Око за око - Александрова Мария А. (читать книги онлайн полностью txt) 📗
— Да здравствует царь Димитрий! Клятва Борисовой памяти! Гибель племени Годуновых! — кричали другие.
С сими воплями огромная толпа кинулась в Кремль, схватила Федора, его мать и сестру, а также всех родственников и друзей царских, поволокла в темницы…
Та дорога, которую когда-то давно, еще в детстве, узрел перед собой Юшка Отрепьев, близилась к концу. Вот оно, долгожданное, вот оно, с таким трудом добываемое счастье.
Его ждала великодержавная столица, златоглавая Москва…
Глава 41
Ясным летним днем новоявленный царь Дмитрий подошел к древним стенам Москвы и расположился станом на лугах Москвы-реки возле села Коломенского.
Москва радостно встречала своего царя. Знатнейшие горожане поднесли ему хлеб-соль, златые кубки и соболей, а бояре великолепную утварь царскую.
Призывали бояре Дмитрия в Москву, говоря, что нет боле врагов, поглотила их мать сыра земля и древний град теперь ждет своего повелителя.
И ждать Москве пришлось недолго. В прекрасный солнечный летний день самозванец вступил в столицу. Процессия отличалась небывалой торжественностью и пышностью. Впереди ехали польские гусары, литаврщики, трубачи, дружина всадников с копьями, пищальники, колесницы, заложенные шестернями, и богато украшенные верховые лошади царские. Далее шествовали барабанщики и полки российские, духовенство с крестами и, наконец, сам Дмитрий в одежде, поражающей великолепием. Восседал он на белом коне, и убранство его слепило глаза. На шее нового государя блистало ожерелье, подобного которому не было более в мире.
Рядом с Дмитрием шествовали бояре и князья, чуть позади шли торжественно немцы, казаки, стрельцы и дружина литовская.
Над Москвой разливался колокольный звон. Звонили во всех церквях, словно на великий праздник. Улицы были наполнены бесчисленным множеством людей. Они толпились по сторонам дороги, залезали на крыши домов, на кровли церквей. Все башни и стены были также усыпаны зрителями.
Увидев Дмитрия, люди падали ниц и восклицали: «Здравствуй, отец наш, государь и великий князь Димитрий Иоаннович, спасенный Богом для нашего благоденствия! Сияй и красуйся, о солнце России!»
Дмитрий всех громко приветствовал и называл своими добрыми подданными, веля им подняться с колен и молиться за него Богу.
Ярослав шествовал рядом с Григорием. И удивительно было ему взирать на то, с каким радушием и почетом принимает народ самозванца. Время от времени поглядывал Ярыш на Отрепьева и замечал на лице последнего довольство и благость.
Лишь одно происшествие омрачило въезд Дмитрия в Москву. И повинны в нем были вовсе не люди, не тайные недоброжелатели и завистники. Когда Дмитрий въехал через Живой мост и ворота Москворецкие на площадь, поднялся вдруг страшный вихрь. Был он так силен, что всадники едва могли удержаться на конях. Пыль взвилась столбом и так замутила всем глаза, что царское шествие остановилось.
Сие происшествие поразило всех без меры. Люди ужаснулись, начали креститься и взывать к милости Господа.
Ярослав также был поражен стихией. Он воспринял произошедшее как знак свыше. И не первый уже раз подумал Ярыш о том, что пора бы ему уже отойти от службы новоявленному Государю и вернуться в Углич. Там была его Родина, там остался его друг Димка и неоплаченный долг — неотомщенные отец и братья.
Тем временем процессия двинулась дальше. Еще несколько упущений допустил новоявленный государь. И они не остались незамеченными. Первое происшествие случилось, когда Дмитрий, встреченный святителями и всем клиром московским на Лобном месте, сошел с коня, чтобы приложиться к образам. Тогда литовские музыканты играли на трубах и били в бубны, заглушая пение молебна. Это было кощунственно и небогоугодно, и люди таковое упущение заметили.
Чуть позже случилась и другая непристойность: вступив за духовенством в Кремль и в соборную церковь Успения, Дмитрий ввел туда и многих иноверцев: ляхов и венгров. Такового еще никогда не бывало, и народу это показалось чуть ли не осквернением храма.
Из церкви Успения поспешил Дмитрий в церковь Архистратига Михаила, где с видом благоговения преклонился на гроб Иоаннов, лил слезы горькие и сказал следующее: «О родитель любезный! Ты оставил меня в сиротстве и гонении, но святыми твоими молитвами я цел и державствую!»
Таковое наигранное поведение самозванца показалось людям естественным. Народ плакал и говорил: «То истинный Дмитрий!» После всего этого Лжедмитрий в чертогах Иоанновых сел на престол государей московских.
Многие вельможи вышли тогда из дворца на Красную площадь к народу. С ними был и Богдан Бельский, который стал на Лобное место, снял со своей груди образ Святого Николая, поцеловал его и поклялся москвичам в том, что новый государь есть действительный сын Иоаннов, сохраненный и данный им Николаем Чудотворцем. Убеждал Бельский народ любить того, кто возлюблен Богом, и служить ему верно.
Народ ответствовал единогласно: «Многие лета государю нашему Дмитрию! Да погибнут враги его!» Торжество было искренним, общим. Дмитрий с вельможами и духовенством пировал во дворце, граждане на площадях и в домах своих. Все пили и веселились до глубокой ночи.
Пировал вместе с новым государем и Ярослав. Только нерадостно было у него на душе. Обманом взошел Дмитрий на престол, и подсказывало ему сердце, что добром это не кончится.
Следующие несколько дней прошли для Ярослава как в тумане. Попойка не прекращалась, и так уж выходило, что Ярослав ложился хмельным и просыпался еще не протрезвевшим. А потом вновь окунался в праздничную круговерть.
Однажды, было это день на третий после торжественного восшествия Гришки, т. е. Дмитрия на престол, Ярослава посетило вполне понятное желание. В том нет ничего дивного: Ярослав и не помнил уже, когда ему довелось последний раз иметь дело с женщиной. Войны, походы — все это льстит мужской гордости, но никак не отбивает тяги к нежному женскому телу.
Ярослав решил, что не грех бы ему и поразвлечься. Только вот как найти в этом большом городе доступную бабу, которая бы пригрела, приласкала и ничего, кроме денег, за это не попросила? Немного подумав, Ярыш решил порасспросить одного из бояр. Михаил Зотов за эти дни стал его приятелем и собутыльником, а потому и обратиться к нему с подобным вопросом было вполне приемлемо.
В тот же вечер Ярослав отвел Зотова в сторонку и учинил допрос.
— Слушай, Михайло, — начал он, не вполне уверенно, — у меня тут к тебе дело есть. Не поможешь ли мне?
— А в чем дело-то заключено? — насторожился Михаил. Был он человеком скупым, а потому первым делом подумал о том, что Ярослав чего-нибудь с него стребует.
— Ты ведь в Москве давно живешь? — издалека завел разговор Ярослав.
— Так народился я здесь. С тех пор и не уезжал никуда, — ответил Михаил, степенно оглаживая бороду.
— Тогда должен ты все об этом городе знать, — продолжал Ярослав.
— Ну, все не все, а многое ведаю, — гордо согласился Михаил.
— Тогда скажи, где можно в Москве сыскать вдовушку?
— Жениться, что ли, собрался? — удивился Михаил. — Так на что тебе старый башмак, коли новые стачать можно?
— Эко ты загнул! Жениться! — фыркнул Ярыш. — И в мыслях своих того не имел, и более глупого ничего и придумать не мог!
— Тогда зачем же тебе вдова? — еще больше удивился Михаил.
— Неужто ты, боярин, со своей боярыней живя, никогда другим бабам под юбку не лез! — в упор спросил бестолкового Михаила Ярыш.
Лицо боярина расплылось в масляной глупой улыбке.
— Ах, вот ты про что! — воскликнул он. — Ну, скажу тебе так, самому мне и служанок завсегда хватало, но слушки кой-какие до меня доходили, а потому и где бабу тебе сыскать, я знаю.
— Вот и ладно, — буркнул Ярослав. — Свезешь меня сегодня.
— Свозить-то свожу, конечно. Но только, если помозговать, то на кой ляд тебе это надо? Ну зачем тебе ехать, не знай куда, не знай зачем. Давай я лучше одну из девок своих тебе отдам? И растрат никаких, и забавляться сможешь без опаски…
