Бешеный Лис - Красницкий Евгений Сергеевич (читать полностью бесплатно хорошие книги .TXT) 📗
– Как это по родам? – Мишка понимал, что отклоняется от главной темы разговора, но больно уж было интересно, да и деду надо было дать передышку. Долгое обсуждение непривычных и малопонятных вопросов могло его опять разозлить, а тут дела привычные и известные, к тому же внук превращается из наставника во внимающего ученика – возвращается к положенному ему статусу.
– Да так. – Дед расстегнул оружейный пояс и отложил в сторону – явный признак настроя на долгий разговор. – После Харальда его сын сотню водил, потом внук, но погиб молодым, когда его сын еще совсем малым был, потому сотника из другой семьи выбрали. Прямо на поле боя выбирали – в Угорской земле дело было. Звали его, дай бог памяти… У Данилы-десятника надо спросить.
– Да какой он теперь десятник? – пренебрежительно махнул рукой Лавр.
– Теперь – да, – не стал спорить дед. – Но в его роду четыре сотника было. При последнем из четырех, Петром его звали, случился мятеж десятника Митрофана. А Петр уже был больной совсем, много раз раненный, ну и сам от сотничества отрекся. Выбрали Ивана – прадеда десятника Пимена, которого я сегодня попотчевал. Потом сотником стал его сын. Дурным он сотником был, чуть всех не угробил. Мой отец – Агей Алексеич – его убил. От Агея и пошли сотники из рода Лисовинов. Даст Бог – на мне это не закончится.
– Так вот почему Пимен на тебя волком смотрит! – старательно продемонстрировал удивление Мишка.
– Не только из-за этого. – Дед раздраженно передернул плечами. – Его отец меня убить пытался – мстил. В бою хотел в спину ударить, но не вышло, сам там остался. По уму бы, весь их род вырезать надо было бы, иначе не будет нам покоя… Кхе!
Лицо деда снова приобрело жесткое выражение, каким было утром на дворе старосты Аристарха. Левый глаз прищурился, щека поползла в сторону, изгибая шрам от половецкого клинка. Рука, словно сама по себе, сдвинулась поближе к рукояти меча. Дед недоуменно глянул на нее, вздохнул и отодвинул оружие в сторону.
– Так что ж ты Пимена-то… – осторожно поинтересовался Мишка. – Имел же право! Или пожалел?
– Не в жалости дело, Миша, – вмешался Лавр, – батюшка не захотел сотничество с крови начинать. Второй раз подряд и с крови одного и того же рода. И так чуть ли не первый приказ о казни был.
– Но почему «начинать»? – удивился Мишка. – Ты же и раньше сотником был?
– Правильно Лавруха сказал: «Начинать». Та сотня и нынешняя… – Дед тяжко вздохнул. – Это такая разница. Лучшие люди на той проклятой переправе легли. Почти все, на кого я в любом деле положиться мог. – Дед досадливо заворочался на смятой постели, зачем-то переложил с места на место ножны с мечом. – По справедливости, спросить бы за это с Данилы. Десятник первого десятка – второй человек после сотника. Я его не тронул. Значит, нельзя было и Пимена. Вот если бы он за оружие взялся… тогда бы да! – В голосе деда послышалась прямо-таки плотоядная мечтательность. – Но почуял, стервец, смерть свою. Почуял…
С минуту помолчали. Каждый думал о чем-то своем.
– Деда, прости, если глупость спрашиваю. А чего ты с Данилой возишься? От него же одни беды.
– Беды? – Дед снисходительно усмехнулся. – Дите ты еще, Михайла! Если Данилин Ероха тебе синяки наставлял, это не беды. Наоборот, это тебе на пользу пошло. А Данила мне столько лет спину прикрывал…
Есть, внучек, такие люди, которым обязательно надо при ком-нибудь состоять. Все время вторые. Но зато какие вторые! Незаменимые, на которых надеяться как на себя можно, никогда не подведут. Такого помощника найти – всю жизнь искать можно, и не найдешь. Но не дай бог такому человеку остаться одному. Та переправа это и показала. И ни разу, слышь, Михайла, ни разу – ни полусловом, ни намеком – не напомнил мне Данила о том, что его род на сотничество право имеет.
– Выходит, в Ратном два рода с нами соперничать за сотничество могут? – сделал вывод Мишка.
– Три, – поправил внука дед. – Остался еще один прямой потомок Харальда – Бурей. Серафим Ипатьич из рода первого сотника ратнинской сотни Александра.
Уважение, с которым произнес полное имя Бурея дед, было Мишке совершенно непонятно, поэтому он переспросил:
– Обозный старшина?
– По уму и по силе мог бы первым воином в сотне быть, а может, и сотником, – все так же уважительно отозвался дед. – Только кто же урода в строй поставит? Да и злости в нем… Хотя от такой жизни любой озвереет.
– Теперь понятно, почему Пимен зубы точит… – начал Мишка.
– И почему Ерема к тебе вязался, пока вы его не отлупили, – подхватил Корней, – и почему Бурей грубит. Мотай на ус, Михайла, тебе с этим жить.
– Детей Данилы в «Младшую стражу» не возьму, – решительно заявил Мишка, – детей Пимена и людей из его десятка – тоже!
– Слыхал, Лавруха? Парень-то верно все понял!
– Отвлеклись мы, батюшка, а время-то идет. – Лавру дедовы воспоминания были неинтересны – давно все знал и сам.
– А ты что, спешишь куда, сынок? – ласково поинтересовался Корней.
– Так люди же за тыном уже две ночи провели. Все уже своих холопов, наверно, разобрали, только наши остались. Идти надо, батюшка, людей по жилью разводить, наши же холопы!
– Эх, Лавруха, Лавруха.
Дед сокрушенно покачал головой и вдруг рявкнул что есть мочи:
– Невместно сотнику!!!
Мишка и Лавр вздрогнули от неожиданности, за дверью кто-то испуганно шарахнулся.
«Подслушивают нас, что ли?»
– Это твой, Михайла, дружок – Афоня – обрадовался, вприпрыжку побежал холопов забирать, а мне невместно. – Корней почему-то адресовался внуку, а не сыну. – Лавруху вот пошлю, но не сейчас, а завтра. Сегодня Татьяна с Анной родню разместят. Ужин бабы накроют в самой большой горнице, все семейство вместе соберется. А холопами завтра займемся. Или послезавтра. Должна быть разница между холопами и родней! И разницу эту должны увидеть и понять все! Переночевали две ночи за тыном, переночуют и еще раз, а то и два.
Дед расстегнул кожух и, повозившись, сбросил с ноги протез, показывая, что рассчитывает сидеть долго, потом продолжил, уже не повышая голоса:
– Лавруха, ты послезавтра поедешь верхом, в броне и с мечом за тын. Возьмешь с собой Роську, Матвея… и кто еще из мальчишек сможет верхом ехать. Тоже в бронях и при оружии. Разговоры особенно не разговаривай, посмотри, кто как устроился. Отбери десять хозяев, у которых в семье порядок, ночлег хорошо устроен, дети и скотина обихожены, в общем, десять лучших – сам разберешься. Этих десять семей отправим на выселки. Там все в упадке: сгнило, заросло, – вот самых ухватистых туда и пошлем.
«Вот так, сэр! Почти слово в слово то, что вы Афоне насчет невербального ряда объясняли. Ни слова не говоря, даже сам не показываясь, сразу же вываливает на людей кучу информации. Всем бывшим куньевцам – разницу между родней сотника и чужими. Родне – как их положение выгодно отличается от положения других бывших односельчан. Новым холопам – что попали они к военным людям, что до сотника им, как до Бога, и что оценить их здесь умеют по достоинству чуть ли не с первого взгляда. Даже ратнинцам – что род Лисовинов к приобретенному богатству относится спокойно, без суеты. Управленец Божьей милостью. Или учили хорошо. Только есть, ведь, вещи, которым не научишь, управление – это только наполовину наука, а наполовину искусство».
– А у господина сотника, – продолжал дед, – и другие дела есть, вот, к примеру, с ученым человеком Михайлой Фролычем о книжной премудрости потолковать. Давай, Михайла, дальше рассказывай, только ты уж как-нибудь книжную премудрость с жизнью соединяй, а то не сразу и поймешь, о чем ты толкуешь. На чем мы остановились-то?
– На том, какая цель у князя Ярослава была, – напомнил Мишка.
– Ага! Кхе… – Дед поерзал, устраиваясь поудобнее. – Не знаю я, сам думай.
– Смотри, деда, славяне живут в этих местах испокон веку, еще со времен до Рождества Христова. – Мишка решил зайти издалека, благо дед, облегчив душу криком и командным тоном, был расположен послушать. – Были у них какие-то свои порядки, обычаи. Сейчас уже не узнаешь точно, только легенды сохранились. Здесь, на Днепре, Припяти и их притоках, была северо-восточная граница славянских земель. Постепенно разошлись на разные племена: поляне, древляне, дреговичи, кривичи… Значит, порядки и обычаи изменились, ведь у разных племен они хоть немного, но были разные.
