Приключение Питера Симпла - Марриет Фредерик (читать книги онлайн бесплатно серию книг TXT) 📗

Я вышел из комнаты с низким поклоном, радуясь, что так легко преодолел то, что казалось мне морем затруднений, но голова все еще была занята тем, что мне наговорили мичманы и что так несообразно было со словами и поступками капитана.

Придя в гостиницу «Голубые Столбы», я застал мичманов по-прежнему в кофейной и рассказал им обо всем случившемся. Когда я закончил, они разразились смехом и сказали, что пошутили со мной.

— Хорошо, — сказал я, обращаясь к тому из них, который приходил будить меня утром, — вы можете называть это шуткой, но я называю это ложью.

— Скажите, мистер Зеленое Стекло, это вы мне говорите?

— Точно так, — подтвердил я.

— В таком случае, сэр, как джентльмен, я требую удовлетворения. Черт возьми! Лучше смерть, нежели бесчестье.

— Я не откажусь удовлетворить вас, — парировал я, — хотя и не желаю дуэли. Батюшка советовал мне избегать ее, потому что этим мы оскорбляем нашего Творца; но так как он знал, что я должен поддерживать достоинство офицера, то позволил мне поступать по желанию в тех случаях, когда я подвергнусь этой несчастной необходимости.

— Мы после успеем наслушаться проповедей вашего батюшки, — возразил мичман (я успел уже сказать, что мой отец принадлежал к духовенству), — теперь главный вопрос: хотите вы драться или нет?

— Нельзя ли дело уладить иначе? — вмешался другой. — Не захочет ли мистер Зеленое Стекло отказаться от своих слов?

— Мое имя Симпл, сэр, а не Зеленая Пачка, — возразил я, — так как он солгал, то я не возьму своих слов назад.

— Ну, так дуэль должна состояться, — сказал мичман. — Робинсон, вы обяжете меня, если согласитесь быть моим секундантом.

— Это неприятная обязанность, — заметил тот, — вы так искусно стреляете; но так как вы просите, то я не могу отказать. Мистер Симпл, кажется, не имеет здесь друга?

— Нет, имеет, — возразил другой мичман. — Он горячий парень, и я хочу быть его секундантом.

Решили, что мы на следующее утро будем стреляться. Я рассудил, что, как офицеру и джентльмену, мне неприлично отказаться; но это было мне очень не по сердцу. Не прошло еще и трех дней, как я предоставлен самому себе, и я уже успел напиться и должен теперь драться на дуэли. Я удалился в свою комнату и написал матушке длинное письмо, в которое вложил прядь своих волос. Слезы полились у меня из глаз при мысли, как будет горевать она, если меня убьют; я попросил Библию у трактирного слуги и читал ее весь остальной день.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Проснувшись на следующее утро, я почувствовал в груди какую-то тяжесть, в которой не мог отдать себе отчета; но, встав с постели и собрав рассеянные мысли, я вспомнил, что через час или два должен решиться вопрос: жить мне или нет. Я усердно помолился Богу и решил не пятнать свою совесть кровью ближнего, а выстрелить в воздух. Возымев это намерение, я уже не чувствовал прежнего беспокойства.

Не успел я одеться, как в комнату вошел мичман, вызвавшийся быть моим секундантом, и объявил, что дуэль назначена в саду, позади гостиницы, и что мой противник отличный стрелок, так что я непременно буду подстрелен, если не застрелен.

— А в чем разница между подстреленным и застреленным? — спросил я — Я не только в жизни своей не был на дуэли, но даже ни разу не стрелял из пистолета.

Он объяснил мне, что подстрелить — значит попасть в руку или ногу, а застрелить — убить наповал, попав в грудь.

— Но, — продолжал он, — неужели вы никогда не были на дуэли?

— Нет, — отвечал я. — Мне еще едва пятнадцать лет.

— Едва пятнадцать! А я думал, вам, по крайней мере, восемнадцать!

Я действительно был слишком высок и силен для своего возраста, и все считали меня старше годами, чем я был на самом деле.

Я оделся и последовал за секундантом в сад, где собрались уже мичманы и несколько трактирных слуг. Все они казались очень веселыми, как будто ставили жизнь ближнего ни во что. Секунданты, после краткого совещания, отмерили двенадцать шагов, и каждый из нас занял свой пост. Кажется, я был бледен, потому что мой секундант, подойдя, шепнул мне, чтоб я не боялся. Я отвечал, что ничего не боюсь, но что считаю эту минуту слишком торжественной. Секундант противника выступил вперед и спросил, не хочу ли я извиниться, но я отказался, как и прежде. Нам подали по пистолету, и секундант показал мне, как нужно спускать курок. Решили, что мы по первой команде выстрелим оба в одно время. Я был уверен, что меня ранят, если не убьют, и, закрыв глаза, выстрелил в воздух. Я чувствовал, как закружилась у меня голова, мне показалось, что я ранен; но, к счастью, это было не так. Пистолеты были заряжены снова, и мы вторично выстрелили. Тут вмешались секунданты и заставили нас пожать друг другу руки. Я с удовольствием согласился на это; мне казалось, жизнь моя спасена чудом. Мы возвратились в кофейную и сели завтракать. Мичманы сказали мне, что они служат на одном корабле со мной и что очень приятно видеть, что я в состоянии выдержать огонь, потому что капитан их страшный человек для тех, которые обращаются в бегство перед неприятельской батареей.

На следующий день с повозкой прибыл мой сундук; я снял свое зеленое платье и надел форменное. У меня не было треугольной шляпы с загнутыми кверху полями и кинжала, какие носили тогда военные, потому что мистер Хандикок упустил из виду эту статью и решил, что я достану себе все это в Портсмуте. Справившись о цене этих вещей, я нашел, что они стоили гораздо больше того, что у меня было в кармане. Я изорвал письмо, написанное матушке перед дуэлью, и написал другое, в котором просил прислать денег для покупки кинжала и загнутой шляпы. Потом я вышел в своем мундире, которым, признаюсь, довольно-таки гордился. Теперь я был уже офицер на службе его величества, конечно, не большого чина, но все-таки офицер и джентльмен; я решился поддержать достоинство этого звания, хотя меня и считали глупейшим в семействе.

Подойдя к месту, называемому Саллипорт, я встретил молодую леди, прекрасно одетую, которая, посмотрев на меня очень пристально, спросила:

— Вы довольны своим бельем, мичман?

Я был поражен этим вопросом и еще более участием, которое она, казалось, принимала в моих делах.

— Благодарю вас, — ответил я. — У меня четыре уиндзорские рубашки и два желтых воротника, которые надобно выстирать.

Она улыбнулась ответу и пригласила меня к себе обедать. Меня удивило это учтивое предложение, которое я, по своей скромности, приписывал более мундиру, нежели личным достоинствам. Не желая отказаться, я ответил, что соглашаюсь с удовольствием. И счел предложить руку, которую леди приняла, и мы отправились по Хай-стрит к ее дому.

Неподалеку от дома адмирала я заметил моего капитана, шедшего навстречу мне с адмиральскими дочерьми. Я весьма рад был случаю показать ему, что знаком с дамами не хуже его собственных, и, проходя мимо него с молодой леди, бывшей под моим покровительством, отвесил ему низкий поклон. К моему удивлению, он не только не ответил на него, но даже посмотрел на меня весьма строго. Я заключил, что он гордец, и про себя пожелал, чтобы дочери адмирала подумали, что он не знает в лицо своих мичманов. Не успел я еще оправиться от замешательства, в которое привело меня это происшествие, как капитан, проводивший своих дам в дом адмирала, послал за мной слугу с приказанием немедленно явиться к нему в гостиницу «Джордж», находившуюся напротив.

Я извинился перед молодой леди и обещал возвратиться тотчас же, если она согласна подождать меня. Она ответила, что если меня зовет капитан, то, значит, я буду иметь от него ужасную взбучку, и он отошлет меня на борт. Пожелав мне успеха, она оставила меня и отправилась домой одна.