Нибелунги. История любви и ненависти - Крючкова Ольга Евгеньевна (читать книги онлайн бесплатно полностью TXT) 📗

Гильзехар затрепетал от волнения.

– Говори же!

– Он спросит: какие владения ты получишь на кормление? Чем ты будешь обеспечивать семью?

Гильзехар потупил взор. Да, удар был нанесён ниже пояса. Увы, он ничего не мог предложить прекрасной Сибилле, кроме своей любви.

– А, если я стану королём?

Сибилла улыбнулась, приблизилась к пылкому юноше почти вплотную и коснулась рукой его щеки. Тот же перехватил руку и осыпал её поцелуями.

– Король Гунтар молод и не жалуется на здоровье. Его наследник Гернот тоже в полном порядке… Неужели ты желаешь им смерти?..

– Нет-нет! Как ты могла подумать! Я завоюю королевство и брошу его к твоим ногам.

– Завоюешь?! – удивлённо воскликнула девушка. – Тюрингию или Саксонию? А, может быть, Фризию, в которой до сих пор расквартирован римский легион? Или бешеных длинноволосых франков, сметающих смертоносными секирами всё на своём пути?! Или попытаешься отхватить кусок Белгики, что принадлежит Риму?

Гизельхар смутился.

– Как ты жестока… – печально проронил он.

…Эти вечером Сибилла получила свиток. На нём изящной латынью были начертаны строки полные любви, томленья и отчаяния:

Сибилла несколько раз перечитала эти строки. Она испытывала двойственное чувство: с одной стороны Гильзехар привлекал её (статен, красив, красноречив, храбр, отличный охотник…), с другой – его мечта заполучить королевство была призрачной. И Сибилла это отчётливо понимала. Не для того Петроний Квинт, пятый сын своих родителей, покинул дом в Равенне и отправился искать счастья в Бургундии, чтобы его красавица-дочь связала свою жизнь с человеком, не имеющим ни малейших перспектив в будущем.

В это момент Сибилла приняла окончательное решение: она будет принадлежать Гильзехару только в одном случае, если он станет крупным землевладельцем. Пусть не королём, но по-крайней мере, соправителем, наместником или регентом…

Она убрала свиток подальше и ничего не стала говорить о нём Кримхильде.

Гунтар выслушал Петрония, подписал все надлежащие бумаги и пожелал остаться в одиночестве. Ибо ему было о чём подумать. Лангобарды… Гунны… Название этих племён нещадно сверлили его мозг.

Если уж сам Аэций Флавий, зарекомендовавший себя талантливым полководцем и дальновидным политиком, отправился на поклон к кочевникам… Чего вообще можно ожидать от варваров? Противостоять им сообща? Увы, это было невозможно. Договориться с саксами, тюрингами и фризами было непросто. Особенно с фризами. Их королевство, расположенное севернее нижнего течения Реймса, занимало на сегодняшний момент наивыгоднейшее положение. Франки не стремились захватить холодные земли, напротив они целенаправленно подвигались в Белгику. Фризов беспокоили своими набегами разве что племена данов. Да и то нечасто, потому как в Кастра Ветера [14] (вернее в его предместье, которое впоследствии получило название Триценсима) ещё два с половиной столетия назад Рим расквартировал Тридцатый легион «Ульпия Виктрикс». Хотя в последнее время (судя по отдельным слухам, долетавшим до Ворбетамагуса) боеспособность отдалённого легиона, сформированного в основном из германцев, резко снизилась. Забытый Римом, нерегулярно получавший жалованье (также как и Первый Италийский легион) «Ульпия Виктрикс» был близок к распаду. Часть солдат и командиров переженились на местных женщинах и предпочли гражданский образ жизни. Другие же стали, по сути, наёмниками. Король Зигмунд Вёльсунг платил им жалованье. И «Ульпия Виктрикс», сократившийся в двое, охранял королевство фризов от данов и викингов, пытающийся на своих кноррах и драккарах подняться по Рейну и разграбить Кастра Ветера.

Гунтар не был трусом, ему приходилось отражать нападения саксов, тюрингов и фраков. Он не испытывал страха, идя в бой, потому как сражался с равными себе и прекрасно разбирался в их тактике. С гуннами же всё было по-другому. Кочевники подчинили себе все племена, живущие вокруг Понта Эвксинского. Затем под их натиском пала римская провинция Паннония. Гунны крепко обосновались на её земле и превратили Виндобону, в которой когда-то жил наместник, в свою столицу. Из Паннонии они предпринимали дерзкие и молниеносные набеги против соседей: лангобардов (с которыми гунны договорились впоследствии и стали союзниками), дакков, маркоманнов, венетов, иллирийцев.

Аэций Флавий сумел-таки найти общий язык с гуннами, а это было отнюдь не просто. Ему даже пришлось провести у них некоторое время в заложниках, в то время кочевниками правил Руа. Римский полководец даже выступал вместе с гуннами в совместных военных кампаниях. Но со смертью Руа всё изменилось, власть над гуннами унаследовал его брат Мундзук. А он, увы, с Римом ни о чём не договаривался.

Не прошло и месяца со дня правления нового вождя, как Бургундию потрясла весть: несмотря на достигнутые договорённости Руа и Аэция Флавия, гунны и их союзники нарушили установившийся хрупкий мир и атаковали приграничные земли Норика и Реции. По слухам кочевники располагали тридцатью тысячами всадников. И эта лавина, сметающая всё на своём пути, устремилась на римские провинции. Первыми пострадали приграничные деревни и военные форты.

Однако римские легионы, расквартированные в провинциях, находились в боевой готовности и загодя стянули свои силы к границам с лангобардами и гуннами. Несмотря на то, что земли провинций были наводнены соглядаями Мундзука и Агинмульда (однако Аэций Флавий также сумел извлечь выгоду из жадности кочевников), римские легионы предприняли решающий марш бросок, устремившись в приграничные районы. Силы Третьего Италийского легиона отправилась из Субмукториума в Августу Винделику, Второго легиона – в Лаврикус. Восьмой легион «Августа» по решению Галлы Плацидии и её военных советников было решено незамедлительно перебросить в провинцию Норик, которая по их разумению должна подвергнуться основному удару неприятеля.

Первый Вспомогательный легион [15] прикрывал тылы своих собратьев по оружию, подтянувшись к алемано-этрусской границе, покинув Камбодунум и готовый в любой момент совершить марш-бросок.

Битва была жестокой: три римских легиона, пятнадцать тысяч воинов, против тридцати тысяч кочевников. Однако гунны и ломбардцы дрогнули. Как не хотел Мундзук, но он был вынужден отступить обратно в пределы Паннонии.

Тут снова на политической сцене появился прозорливый Аэций Флавий. В окружении немногочисленной свиты, тем самым подчёркивая добрые намерения (и это после предательского нападения Мундзука!), отправился в Виндобону, дабы достичь уже новых договорённостей.

В Равенне опасались, что полководцу это вряд ли удастся. Единственной, кто не сомневался в способностях Аэция, была Галла Плацидия. И посол оправдал её надежды, он подписал с гуннами (но не с лангобардами!) мир, в котором Римская империя признавала Паннонию своим федератом, обязалась поддерживать финансами (иначе говоря, платить дань). Однако, порукой будущему миру должен был стать сын вождя – Аттила. Он вместе с Аэцием Флавием отправился в Равенну и поселился на вилле полководца. Аттилу (а ему было примерно двадцать лет) встретили предупредительно, исполняли всяческие его желания и прихоти.