Графиня Козель - Крашевский Юзеф Игнаций (читаемые книги читать онлайн бесплатно txt) 📗
– Счастлив видеть вас, – воскликнул король, поднимаясь, – помогите мне успокоить вашу дочь, она обижает меня несправедливыми подозрениями.
– Что случилось, ваше величество? – Белинская все еще притворялась удивленной. – Подозрения и ревность – доказательства любви, – сказала она. – На это обижаться не следует, ваше королевское величество.
– Но послушайте…
Август рассказал все как было. Госпожа Белинская слушала короля, как-то странно поглядывая то на дочь, то на него, вид у нее был встревоженный.
– Простите, ваше королевское величество, – сказала она, – но тревога моей дочери вполне понятна. Всему свету известны угрозы Козель, ее горячий нрав. Она посмела угрожать даже вам, ваше величество!
– Ну что ж, – прервал ее Август, – для вашего спокойствия я отдам приказ, чтобы ее вернули с дороги обратно в Дрезден.
Госпожа Белинская, благоговейно сложив руки, воскликнула:
– Ты можешь считать себя счастливейшей из женщин, дочь моя, имея покровителя, который так заботится о твоем покое. – Подумав немного, она добавила: – Осмелюсь обратить ваше внимание, что графиня Козель, избалованная вашими милостями, не всякого послушается, надо послать такого, кто сумел бы…
– Пошлите кого хотите, – промолвил Август, которому надоела уже эта сцена.
Женщины рассыпались в благодарности перед его величеством, выказавшим столько доброты и заботливости.
У госпожи Белинской был наготове человек, которому она собиралась поручить это дело. То был француз Монтаргон, приехавший с князем Полиньяком в Польшу и пристроившийся там при Белинских, выхлопотав себе титул камергера его величества. Об его отношениях с домом Белинских слухи ходили разные…
Монтаргон пришел через полчаса, готовый выполнить приказ короля, в котором категорически предписывалось с полпути вернуть графиню Козель в Дрезден.
– А если она, ваше величество, не подчинится вашему приказу, как мне быть?
Король задумался, не так-то легко ему было решиться на то, к чему его принуждали.
– Я дам вам в помощь Ля Эй, подполковника моей стражи, и шесть гвардейцев, надеюсь, этого будет достаточно.
Послали не теряя времени за Ля Эй, который получил из уст самого короля точные указания, и этой же ночью отряд, высланный против одной беззащитной женщины, двинулся с необыкновенной поспешностью по дороге, ведущей из Варшавы в Дрезден.
А какой нежной была благодарная Марыня и как радовалась она одержанной победе!
Твердо решив повидаться с королем и самой искать у него защиты, графиня Козель собралась в путь быстро, с небольшой свитой, боясь, как бы весть об ее отъезде не опередила ее. Верный Заклика сопровождал ее и в этой поездке. Он очень скорбел об участи госпожи, но такой уж был у него характер: чем тяжелей ему было, тем больше он замыкался в себе. Бледный, осунувшийся, ехал Заклика рядом с каретой графини, выполняя приказания молча, нахмурив брови. Перед отъездом из Дрездена Анна Козель призвала его к себе.
– Все оставили меня, – сказала она, – у меня нет никого, на чью верность я могла бы рассчитывать. – Графиня взглянула на Раймунда. Он стоял мрачный. – Ты тоже покинешь меня?
– Никогда! – ответил он коротко.
– Мне кажется, что я могу быть уверенной в твоем благородстве и преданности.
– Всегда, – торжественно промолвил Заклика, подняв вверх два пальца, словно давая клятву.
– Я хочу доверить тебе самое дорогое, что у меня есть, обещай, поклянись, что разве только вместе с жизнью ты расстанешься с этим; не дашь вырвать силой, будешь беречь мое сокровище, мою честь, как…
– Как святыню, – ответил Заклика, снова поднимая руку, – можете быть спокойны.
– Ни одна живая душа не должна знать, что я вручаю тебе.
– Прикажете поклясться?
– Я верю твоему слову. Но тебе нужно знать, что ты получишь на сохранение. Я сказала, ты будешь хранителем чести графини Козель. Король, разводя меня с мужем, дал письменное, скрепленное печатью обязательство жениться на мне после смерти королевы. Стать фавориткой короля я бы ни за что не согласилась. Теперь, когда король изменил своему обещанию, они постараются вырвать у меня эту позорящую короля бумагу. Меня могут схватить, но и под пыткой я им не выдам, где спрятана бумага. Замуровать ее? Зарыть? Это грозит мне изгнанием, носить при себе – рискованно.
Козель открыла шкатулку красного дерева, оправленную в серебро и слоновую кость, достала из шкатулки золотую коробочку, а из нее кожаный мешочек с печатями и шелковым шнуром.
– Ты не предашь меня, – сказала Козель, глядя Заклике в глаза.
Раймунд упал на колени, слезы потекли у него по усам, он поцеловал протянутую руку, схватил, оглянувшись, мешочек и, быстро спрятав его на груди, сказал приглушенным голосом:
– Только смерть заставит меня расстаться с ним.
Анна быстро захлопнула шкатулку.
– Мы отправляемся в путь, – добавила она, – и неизвестно, что нас ждет, может быть, самое неожиданное, самое худшее, надо, чтобы у тебя были деньги.
Графиня протянула Раймунду зеленый мешочек с золотом.
– Потом отчитаюсь, – сказал Заклика.
Через несколько часов графиня с заряженным пистолетом, он всегда был при ней, пустилась в путь.
До Видавы, небольшого пограничного городка в Силезии, они доехали быстро и без происшествий. В Видаве решено было отдохнуть, расположившись на единственном здесь приличном постоялом дворе, и усталая графиня велела наскоро приготовить обед. В другом конце двора стояло с десяток лошадей, очевидно, отряд королевских гвардейцев возвращался в Саксонию. Заклика стоял на страже у дверей. Вдруг перед ним выросли Монтаргон и Ля Эй и попросили доложить графине, что, случайно узнав о ее прибытии, они хотели бы засвидетельствовать ей свое почтение.
Монтаргона Козель вовсе не знала. Она немало удивилась, когда Заклика объявил об их приходе, так как привыкла уже к тому, что все ее сторонятся. Мысль о каком-то подвохе не приходила ей в голову, она велела просить их.
Ля Эй был человек вежливый, знакомый с придворным этикетом.
Графиня Анна, научившаяся обуздывать свои чувства, даже когда сердце ее замирало от тревоги, казалась спокойной, даже веселой. Она приняла офицеров приветливо и учтиво, а так как время было обеденное, пригласила их разделить с ней скромную дорожную трапезу. За обедом беседа велась непринужденно, но к концу Монтаргон, не забывавший ни на минуту о своей миссии, стал рассказывать о Варшаве, о том, о сем, а затем обратился к графине.
– Мне кажется, графиня, – сказал он, – вы зря пустились в путь. Насколько нам известно, король сейчас очень занят, и, кто знает, не рассердится ли он. Вас могут ждать неприятности.
Козель нахмурила брови и отодвинулась вместе со стулом от стола.
– Как? Вы осмеливаетесь давать мне советы? Не хотите ли вы сказать, что лучше меня знаете короля, мое положение и как мне надо поступать?
Монтаргон растерялся.
– Простите, графиня, – пробормотал он.
– Нет, не прощу, – возмутилась Козель, – это не тактично, не учтиво. Оставьте меня в покое со своими советами, я в них не нуждаюсь.
Могтаргон побледнел, поморщился.
– В моих советах, графиня, вы действительно не нуждаетесь и выслушивать их не обязаны, но если я приехал по поручению короля?
– Короля? – удивилась Анна.
– Да.
– Тем более не подчинюсь, – сказала она, – короля опутали мои враги, он поступил неосмотрительно, и сейчас, конечно, раскаивается. Король мог проявить минутную слабость, но я уверена, он будет рад, если я ослушаюсь его. Это дело мое.
Монтаргона, человека, в общем, покладистого, оскорбил тон, каким говорила с ним прелестная путешественница, и он ответил ей с затаенной обидой:
– Я был бы признателен, графиня, если бы вы освободили меня от весьма для меня нежелательного применения силы.
– Как? – закричала, вскакивая, Козель. – У вас хватает дерзости угрожать мне!
– Король дал категорическое приказание вернуть вас в Дрезден, – сказал Монтаргон, – и я обязан его выполнить.
