Совесть короля - Стивен Мартин (книги бесплатно без .txt) 📗
— Ваше величество, тем вечером, о котором только что шла речь, ко мне пришел один местный пьяница из числа моих кембриджских осведомителей, некий Лонг-Лэнкин. По его словам, он видел Марло в пивной. Лонг-Лэнкин и привратник колледжа, который видел, как я после полуночи выгнал этого выпивоху, подтвердят мои слова. Оба люди простые, неспособные на коварство и козни. Я вышел из дома, чтобы проверить, там ли Марло или уже ушел…
— Один, сэр Генри? Вы ушли из дома ночью один, и это несмотря на то, что, как вы сами только что сказали, вам было хорошо известно о готовящемся на вашу жизнь покушении? Как можно поверить в подобное? — с сарказмом в голосе произнес Кок.
И тут, к великому удивлению Грэшема, заговорила Джейн:
— О да, ваше величество, можно и нужно! Хотя и трудно, я готова это признать! Знали бы вы, как только я ни пыталась отговорить мужа от совершения этой глупости!
До сих пор Джейн молчала и вот теперь поднялась с места, хотя не решалась из почтения к королю поднять голову.
— Адвокат, — Боже, сколько презрения вложила она в это слово! — наверняка бы выждал время, пока другие не выдадут себя каким-то поступком, он вел бы себя осмотрительно, спрятавшись за чужими спинами, тщательно взвешивая все «за» и «против». Нормальный, разумный человек наверняка бы дождался помощи, позвал прислугу! Нормальный, разумный человек остановился бы и задумался. Увы, мой муж не из числа таких людей. Он глупец, ваше величество, глупец, который не в состоянии противостоять искушению необдуманных поступков. Предусмотрительность — отнюдь не самое сильное качество сэра Генри, особенно в те минуты, когда, по его убеждению, спешка — лучший способ разрешить все вопросы. Мне порой кажется, что он торопится навстречу собственной смерти. Но так, наверное, повелось с того самого дня, когда он появился на свет.
— И вы по-прежнему любите его? — Голос короля прозвучал ровно, в нем не было ни осуждения, ни сочувствия.
— Ваше величество, у меня нет выбора, — ответила Джейн.
Король на какое-то мгновение удостоил ее взглядом своих холодных рыбьих глаз, после чего последовал короткий, однако сочувственный кивок. Джейн еще ниже склонила голову и вновь села на табурет.
— Продолжайте, сэр Генри.
— Ваше величество, я последовал за Марло и его слугой к часовне, видел, как они зашли внутрь, как слуга достал откуда-то из-за балки под потолком сумку. Марло бросил в меня нож. Я увернулся, подобрал оружие и метнул обратно, попав ему в руку. Потом я наспех связал Марло и слугу, намереваясь затем перенести и того, и другого в какое-нибудь надежное место, но в этот момент услышал на крыше какой-то шорох и пошел узнать, в чем дело. Неизвестный вознамерился сбросить меня вниз. И я прикончил его, потому что он пытался убить меня. Лишь потом я понял, что это был Хитон.
— Зачем вам понадобилось сбрасывать его с крыши? — Кок попытался вновь войти в роль беспристрастного судии.
— После того как я пронзил его шею шпагой, он все еще дышал, хотя и истекал кровью. Я прислонил Хитона к парапету, чтобы попытаться узнать у него все, что ему было известно. Что он здесь делает? Кто его послал? Почему он пытался меня убить? Ведь Хитон — слуга короля. И мне важно было знать… — Грэшем повернулся к Якову и отвесил низкий поклон, — очень важно было знать, действительно ли приказ убить меня исходит от вашего величества. Однако Хитон умер прежде, чем успел хоть что-то сказать, и свалился с парапета. Я вернулся внутрь помещения. Но Марло уже исчез.
— Если в ваших действиях не имелось ничего, что могло бы нанести ущерб интересам короля, то почему же вы не вернули его величеству писем? — Голос Кока сорвался на крик.
— Потому что сумка была пуста.
Повисла тишина.
— Пуста? — переспросил Кок.
— И как вы объясните вашему королю эту пропажу? — От волнения Яков заговорил с сильным шотландским акцентом. — Что могло произойти в ваше отсутствие?
— У меня имеется лишь одно объяснение, — ответил Грэшем.
Он не стал ничего говорить дальше. Молчание затягивалось, становясь нестерпимым.
— Продолжайте! — потребовал Кок.
— Николас Хитон. Он заранее вынул из сумки письма.
— Это чудовищная ложь! Есть ли у вас доказательства?!
— Вполне разумно предположить, что Марло в примерных чертах обрисовал ему, где он хранит бумаги. Кристоферу так или иначе пришлось это сделать, ведь Хитону надо было проследить за тем, чтобы нужные двери остались незапертыми. Однако за балками находится масса укромных местечек, и бумаги могли лежать в любой из ниш. Чтобы нащупать, что там внутри, нужно разобрать верхний слой кирпичей. А ведь наверху и многолетний слой пыли, и птичий помет. Скажите, у вас сохранилась одежда, в которой был Хитон? Если да, вы заметите: манжеты перепачканы, а кое-где и порваны. Мне это тотчас бросилось в глаза. Думается, Хитон обыскал несколько тайников, прежде чем нашел тот, где хранились бумаги, которые он и выкрал до того момента, как в часовню пришел Марло.
— Да, но зачем слуге короля понадобилось проделывать такие вещи? — весь горя возмущением, проскрежетал Кок.
— К сожалению, сэр Эдвард, несмотря на все ваше знание законов, вы плохо знакомы с такой вещью, как шпионаж, — язвительно ответил Грэшем. — Первая причина, которая приходит на ум, — Хитон не доверял Марло и потому ожидал от него неприятных сюрпризов. Однако куда более вероятно, что Хитон намеревался воспользоваться письмами для собственной выгоды. Смею предполагать, что он наверняка убил бы Марло и его слугу, после чего пришел бы к вам и сказал, что никаких бумаг не нашел. Однако куда более вероятно, что он бы просто скрылся и вы никогда больше его бы не увидели. Письма Хитон мог продать тому, кто предложил бы за них самую высокую цену, а потом, получив деньги, скрылся бы куда-нибудь за море.
— Но ведь это измена! — возмутился Кок.
— Подумайте сами, сэр Эдвард, — с напором произнес Грэшем. — В течение многих лет этот человек выполнял поручения Роберта Сесила, обделывал самые грязные делишки, общался с отбросами общества, и, я почти в этом уверен, ему не раз случалось брать взятки. Он зарекомендовал себя верным и незаменимым слугой, что позволило ему после смерти своего прежнего хозяина получить новую работу, однако отнюдь не ту, что могла гарантировать свободный доступ к господину, как было раньше. Жить и дальше на жалованье слуги? Как вы на это смотрите, сэр Эдвард? В сравнении с ценностью попавших в его руки бумаг это ничто. Если же их продать — то да здравствует вольная жизнь на далеких солнечных берегах, где нет никаких хозяев!
— Ваше величество, у меня нет этих бумаг, — продолжил Грэшем и твердо посмотрел в глаза королю. — И никогда не было. Единственное, что у меня есть, — сумка, в которой они хранились. Не сомневаюсь, что сейчас в моем доме проводится обыск. Уверяю, вы ничего не найдете, кроме сумки. Мои кембриджские слуги подтвердят, что я не лгу. А если вы отправите посыльного в часовню Кингс-колледжа, то попросите его проверить, сколько углублений за стропилами перекрытия недавно потревожила чья-то рука. Проследите за тем, чтобы одежду, в которой был Хитон, не выбросили, пусть ее хорошенько осмотрят. Или же спросите тех, кто раздевал его перед тем, как положить в гроб.
— Значит, вы ничего не сделали, сэр Генри — задумчиво произнес король, — ибо считали, что я захочу избавиться от вас. Уж не желаете ли вы назвать своего короля убийцей?
Вкрадчивый тон, с каким были произнесены эти слова, не сделал их смысл менее страшным.
— Мне бы и в голову никогда не пришло ничего подобного! Но ваше величество должны понять: если я говорю, что существует некий заговор, мудрый человек сначала пожелает удостовериться, так ли это на самом деле.
Яков пережил не одно покушение на свою жизнь, в том числе «пороховой заговор», не говоря уже о менее серьезных инцидентах у себя на родине, в Шотландии.
— И я уверяю вас, с величайшим почтением, несмотря на все попытки сэра Эдварда отправить меня на плаху, что вы, ваше величество, нуждаетесь во мне сейчас куда больше, чем когда бы то ни было. Сэр Эдвард — непревзойденный знаток законов. Однако там, где дело касается куда более темных сторон жизни, он младенец, несмотря на наличие адвокатской мантии. Эти письма по-прежнему гуляют где-то на свободе. Я найду их. И верну автору. Если, конечно, ваше величество, на то будет ваша воля.
