Одураченный Фортуной - Sabatini Rafael (читать полные книги онлайн бесплатно .TXT) 📗

Когда Холлс вошел в комнату, Монк поднял взгляд, отложил перо и медленно встал, с, удивленным выражением наблюдая за быстро приближавшимся к нему посетителем. Когда их уже разделял только стол, он велел стражу удалиться и не сводил с него глаз, пока за ним не закрылась дверь. После этого Олбемарл, на чьем лице удивление теперь смешалось с беспокойством, протянул руку полковнику, несколько озадаченному подобным приемом. Правда, Холлс тут же вспомнил, что осторожность была доминирующей чертой в характере Джорджа Монка.

— Господи, Рэндал! Это в самом деле вы?

— Неужели я так изменился за десять лет, что вам приходится об этом спрашивать?

— Десять лет! — задумчиво промолвил герцог, и его мягкие, почти печальные глаза окинули визитера с головы до. ног. Рука его крепко стиснула руку полковника. — Садитесь, дружище. — Он указал Холлсу на кресло у стола, стоящее напротив его собственного.

Холлс сел, отодвинув вперед эфес шпаги и положив шляпу на пол. Герцог вновь занял свое место с той же медлительностью, с какой недавно поднялся с него.

— Вы становитесь похожим на отца, — промолвил он наконец.

— Значит, я с возрастом не только теряю, но и приобретаю кое-что.

Рэндал Холлс-старший был ближайшим другом Монка. Будучи уроженцами Потриджа в графстве Девон, они росли вместе. И хотя позже их разделили политические убеждения — в те далекие дни Монк служил королю, а Холлс, будучи республиканцем, поддерживал парламент — они оставались друзьями. Когда Монк в 1646 году принял от Кромвеля note 26 командование армией в Ирландии, то предложение этого поста и принятие его произошли под влиянием Холлса. Позднее, когда Холлс-младший избрал, военную карьеру, он начал службу под командованием Монка и, благодаря не только своим заслугам, но и его дружбе, стал капитаном после битвы при Данбаре и полковником после сражения при Вустере note 27. Если бы он продолжал служить под командованием друга своего отца, его судьба могла бы сложиться совсем по-другому.

Мысль об этом мелькнула в голове герцога, который не удержался, от того, чтобы высказать ее.

— Думаете, мне это не известно? — вздохнул Холлс. — Но… Ответом может явиться длинная и утомительная история, которой, с вашего позволения, мы позволим пренебречь. Ваша светлость получили мое письмо, чему свидетельство — мое присутствие здесь. Таким образом, вам известно мое положение.

— Оно чрезвычайно огорчило меня, Рэндал. Но почему вы не написали мне раньше? Зачем вы тщетно пытались прорваться ко мне, позволяя лакеям прогонять вас?

— Я не понимал, насколько вы теперь недоступны.

Взгляд герцога стал острым.

— Вы говорите об этом с горечью?

Холлс едва не вскочил со стула.

— Нет, клянусь честью! Как бы низко я ни пал, на такое я не способен. Все, что вы имеете, вы заслужили. Как и все, кто вас любят, я радуюсь вашему возвышению. — И он добавил с насмешливым цинизмом, желая скрыть вспышку эмоций:

— Я должен этому радоваться, ибо в вас заключена моя единственная надежда. Если она не оправдается, мне остается только броситься с Лондонского моста.

Несколько секунд герцог молча его рассматривал.

— Мы должны поговорить, — промолвил он. — Нам нужно многое сказать друг другу. Вы останетесь пообедать?

— Такое предложение я принял бы даже от врага.

Его светлость позвонил в серебряный колокольчик. Вошел стражник.

— Кто ожидает в передней?

Стражник перечислил ряд пышных имен и титулов.

— Передайте им мои сожаления, что я не смогу принять никого из них до обеда. Попросите тех, у кого ко мне срочные дела, зайти ко мне во второй половине дня.

Когда стражник удалился, Холлс откинулся в кресле и расхохотался. Герцог, нахмурившись, бросил на него вопросительный взгляд.

— Я подумал о том, как они глазели на меня в передней, и как будут смотреть на меня при нашей следующей встрече, — объяснил полковник. — Простите мне мой смех — это единственная роскошь, которую я еще могу себе позволить.

Олбемарл кивнул. Если он и обладал чувством юмора, то крайне редко его обнаруживал, что дало основания любившему посмеяться мистеру Пепису описать его как мрачного человека.

— Скажите, — спросил Монк, — по какой причине вы вернулись в Англию?

— Из-за войны. Не мог же я оставаться на голландской службе, даже если бы голландцы не возражали против этого, что весьма сомнительно. Последние три месяца ни один англичанин не мог показаться на улицах Гааги, не подвергаясь оскорблениям. А если бы он возмутился и дал отпор, то оказался бы в руках властей, которые сурово наказали бы его в назидание другим. Это одна причина. Другая состоит в том, что Англия в опасности и нуждается в шпаге каждого своего сына, так что я могу рассчитывать на назначение. Я слышал, что вам нужны опытные офицеры…

— Видит Бог, это правда, — с горечью прервал его Олбемарл. — Моя приемная переполнена знатными молодыми людьми, явившимися ко мне по рекомендации герцога такого-то, графа такого-то, а иногда и самого его величества с просьбой о назначении, которое даст возможность этим щеголеватым петушкам командовать куда более достойными… — Он умолк, очевидно понимая, что чувства вынудили его изменить обычной осторожности. — Но, как вы сказали, — вновь заговорил Монк, — нам очень не хватает опытных офицеров. И тем не менее, друг мой, вам не стоит строить надежды на этом обстоятельстве.

Холлс уставился на него.

— Как?.. — начал он, но Олбемарл тут же ответил на невысказанный вопрос.

— Если вы полагаете, что даже в этот грозный час для таких людей, как вы, найдется место на службе Англии, — мрачно промолвил он, — то, следовательно, вам ничего не известно о том, что здесь происходило, пока вы были за границей. В течение последних десяти лет я часто думал, что вас нет в живых, и теперь спрашиваю себя: имею ли я право при существующем положении вещей радоваться, видя вас целым и невредимым. Жизнь обладает ценностью лишь тогда, когда имеешь возможность жить достойно — то есть проявить себя с лучшей стороны. А как вы можете сделать это в сегодняшней Англии?

— Как? — Холлс был ошеломлен. — Предоставьте мне возможность, и я продемонстрирую вам это. Испытайте меня, и клянусь, что вы не будете разочарованы.

Побледнев от возбуждения, он поднялся с кресла и стоял перед герцогом в напряженно вызывающей позе, с чуть дрожащими ноздрями.

Но Олбемарл оставался невозмутимым. Махнув желтоватой мясистой рукой, он сделал знак полковнику сесть.

— Я в этом нисколько не сомневаюсь. Не спрашиваю, как вы провели эти годы, и вижу даже без намеков в вашем письме, что они не пошли вам на пользу. Но это не имеет для меня никакого значения. Я знаю вас и могу вам доверять. О присущих вам дарованиях мне известно со времени вашей многообещающей молодости, а также по мнению, сложившемуся о вас в Голландии. Это удивляет вас, верно? По-моему, Опдам note 28 характеризовал вас, как «vir magna belli peritia» note 29, — он сделал паузу и вздохнул. — Видит "Бог, я крайне нуждаюсь в таких людях, как вы, и с удовольствием использовал бы вас. Но….

— Но что, сэр?

Монк скривил губы и нахмурился.

— Я не могу сделать это, не подвергая вас страшной опасности.

— Опасности? — Холлс рассмеялся.

— Вижу, вы меня не понимаете. Поймите, что вы носите имя, занесенное в списки отмщения.

— Вы имеете в виду моего отца? — недоверчиво осведомился полковник.

— Совершенно верно. К сожалению, вас назвали в его честь. Имя Рэндала Холлса стоит под смертным приговором покойному королю. Проживи ваш отец достаточно долго, это явилось бы таким же приговором для него самого. Вы сами сражались на стороне парламента против ныне царствующего монарха note 30. В Англии вы остаетесь в живых только потому, что пребываете в полной неизвестности. А вы просите меня дать вам чин в армии, представить вас на всеобщее обозрение, в том числе перед глазами и памятью короля, которые в этих вопросах не ослабевают.