Икар - Васкес-Фигероа Альберто (читать лучшие читаемые книги .TXT) 📗
— Но в каком состоянии!..
— В каком уж есть. Спору нет, куда лучше обойтись без этой ямы, возникшей на нашем пути, но по крайней мере мы живы.
— И тебе этого достаточно?
— Конечно! Вот въехали бы мы в болото чуть раньше — нас бы вытряхнуло из самолета и разбросало кого куда, одни бы погибли, другие покалечились. Взгляни на происшедшее с этой стороны! Даже в несчастье нам страшно повезло.
— Ты просто неподражаема! — с искренним восхищением сказал Король Неба. — Мы попали в передрягу на вершине тепуя и не знаем, удастся ли нам отсюда выбраться, а ты все еще считаешь, что нам повезло.
— И еще как повезло! — не сдавалась она. — Вот скажи… Что было бы, если бы мы въехали в болото на скорости сто километров в час? — Не получив ответа, добавила: — От нас бы осталось мокрое место… Я права или нет?
— Права!
— Тогда на что ты жалуешься?
— Я жалуюсь на то, что женился на замечательной женщине и не смог просто довольствоваться ее обществом. Не будь я таким безумцем и мечтателем, мы могли бы жить припеваючи.
— Как знать… — вздохнула Мэри, направляясь к самолету; она начала вытаскивать из него продукты и канистры, собираясь приготовить еду. — Возможно, обыденщина не позволила бы нам оценить то, что мы имеем.
— Ты так думаешь?
— Все возможно, — сказала она, вернувшись к нему, и начала разжигать небольшую масляную горелку, которую захватила с собой. — Я тебя люблю, но предполагаю, что к этой любви примешивается еще и восхищение твоим мужеством и упорством. Сомневаюсь, что обычный мужчина разбудил бы во мне те чувства, которые будишь ты.
— Даже сейчас, когда меня постигла такая неудача?
— Неудача?… — повторила она, указывая пальцем на какую-то точку впереди. — Вон там, в паре километров отсюда, находится самый красивый водопад на свете, который до скончания веков будет носить твое имя. Много ли неудачников достигло чего-то подобного?
— Но ведь мы разорены вчистую.
— Я знаю великое множество миллионеров, у которых только и есть что деньги, — уверенно заявила Мэри Эйнджел. — А у меня есть ты, у тебя — я, у нас с тобой такая насыщенная жизнь, да еще есть водопад. Разве это купишь за все деньги на свете?
— Ты и правда так думаешь или говоришь это для того, чтобы меня успокоить?
— Успокаивать тебя сейчас значило бы в какой-то мере потерять к тебе уважение, — объяснила она. — Нам, конечно, немного не повезло, но я уверена, что мы с этим справимся.
— Не повезло? — возмутился Король Неба. — Ты говоришь, что нам «немного не повезло»? У нас осталось только то, что на нас надето.
— Сколько самолетов ты разбил за свою жизнь? — поинтересовалась Мэри. — Восемь, десять, двенадцать?… Подумай о них — и ты увидишь, что всякий раз это было временное невезение, и ты всегда выходил из положения. Это просто очередное невезение.
Ну, как спорить с женщиной, у которой на все готов ответ?
Как пытаться ее ободрить, когда она — сама отвага?
Как просить у нее прощения за то, что по его вине они оказались в таком положении, тогда как она собиралась готовить обед, словно они в погожий день отправились на пикник в окрестностях своего городка?
Мэри Эйнджел ела с таким аппетитом, словно находилась вовсе не на вершине Горы Дьявола, имея ничтожные шансы выбраться отсюда живой и невредимой. Она даже не отказала себе в удовольствии выпить кофе — как всегда, маленькими глоточками.
Затем она закурила сигарету, что позволяла себе лишь в особых случаях, и с любопытством стала разглядывать пейзаж.
— Красиво! — проговорила она. — Очень красиво! У тебя не возникает странного ощущения при мысли о том, что, возможно, мы первые люди, ступившие на эту вершину?
— Мне от этого становится не по себе… — ответил муж. — Ведь тогда это не гора МакКрэкена.
— Так оно и есть, — не скрывая своей уверенности, сказала она. — И ты это понял, как только вылез из самолета: я видела, какими глазами ты смотрел по сторонам.
— Иногда я думаю, что ты чересчур хорошо меня знаешь.
— Нет необходимости знать тебя чересчур хорошо, чтобы понять, что тебя огорчает не столько потеря «Фламинго», сколько то, что твои опасения оправдались: это не то место, где вы побывали с шотландцем.
— Не то… — чистосердечно признался Джимми Эйнджел. — Оно должно было оказаться тем местом, поскольку находится в указанной точке, но это не оно.
— Значит, ты согласен с тем, что МакКрэкен тебя обманул?
— Нет! Не согласен. Что-то здесь не так, но я уверен, что это не его вина. Он не лгал. Это я ошибся.
— Господи! Вот если бы ты мне так доверял, как доверяешь этому шотландцу.
— А я доверяю. Вы с ним — единственные люди, за которых я сунул бы руку в огонь.
— Кстати, об огне!.. — сказала Мэри, подняв лицо к небу: безжалостное солнце стояло прямо над головой в самом центре тропиков. — Ты чувствуешь в себе силы сходить искупаться в реке? Судя по тому, что я успела рассмотреть во время приземления, она должна находиться вон в той стороне, на расстоянии меньше километра.
Это была всего лишь речушка с холодной и чистой водой и быстрым течением, которая вилась из самого центра плоскогорья, устремляясь к тому месту на северо-восточной окраине, откуда она низвергалась на равнину в форме гигантского конского хвоста.
Они разделись, насладились долгим купанием, восстанавливающим силы, и, когда, уже ближе к вечеру, растянулись на широкой плите из черного камня, отполированного водой за миллионы лет, Мэри Эйнджел повернулась к мужу и сказала:
— Я хочу заняться любовью.
— Здесь? — удивился он. — Сейчас?
Она со смехом несколько раз кивнула.
— Здесь и сейчас! — настойчиво повторила она. — Я хочу заняться любовью и зачать нашего первого ребенка на вершине Священной горы, лежа в воде, которая потечет дальше к твоему водопаду. Какое место может быть лучше, чтобы забеременеть?
— Ты продолжаешь меня удивлять! — признался Король Неба, протянув руку и нежно погладив ей грудь. — Самая удивительная женщина на свете, хотя ты, как всегда, права. Ребенок, зачатый здесь, наверняка будет особенным.
На этот раз они были особенно нежны друг с другом, сознавая, что, возможно, у них больше не будет случая выразить вот так, непосредственно, всю глубину своего чувства.
Это был первый — и последний — раз, когда два человека любили друг друга на вершине Ауянтепуя, Священной горе для одних и Горе Дьявола для других, и самой неприступной и таинственной горе на земле — для всех.
Счастливые и довольные, взявшись за руки, они вернулись туда, где «Фламинго» уже погрузился в долгий сон.
Сон, от которого он очнется только тридцать три года спустя, когда венесуэльские воздушные силы решат вытащить его из болота с помощью мощного вертолета и установят как бесценный исторический экспонат у входа в аэропорт Сьюдад-Боливара.
Место это было выбрано специально, с целью увековечить память пилота Джимми Эйнджела, который на рассвете тысяча девятьсот тридцать пятого года поднялся в воздух с этого самого аэродрома, чтобы лететь в бессмертие.
Там он и пребывает.
Густаво Генри по прозвищу Веревка и Мигель Дельгадо появились два дня спустя.
Они бессильно рухнули в кресла самолета, которые Король Неба пристроил в тени крыльев, и, задрав головы, посмотрели на товарищей, которые взирали на них сверху, из аппарата.
— Плохие новости! — объявил Веревка. — Мы нашли щель, по которой можно спуститься метров на триста, но нет никакой возможности узнать, что там ниже.
— И?…
— Загвоздка в том, что мы окажемся заблокированными в такой точке, откуда, возможно, не сможем ни продолжить спуск, ни тем более вернуться назад.
— Но ведь вы все-таки профессионалы.
— Так-то оно так, — подтвердил венесуэлец. — Профессионалы. Но и это не простая стена. Она отвесная, и, боюсь, на каких-то участках наклон может оказаться даже отрицательным.
— А что это значит? — встрепенулась Мэри Эйнджел.
