На грани жизни и смерти - Паниев Николай Александрович (серия книг TXT) 📗
— Слышал я, что, когда по заданию нашей партии добывали этот самый пакет, был тяжело ранен один русский...
— Настоящий патриот Советской России, — отозвался молодой печатник.
— И еще говорят, будто он из знаменитой русской фамилии, — продолжал наборщик.
По настоянию Анны Орестовны раненого Волконского тайком перевезли к ним в дом, который охранялся дружиной помощников Христо Балева. Подпоручик был в беспамятстве. В бреду все куда-то рвался, бессвязно повторял:
— Санкт-Петербург... Санкт-Петербург! Жить, домой... Во глубине сибирских руд... Огонь! Огонь! Санкт-Петербург... Матушка! Еду, еду, матушка...
— Мы выходим его, — обещала Гринина
И действительно, несмотря на тяжелую рану, молодой офицер вскоре стал медленно поправляться. Домашняя обстановка как нельзя лучше благоприятствовала быстрому восстановлению сил. Балев нашел врача, которого можно было не опасаться, и Волконский, разыскиваемый агентами Покровского, чувствовал себя в безопасности.
Как-то в разговоре с Гриниными Волконский заметил, что завидует тем, кто теперь уже окончательно собирался на родину.
— А почему бы и вам не последовать нашему примеру? — спросила Анна Орестовна.
— Так я и сделаю скоро, — ответил Волконский. — Ветром, бурей закружило нас, унесло далеко от родины. Стихнет буря, многие вернутся точно так же, как и вы.
* * *
Весь наличный командный состав врангелевской армии был срочно собран в штабе. Когда Кутепов в сопровождении вооруженной охраны появился перед вытянувшимися в струнку, не на шутку струхнувшими высшими офицерами, глаза его метали молнии, весь его вид не предвещал ничего хорошего. Здесь был и генерал Покровский, считавшийся главным виновником разразившегося в театре скандала. Его тягчайшая провинность стократ усугублялась тем, что, будучи шефом контрразведки, он нес прямую ответственность за похищение секретных документов. Покровский понимал всю тяжесть своей вины. Понимал, что обречен и что пощады ждать нельзя. Он приготовился выслушать самый суровый приговор...
В ушах явственно слышался скрипучий голос Кутепова.
Нервы видавшего виды Покровского не выдержали. Он сделал то, что от него требовал молчаливый взгляд Кутепова: пистолет к виску...
Вскоре самому Кутепову пришлось держать ответ перед бароном Врангелем. Разговор происходил без свидетелей, с глазу на глаз.
— Это неслыханный провал! Его не искупить кровью невесть кем одураченных болванов! — резко, с трудно сдерживаемым гневом распекал его барон. — Да-с, Александр Павлович, мировой скандал с далеко идущими последствиями! Вы заварили кашу, вам и расхлебывать. Я умываю руки. Россия, наши потомки никогда не простят этого. Вам придется держать ответ перед историей... Да и весь цивилизованный мир! Что скажут наши союзники? Нас бросят, да-с, именно бросят на голодный паек! Как жалких шавок!
Выйдя от разгневанного главнокомандующего, Кутепов чуть не столкнулся с капитаном Агаповым. Опальный офицер, которого Кутепов давно собирался отдать под суд за крамольные статьи, уже служил не в его корпусе. Агапов отдал честь генералу и первым, очень довольный чем-то, энергичной походкой вышел из приемной.
— Кому этот субъект подчиняется? — небрежно бросил Кутепов дежурному офицеру.
— Надо полагать, господин генерал, что с сего дня... никому, — ответил офицер.
Кутепов вскинул брови.
— Капитан Агапов получил разрешение на возвращение...
Кутепов не дослушал. То, о чем нетрудно было догадаться, в другое время заставило бы его принять надлежащие меры, чтобы помешать отступнику добиться своего. Сегодня ему было не до офицера, который в числе многих других возвращался в Россию. Сегодня его призывали совершить то, что сделал Покровский. Но у Кутепова нервы были крепче. Он еще верил в свой «звездный час».
Благодаря похищенному секретному пакету тайные планы врангелевцев получили огласку, стали достоянием широкой общественности в Болгарии и за ее пределами.
Заговор на рассвете — еще один большой антисоветский заговор против страны, совершившей социалистическую революцию, — с позором провалился. Заговор, разоблаченный болгарскими патриотами и членами «Союза возвращения на родину», имел громкий резонанс. Были получены неопровержимые данные о том, что врангелевское командование сколачивает в Софии антисоветское объединение «Русский общевойсковой союз», в задачу которого входили повышение боеспособности русской военной эмиграции. Врангелевцы при активной поддержке монархистов и деятелей правых буржуазных партий организовали широкую кампанию помощи «русским беженцам». Сборы шли на создание ударных боевых групп, которые должны были стать авангардом готовящегося нападения на Советскую Россию. Как грибы, стали множиться белогвардейские газеты черносотенного направления: «Русское дело», «Свободная речь», «Казачьи думы» в Софии; в Тырнове выходил «Информационный листок штаба первого армейского корпуса». Из Австрии по Дунаю, а также через Румынию и Чехословакию потянулись караваны судов и железнодорожные составы с оружием и военным снаряжением для Врангеля, для остатков войска Петлюры. В Белграде, главной штаб-квартире белого войска, делались заявления о том, что все подразделения приведены в полную боевую готовность и по первому сигналу могут выступить в поход против большевистской России. По приказу генерала Кутепова проводилось усиленное военное обучение и подготовка кадров. В Софии активную деятельность развили разного рода контрреволюционные и террористические белоэмигрантские организации.
Летом 1922 года по решению съезда болгарских коммунистов среди трудового населения страны развернулась усиленная работа по оказанию сопротивления заговорщическим действиям врангелевского командования, в защиту Советской России. Одним из проявлений выражения солидарности с молодой Советской Республикой был организованный в Софии многолюдный митинг. Народ слушал гневные и пламенные речи активных деятелей коммунистических и социал-демократических партий России, Германии, Румынии, Греции, Турции... Ораторы в один голос требовали решительного изгнания врангелевской армии за пределы Болгарии.
Требование демократических кругов Болгарии о безоговорочном выводе белого войска со всей силой прозвучало и в Народном собрании — парламенте страны.
С трибуны прозвучал голос представителя коммунистической фракции Народного собрания Басила Коларова. Он говорил, что теперь уже ни для кого не секрет — командование разбитой и бежавшей из Советской России добровольческой армии барона Врангеля готовилось совершить два военных похода. Первый — в союзе с крупными империалистическими державами, а также при содействии — материальном и моральном — правительств Югославии и Румынии против Советского государства, мирового отечества рабочих и крестьян. Второй — в союзе с фашистско-монархическим и «Народным сговором» и «Военной лигой» против демократического правительства Стамболийского.
Не обращая внимания на разноречивые возгласы «Позор!», «Изгнать врангелевцев из Болгарии!», «Это клевета на мирную армию!», оратор продолжал говорить о том, что от фактов, от документов никуда не уйти. Они изобличают, они требуют немедленных ответных мер правительства и Народного собрания. Врангелевская армия чуть ли не у самой границы Советской России насчитывает десятки тысяч штыков. И все это в полной мобилизационной готовности. Вот, например, какой приказ был получен командиром первого армейского корпуса генералом от инфантерии Кутеповым из штаба барона Врангеля в Югославии: «В связи с предстоящим возможным открытием в близкое время военных действий совместно с известной вам коалицией против Советской власти в России главнокомандующий приказывает срочно, но не позже 31 марта 1922 года, представить на рассмотрение мобилизационный план вверенного вам корпуса». Интервенция против Советской России была делом решенным. Английская «Дейли мейл» писала в те дни: «Подготовка нового нападения на Советскую Россию приняла уже конкретные формы в виде десанта в Одессу и на кавказское побережье Черного моря, для чего вся врангелевская армия сконцентрирована в Северной Болгарии». «Таковы факты, документы, поступающие из стана противников Республики Советов, — продолжал оратор. — Что же касается участия белой армии во внутреннем военном перевороте, то об этом, надо полагать, лучше осведомлены некоторые господа депутаты, находящиеся в этом зале, те, кто участвовал в преступном сговоре с высшими чинами штаба Врангеля, кто на новогоднем банкете в честь генерала Кутепова официально оформил создание комитета совместных действий против коммунистов, против демократического правительства, против симпатизирующего Советской России трудового болгарского народа».
