Крайняя мера - Стивен Мартин (читать хорошую книгу TXT) 📗
— Твои друзья сами себя предали. Думаю, что, как и ты, они уже покойники и только ждут, когда на их шею опустится топор палача. Мне нужна информация. — Грэшем хотел сказать, что все сведения ему нужны лишь для того, чтобы сохранить как можно больше жизней, но предпочел промолчать. Благородные идеи Фрэнсиса Трэшема не привлекали.
— Я кое о чем умолчал, — признался Трэшем, принимая очередное решение. Он с молниеносной скоростью приспособился к новым обстоятельствам. — На следующей неделе я ужинаю с Робином Кейтсби в таверне Уильяма Патрика «Ирландец», что на Стрэнде.
— Кто еще должен прийти?
Трэшем перечислил несколько имен, среди них были драматург Бен Джонсон и пэр-католик, лорд Мордаунт.
— Придет еще один гость, и это буду я.
— То есть как? Мне следует попросить еще одно приглашение?
— Нет. Как я туда попаду — моя забота. А ты должен не подавать виду, что мы знакомы. А теперь опиши мне Кейтсби.
Манион проводил Трэшема до самого дома, следуя за ним на почтительном расстоянии. Теперь Фрэнсис представлял большую ценность. Грэшем в это время беседовал с той, которую считал своим сокровищем.
— Я оказалась права. Этот человек отвратителен. — Уходя, Трэшем бросил на девушку злобный взгляд. — Не хотела бы я оказаться в его власти.
Грэшем хотел встретиться с Кейтсби с глазу на глаз. По описанию осведомителей и Фрэнсиса Трэшема, Кейтсби представлялся фигурой весьма внушительной: одержимый проповедник, способный поднять людей и приобщить их к своему делу. Однако Грэшему доводилось встречать людей, которые на деле оказывались шарлатанами и утрачивал и всю свою браваду при первом же столкновении с действительностью. Не из их ли числа Кейтсби? Человек, плетущий хитрую сеть интриг, чтобы потешить свою гордыню, пустой грохочущий сосуд? Или же он способен поднять мятеж, свергнуть правительство и погрузить всю страну в смуту?
Необходимо встретиться с этим человеком и наконец понять, что он собой представляет на самом деле.
Таким образом, на ужине в таверне «Ирландец» появился еще один гость.
Кейтсби ждал за воротами Харроудена. Его лошадь беспокойно встряхивала головой и рыла копытом землю, как будто тревожное настроение хозяина передалось и ей. Том Бейтс бросил на Кейтсби вопросительный взгляд, спрашивая разрешения прогулять лошадь по двору, но Кейтсби отрицательно покачал головой.
Эверард Дигби непростительно долго прощался с женой и детьми, а ведь ехать предстояло не на край света. От Харроудена до Гейхерста не более пятнадцати миль. В Харроудене собрались все: обе женщины из семейства Во, новоиспеченный лорд Во, другие женщины и священники, и все остальные, посвященные в общее дело. Они считают Кейтсби излишне горячим и неосторожным, но у него хватает здравого смысла понять, насколько опасными стали их встречи после паломничества в Флинтшир через всю приграничную территорию.
Сэр Эверард Дигби также присутствовал в Харроудене, вот почему сюда прибыл и Кейтсби. Однако ему так и не представилось возможности поговорить с Дигби наедине, чтобы обсудить детали заговора и объяснить важную роль, которая отводится Эверарду. Потеряв терпение, Кейтсби намекнул, что после полуразрушенного и обветшавшего Харроудена всей компании доставило бы огромное удовольствие пребывание в Гейхерсте, родовом имении Дигби. Ничего не подозревающий Дигби охотно согласился с этим предложением, а Кейтсби между делом заметил, что двум старым друзьям следует отправиться вперед верхом и убедиться, что в Гейхерсте, или как его иногда называли — Готхерсте, все готово к приему гостей.
Кейтсби видел всех людей в зеркале своей души. В течение многих лет Робин наблюдал, как его властное обаяние действует на мужчин и женщин, усыпляет их благоразумие и осторожность, превращая в послушную мягкую глину в его руках, как бы они этому ни противились. Большую часть жизни вовлечение людей в сеть своих интриг и подавление их воли были для Кейтсби игрой и доставляли такое же удовольствие, как охота, азартные игры и красивые женщины.
И все же он испытывал некоторое беспокойство по поводу вновь завербованных участников заговора. Фрэнсис Трэшем, человек злобный и необузданный, не был истинно верующим, и положиться на него Кейтсби не мог. Тем не менее Робин прекрасно знал, что после смерти отца Трэшем получит богатое наследство, которое и делает его весьма привлекательным в качестве соратника. Что ж, окончательное решение можно принять в Лондоне, а потом в Кларкенуэлле. Нужда в деньгах слишком велика, и нельзя медлить ни минуты. Однажды присягнув на верность, Трэшем, как и остальные участники заговора, в случае предательства потеряет слишком много.
С Эверардом Дигби дело обстоит иначе, и Кейтсби он нужен не только ради денег, но и как человек, наделенный большим обаянием. Самым привлекательным в Дигби были его простодушие и твердая вера в принципы протестантизма. В католическую веру его обратил отец Герард, который не только одевался и вел себя как истинный джентльмен, но и искренне считал себя таковым. Отец Герард уловил момент, когда Дигби заболел, и, воспользовавшись паническим страхом перед смертью, направил его на истинный путь. Забавно, что ему удалось обратить в католичество и Мэри, жену Дигби, причем ни один из супругов не знал правды друг о друге. Отец Герард любил хранить подобные тайны до поры до времени, чтобы в полной мере насладиться оцепенением обоих, когда все станет известно.
Кейтсби собирался использовать в своих целях наивное простодушие и душевную чистоту Дигби. Эверарда не только хорошо знал и при дворе, но и считали одной из наиболее ярких восходящих звезд. Он был прекрасен собой, словно молодой бог, ездил верхом так, будто родился в седле, слыл великолепным фехтовальщиком и замечательным музыкантом, хотя последнее достоинство Кейтсби не мог оценить должным образом. Кто-то должен окружить Кумб-Эбби и забрать принцессу Елизавету. Если поручить это дело звероподобному Тому Уинтеру или Джону Гранту, физиономия которого едва ли краше, чем у сатаны, или, того хуже, пьянице Томасу Перси, то слуги принцессы либо будут сражаться не на жизнь, а на смерть, либо сдадутся без боя, справедливо считая себя покойниками. Принцесса Елизавета всего лишь дитя и с перепугу может натворить бог весть что. Разве мало случаев, когда девушки бросались вниз с каменных стен, думая, что под угрозой находится их честь? Любая девушка при виде такой рожи, как у Уинтера, Гранта или Перси, сразу же поймет, что они явились не за дружеским рукопожатием. Если же на Кумб-Эбби нападет Дигби, сражения можно избежать. Эверарда любят при дворе, он истинный рыцарь, недавно причисленный к дворянам, получающим пенсион от его величества. Всем известно, что он примерный семьянин, да и одним своим видом такой красавец может укротить даже взбесившегося быка. Ни Кейтсби, ни делу католицизма не нужна принцесса Елизавета, проткнувшая себя ножом или прыгнувшая с высокой стены в ров. Благодаря обаянию Дигби можно на некоторое время скрыть, что произошло с ее родителями. Особенно если учесть, что и сам Дигби не знает всей правды.
С какой стати Дигби должен оставить красавицу жену, прекрасную семью и отказаться от блестящих возможностей при дворе ради участия в безумном заговоре? Кейтсби лишь улыбнулся про себя, наблюдая, как Дигби стремительно сбегает с лестницы и направляется к оседланному коню, раздавая по пути приказания слугам. Робин знал, что за наивным простодушием сэра Эверарда Дигби кроются ослиное упрямство и решительность, особенно когда дело касается религии.
Они ехали рядом по безлюдной дороге. Том Бейтс отстал на приличное расстояние и не мог слышать их разговора. Оба мужчины дали лошадям полную свободу, чтобы те могли размяться после долгой ночи, проведенной в конюшне. Животные весело бежали по дороге, стряхивая с наездников остатки сна.
— Дигби, друг мой, хочешь ли ты меня порадовать?
Они ехали вдоль сочившегося тонкой струйкой ручейка, который через месяц превратится в ревущий поток.
