца усадил на коня Федора. Держался он на коне, как мешок с овсом — едва не падал, но ехать можно было, слава богу — недалеко.

В обед следующего дня мы были уже на месте.

— Дорогу запомнил ли?

— Кажись.

— Да как же ты товарищей своих сюда приведешь, коли «кажись»?

— Запомнил, — уже тверже сказал парень.

— Пойдем, я тебя с управляющим познакомлю. Он главным тут будет, покажет — где лес рубить и избы ставить.

Я нашел Андрея, познакомил его с плотником. Обсудили, где избы ставить, чем и как вновь прибывших кормить.

Я отдал Андрею деньги на плотников и подался на луг. А вдали на Оке уже знакомая ладья видна, причалившая через час.

Ладья ткнулась носом в берег. Матросы сбросили сходни, и невольники начали осторожно спускаться на землю, растерянно озираясь. Волны ударяли в борт ладьи, она покачивалась. Одна из девушек, неловко ступив на трап, начала терять равновесие, вскрикнула от испуга, и, если бы не вовремя подскочивший Федька, искупалась бы в воде. Хозяин неодобрительно хмурился: пока деньги за невольников не заплачены — это его товар. А я подумал: «Надо бы причал ближе к селу соорудить».

Хозяин всех пересчитал сам.

— Боярин, оба десятка на месте. Деньги где?

Я отсчитал деньги. Хозяин судна попробовал серебро на зуб, удовлетворенно кивнул и ссыпал деньги в калиту.

— Федор, веди женщин в деревню, к Андрею.

Я и сам уже собирался сесть на коня, как хозяин ладьи дернул меня за рукав: