Беглая монахиня - Ванденберг Филипп (книги онлайн без регистрации .TXT) 📗
Отнюдь не уверенный в своем деле, доктор Ридингер поднес нож к левой части грудной клетки и сделал сначала вертикальный, а затем горизонтальный надрез, образовав крест.
Когда же он начал отворачивать крюком возникшие треугольные лоскуты кожи, нутро его курфюрстшеской милости взбунтовалось и вся поглощенная накануне вечером еда изверглась мощной струей, оросив пурпурную сутану.
Не обращая на это никакого внимания, медик продолжил свою чудовищную работу, с хрустом перекусив щипцами два ребра. Таким путем он добрался до сердца, которое не только не было черным, но, насколько мог установить Ридингер, не обнаруживало никаких особенностей. Затем медик занялся животом, действуя теми же методами, что и с грудной клеткой.
Князь-епископ давно уже пожалел о своем любопытстве и отвернулся, дабы избежать дальнейших неприятностей, но тут Кирхнер окликнул своего хозяина, чтобы он посмотрел на паховый сгиб мертвеца.
Уверенный, что в нижней части живота Великого Рудольфе показались черные как смоль внутренности, кардинал пересилил свою тошноту и подошел, нацелив взгляд на вскрытое чрево. Скорчив брезгливую гримасу, он хотел уже выразить свое разочарование, ибо желудок и кишки отнюдь не напоминали обугленные врата ада, но тут Кирхнер показал вытянутым пальцем на странную татуировку на нижней части туловища канатоходца. Это была змея, хвост которой троился, частично напоминая сплетения голубоватых жилок под кожей. При ближайшем рассмотрении можно было даже различить девять букв: HICIACCOD.
На вопрос кардинала, что могли бы означать просвечивающие сквозь кожу артерии и загадочные буквы, медик пожал плечами и ответил, что это отнюдь не кровеносные сосуды, а татуировка, которую раньше практиковали первобытные народы, а с открытием Нового света переняли и жители здешних широт.
Кирхнер, на которого Альбрехт также обратил свой вопрошающий взгляд, не смог сказать ничего вразумительного, кроме того, что змея наряду с орлом и львом является животным-символом и может означать либо многое, либо ничего.
Все это, похоже, не слишком интересовало врача. Он равнодушно продолжал свою неприглядную работу, рылся в кишках канатоходца, извлек печень и желчный пузырь и понапрасну искал дополнительный орган, который мог бы позволить человеку подобно птице сохранять равновесие на тросе. В конечном счете, так ничего особенного и не обнаружив, доктор Ридингер засунул все безжалостно вытащенные внутренности обратно.
Врач явно все еще рассчитывал найти искомое, поэтому, вооружившись молотком и зубилом, поднес инструменты к переносице трупа и уже был готов мощным ударом раскроить череп.
В последний момент Альбрехту удалось остановить прозектора, он ухватился за его занесенную руку с молотком и настоятельно, почти умоляюще попросил немедленно прекратить работу. Секретарю был отдан приказ позаботиться о том, чтобы труп Великого Рудольфо, запаянный в цинковый гроб, нашел упокоение на почетном месте майнцского кладбища.
Прежде чем приступить к исполнению приказа, Кирхнер занес буквенный код, обнаруженный на коже канатоходца, в свою записную книжку, которую тайно хранил в своей комнате.
Глава 14
Магдалена в ужасе проснулась и вскочила с постели. Свет фонаря прямо перед ее глазами освещал грубое лицо незнакомого мужчины. Она сделала попытку закричать, но незнакомец зажал ей рот рукой.
— Не бойтесь, с вами ничего не случится, — произнес он хриплым голосом.
Магдалена подумала о бегстве, но, посмотрев на дверь, обнаружила второго мужчину. Он как раз был занят тем, что собирал платья и все, что ему казалось важным, в узел. Однако незнакомец отнюдь не походил на подлого грабителя.
— Что все это значит? — поинтересовалась Магдалена, когда отошла от первого испуга.
Мужчина, стоявший у ее кровати, спокойно ответил:
— Мы хотим вам только добра и доставим вас в безопасное место. Следуйте нашим указаниям, и с вашей головы не упадет ни один волос.
Магдалена возмущенно перебила его:
— Что за чушь! Если вы не враги мне, почему же нападаете посреди ночи?
Мужчина пропустил ее вопрос мимо ушей и с показным хладнокровием произнес:
— Одевайтесь и выходите!
Она неохотно выполнила его требование и, подталкиваемая непрошеными гостями, вышла наружу. Взяв ее с двух сторон под руки, чтобы Магдалена не могла убежать, они без лишних объяснений поспешно проделали часть пути через ночной город до песчаного берега. Там их ждала крытая тентом повозка, запряженная двумя лошадьми. У Магдалены заныло сердце от дурных предчувствий.
Один из ее похитителей швырнул узел с вещами, собранными в цирковом вагончике, в повозку, а другой потребовал, чтобы она залезла и села спереди.
— А если я откажусь? — Магдалена в последний раз решила показать характер. На самом деле она тряслась от страха.
Вместо ответа похититель вплотную подошел к ней и скрестил на груди руки, явно давая понять, что не советует ей артачиться. Она залезла на козлы и оттуда перебралась внутрь повозки.
— Надеюсь, парни не слишком грубо с тобой обращались? — услышала она знакомый голос.
— Это ты?..
— Маттеус Шварц, собственной персоной!
— Который хочет взять меня к себе на службу, — горько заметила Магдалена. — Честно говоря, я представляла себе это иначе.
— Охотно верю. Однако ты должна знать, что все это не имеет никакого отношения к моему предложению. Ты недооцениваешь ситуацию: за тобой по пятам гонится инквизиция. Три доминиканца уже в пути из Франкфурта в Майнц. Они еще сегодня будут здесь. Надеюсь, ты понимаешь, что это означает!
Магдалена почувствовала, как комок подступил к горлу, она не в состоянии была вымолвить даже слово.
— Твое представление на канате, — продолжал Шварц, — вызвало большое оживление, в первую очередь среди соборных каноников. Они отказываются верить, что богоугодная женщина способна на такое. Считают тебя колдуньей.
— И что дальше? Как ты намереваешься со мной поступить? — неуверенно спросила Магдалена. — Или, может, ты заодно с канониками?
Маттеус молча покачал головой и после небольшой паузы произнес, не глядя на Магдалену:
— Почему ты не доверяешь мне? Разве я давал тебе когда-нибудь повод?
— Нет, конечно нет. Извини, если я тебя обидела. Но, может, все-таки скажешь, что ты собираешься делать?
Фуггеровский посланник наклонился вперед, к слугам, уже разместившимся на козлах, и сказал:
— Езжайте! Вы ведь знаете дорогу. — И, повернувшись к Магдалене, произнес: — Я отвезу тебя в монастырь Эбербах. Там, у цистерцианцев, ты будешь в безопасности от преследования доминиканцев и инквизиции. У аббата Николауса Эбербахского есть передо мной должок, причем он задолжал мне не только признательность.
— Почему ты это делаешь? — спросила Магдалена, потупившись. Возничие пустили лошадей рысью.
— Почему, говоришь? — задумчиво повторил Маттеус Шварц. — Потому что ты расположила меня к себе своим прелестным нравом. Я бы даже сказал...
— Можешь спокойно произнести то, что у тебя вертится на языке. Ты хотел сказать, я тебя околдовала.
— Признаться, отчасти ты права. Да, пожалуй, что и околдовала, только не в том смысле, которое вкладывают в это слово Римская церковь или инквизиция...
— А в каком?
— Ну как тебе сказать? С нашей первой встречи ты не выходишь у меня из головы. Завладела всеми моими мыслями, для других уже и места не осталось. Господи, да неужели это так трудно понять?
Беспомощный лепет посланника, никак не подобающий человеку его положения, открыл Магдалене глаза.
— Ах, вот в чем дело, — протянула она, наконец догадавшись, что он имел в виду. Оба надолго замолчали.
Магдалена тоже была растеряна и не знала, как ей себя вести в этой ситуации. Безусловно, слова Шварца льстили ей, но события последних дней вытеснили из ее головы все мысли о другом мужчине. После довольно продолжительной паузы она неуверенно произнесла:
