День гнева (Недобрый день) - Стюарт Мэри (книги без регистрации бесплатно полностью txt) 📗

Артур наконец шевельнулся. Жестом остановив ее речь, он сделал шаг вперед и протянул руку. Резко вдохнув, Моргауза вложила в его ладонь свою. Король поднял ее. Для мальчиков и для слуг, ожидающих в тени крепостной стены, это было мгновенье облегченья. Они приняты. Все будет хорошо. Поднимаясь с колен, Мордред, как и все, почувствовал, что напряжение несколько спало. Даже Гавейн улыбался, и Мордред неожиданно ответил на его улыбку улыбкой. Но вместо положенного приветственного поцелуя, объятий и слов приветствия король сказал только:

— Мне есть, что сказать тебе, что не может быть сказано при этих детях. — Он повернулся к мальчикам. — Добро пожаловать в Камелот. Теперь отойдите к воротам и ждите там.

Они подчинились.

— Дары, дары! — засуетился распорядитель двора. — Скорей, дары! Похоже, все идет не слишком хорошо.

Выхватив у слуги ларец, он пробежал несколько шагов, положил его к ногам короля, а потом поспешил отойти. Артур и взглядом не удостоил сокровища. Он говорил с Моргаузой, и хотя стоявшие у ворот не могли ни слышать, что там говорится, ни видеть ее лица, они заметили, как королева сперва с вызовом и неповиновеньем выпрямилась, затем снова склонилась в просительной позе, как в жестах ее проступил страх и как все это время король стоял словно камень и словно каменным было его лицо. Лишь Мордред в своем озарении увидел в нем усталость и горе.

Тут их беседу прервали. Из-за ворот послышался шум, потом топот, который становился все громче. Стук копыт. Лошадь галопом поднималась по мощеной дороге. Хрипло прокричал что-то мужской голос.

— Курьер из Гвелума! — вполголоса выдохнул один из стражников. — Клянусь громом, быстро же он добрался! У него, верно, срочные известья!

Вызов. Ответ. Еще один крик, скрип и скрежет отворяемых ворот. Усталая лошадь процокала копытами по брусчатке. От этой загнанной лошади пахло стылым потом. Задыхаясь, курьер бросил что-то стражникам и без промедленья проехал туда, где стоял король с Моргаузой.

Спешиваясь, всадник едва не упал с седла от усталости и опустился перед королем на одно колено. Король, казалось, был разгневан, что его прервали, но курьер заговорил спешно и настойчиво, и мгновенье спустя Артур поманил к себе стражников. Двое подошли и остановились по обе стороны от Моргаузы. Король повернулся и, сделав знак курьеру следовать за ним, пошел вверх по дороге. У подножья лестницы, ведшей ко входу во дворец, он остановился. Минуту-другую король и курьер просто говорили, но от сторожевой башни мальчики почти ничего не видели и не слышали. Потом король внезапно развернулся к массивным дверям и что-то прокричал.

В мгновенье ока рухнуло застывшее безмолвие ночи; из тревожной тишины, в которую был погружен дворец, восстало что-то, подобное боевому порядку перед битвой. Двое конюхов вывели огромного мышастого жеребца, всем телом повисая на поводьях — могучий конь рвался и вскидывал голову, издавая боевой клич. Выбежали слуги, принесшие королевские плащ и меч. Распахнулись ворота. И вот Артур уже в седле. Заржав, огромный скакун стал на дыбы, словно пытался подняться в освещенную факелами тьму, потом, повинуясь удару шпор, рванулся вперед и будто брошенное в ночь копье пролетел мимо мальчиков и под арку ворот. Конюхи увели загнанную лошадь курьера, а за ними последовал, прихрамывая будто калека, сам курьер.

Сторожевую башню захлестнула суматоха, прерываемая резкими и точными приказами. Ратники Мельваса удалились, а мальчиков, распорядителя двора и слуг королевы поспешно повели вверх по дороге ко дворцу, мимо того места, где напряженно застыла меж двумя стражами Моргауза. Стоило им достигнуть ворот дворца, как оттуда вырвался отряд вооруженных всадников: вытянувшись в колонну, отряд пронесся галопом мимо них, и вот уже словно хвост змеи исчез под аркой ворот, спеша вслед королю.

Топот копыт замер вдали. С грохотом вновь захлопнулись внешние ворота Камелота. Само эхо стихло. Дворец постепенно замирал, снова обретая неустойчивый покой. Мальчики, ожидавшие у ворот дворца в окружении слуг в стражи, придвинулись ближе друг к другу; растерянность в их душах начинала понемногу сменяться страхом. Гарет заплакал. Близнецы бормотали что-то друг другу, бросая время от времени на Мордреда далеко не дружелюбные взгляды. Избегая их и все еще озадаченно хмурившегося Гавейна, Мордред острее, чем когда-либо, почувствовал — свою оторванность от них. Мысли его метались словно пойманные птицы. Теперь у них было достаточно времени, чтобы почувствовать ночной холод.

Наконец к ним вышел некто — высокий мужчина с красным и высокомерным лицом.

— Я Кей, сенешаль короля. Вы пойдете со мной.

— А я?

— Вы все.

Оттолкнув локтем Мордреда, Гавейн сделал шаг вперед. Когда он заговорил, в его отрывистых словах звучала почти надменность:

— Я Гавейн Оркнейский. Куда ты нас ведешь и что случилось с моей матерью?

— Приказ короля, — коротко, но едва ли утешительно ответил Кей. — Ей приказано ждать его возвращенья. Не бойся. — Это он уже более мягко обратился к Гарету. — Ничего дурного с тобой не случится. Ты же слышал, как он сказал, что вам окажут здесь радушный прием.

— Куда он поехал? — пожелал знать Гавейн.

— Разве ты не слышал? — вопросом на вопрос ответил Кей. — Похоже, Мерлин все же жив. Курьер встретил его по дороге. И король выехал ему навстречу. А теперь пойдете со мной?

Прежде чем прибыл гонец с приказом короля, мальчикам недолго довелось пробыть в Камелоте: на Рождество всему двору ведено было переехать в Каэрлеон. А тем временем принцев поселили отдельно от остальных юношей и молодых людей под особым надзором Кея, который приходился Артуру названым братом и был посвящен во все его намеренья и планы. Кей позаботился о том, чтобы ни один из слухов, которыми словно улей гудели и дворец, и весь Камелот за его стенами, не достигли ушей мальчиков. До тех пор, пока сам Артур не поговорит с Мордредом, Мордред должен оставаться в неведенье. Кей догадывался, что король сперва захочет испросить совета Мерлина, а уж потом решать, что делать с юношей или с самой Моргаузой, и догадка его была верна. Принцы не встречались с Моргаузой: ее поместили в другой части дворца, а сыновьям ее объяснили, что королева не узница, однако до возвращения короля ей воспрещено видеться и говорить с кем-либо.