Графиня Де Шарни - Дюма Александр (читать книгу онлайн бесплатно без .txt) 📗
Это был человек невысокого роста, великолепного сложения; у него были тонкие запястья, изящные ноги, можно было также заметить, что руки у него маленькие и нежные, правда, бронзового оттенка, как у ремесленников, привыкших иметь дело с железом.
Однако, подняв взгляд от его запястья до локтя, а от локтя до того места на предплечье, где из-под засученного рукава вырисовывались мощные мускулы, можно было заметить, что кожа на них была нежной, тонкой, почти аристократической.
Он стоял в дверях кабачка у Севрского моста, а рядом с ним, на расстоянии вытянутой руки, находилось двуствольное ружье, богато инкрустированное золотом; на его стволе можно было прочесть имя оружейника Леклера, входившего в моду в аристократической среде парижских охотников.
Возможно, нас спросят, как такое дорогое оружие оказалось в руках простого мастерового. На это мы можем ответить так: в дни восстания, – а нам, слава Богу, довелось явиться их свидетелями, – самое дорогое оружие не всегда оказывается в самых белых руках.
Этот человек около часу назад прибыл из Версаля и отлично знал, что там произошло, ибо на вопросы трактирщика, подавшего ему бутылку вина, к которой он даже не притронулся, он отвечал:
Что королева отправилась в Париж вместе с королем и дофином;
Что они тронулись в путь около полудня;
Что они, наконец, решились остановиться во дворце Тюильри и, значит, в будущем в Париже больше не будет перебоев с хлебом, так как теперь здесь поселятся и Булочник, и его жена, и их Подмастерье;
И что сам он ждет, когда проследует кортеж.
Это последнее утверждение могло быть верным, однако нетрудно было заметить, что взгляд ремесленника с большим любопытством поворачивался в сторону Парижа, нежели в сторону Версаля; это обстоятельство позволяло предположить, что он не считал себя обязанным давать подробный отчет достойному трактирщику, задавшему этот вопрос.
Впрочем, спустя несколько минут его внимание было вознаграждено: в конце улицы показался человек, одетый почти так же, как он сам, и, по-видимому, занимавшийся сходным ремеслом.
Человек этот шагал тяжело, как путник, за плечами которого долгая дорога.
По мере того, как он приближался, становилось возможным разглядеть его лицо и определить его возраст.
Лет ему, должно быть, было столько же, сколько и незнакомцу, то есть можно было смело утверждать, что ему, как говорят в народе, давно перевалило за сорок.
Судя по лицу, это был простой человек с низменными наклонностями и грубыми чувствами.
Незнакомец с любопытством его рассматривал; при этом на лице у него появилось какое-то непонятное выражение, словно одним взглядом он хотел бы оценить, на что дурное и порочное способен этот человек.
Когда мастеровой, подходивший со стороны Парижа, оказался всего в двадцати шагах от человека, стоявшего в дверях, тот зашел в дом, налил в стакан вина и, вернувшись к двери, приподнял стакан и окликнул путника:
– Эй, приятель! На дворе холодно, а путь неблизкий; не выпить ли по стаканчику вина, чтобы согреться?
Шагавший из Парижа ремесленник огляделся, словно желая убедиться в том, что приглашение относилось к нему.
– Вы со мной говорите? – спросил он.
– С кем же, по-вашему, я мог разговаривать, если вы один?
– И вы мне предлагаете стакан вина?
– А что в этом такого?
– Хм…
– Разве мы с вами не из одного цеха или почти так? Мастеровой в другой раз взглянул на незнакомца.
– Многие могут причислять себя к одному цеху, – отвечал он, – тут важно знать, мастер ты в своем деле или только подмастерье.
– Вот это как раз мы и можем выяснить за стаканом вина.
– Добро! – кивнул ремесленник, направляясь к двери кабачка.
Незнакомец показал ему стол и подал стакан. Ремесленник взял стакан, взглянул на вино, словно оно внушало его недоверие, которое прошло сразу же после того, как незнакомец наполнил до краев и другой стакан.
– Вы что же, так зазнались, что и не хотите со мной чокнуться? – спросил он.
– Да что вы, наоборот: давайте выпьем за нацию! На мгновение взгляд серых глаз незнакомца задержался на ремесленнике.
Ремесленник повторил:
– Ах, черт возьми, как хорошо сказано: «За нацию!» И он одним махом осушил стакан, после чего вытер губы рукавом.
– Эге! – воскликнул он. – Бургундское!
– Да! Отменное, а? Мне говорили об этом кабачке. Проходя мимо, я заглянул сюда и вот не раскаиваюсь. Да садитесь, приятель; в бутылке еще кое-что плещется, а когда перестанет, так в нашем распоряжении целый погреб.
– Вот как? – обрадовался ремесленник. – А что вы тут делаете?
– Как видите, возвращаюсь из Версаля и жду, когда проедет кортеж, чтобы потом к нему присоединиться.
– Какой кортеж?
– Как какой? Короля, королевы и дофина; они возвращаются в Париж в сопровождении рыночных торговок, двухсот членов Национального собрания и под охраной Национальной гвардии господина Лафайета.
– Так наш хозяин решился приехать в Париж?
– Пришлось…
– Я так и подумал сегодня в три часа ночи, когда отправился в Париж.
– А-а, так вы нынче ночью в три часа покинули Версаль вот так, просто, даже не удосужившись узнать, что там готовится?
– Ну почему же?! Я очень хотел узнать, что будет с хозяином, тем более, что, не подумайте, будто я хвастаю, мы с ним знакомы! Но вы должны меня понять: работа прежде всего! У меня жена и дети, и я должен их кормить, особенно теперь, когда я не работаю в королевской кузнице.
Незнакомец сделал вид, что не расслышал.
– Так вас ждала в Париже срочная работа? – настойчиво продолжал он.
– Ну да! Похоже, что срочная, и заплатили за нее хорошо, – прибавил он, позвенев в кармане несколькими экю, – хотя мне заплатили, передав деньги с лакеем, – что само по себе невежливо, – да еще лакей оказался немцем, так что с ним и словечком перекинуться не удалось.
– А вы не прочь поболтать?
– Ну еще бы! Если не злословить, то поговорить приятно.
– Да если и позлословить – тоже приятно, правда? Оба собеседника расхохотались, незнакомец – показав белоснежные зубы, ремесленник – гнилые.
– Итак, – продолжал незнакомец, продвигаясь к цели медленно, но верно, – вам, стало быть, поручили срочную и хорошо оплачиваемую работу?
