Братья по оружию или Возвращение из крестовых походов - Джемс Джордж Рейнсфорд (книги полностью бесплатно TXT) 📗
– Ну, мятежный вассал, чего заслуживает твоя измена? Не змея ли ты, пригретая на нашей груди? Разве не оказывали мы тебе гостеприимство во время прежних приездов в Париж? Разве тебя недостаточно почетно встречали, что у тебя появились мысли и желание завладеть наследством твоего монарха? Клянусь Богом, ты снова побываешь в Париже! Ты вступишь в нашу столицу, но сопровождать тебя будет не свита, шуты и скоморохи, а неподкупная стража.
Услышав эти слова, граф Фландрский побледнел от страха, но все-таки нашел в себе силы ответить королю.
– Надеюсь на ваш здравый смысл, государь. Вы не можете поступить со мной так строго. Ведь в конце концов я ваш вассал только по Фландрским землям, которые принесла мне в приданое жена, француженка. Я сын независимого государя, и моя жизнь…
– Твоя жизнь! – вскричав, перебил графа Филипп. – Можешь не дрожать за свою недостойную жизнь. Я не палач. Но клянусь, ты больше не взбунтуешься. А сейчас уходи. Уведите графа, – сказал Филипп уже более спокойно.
Следующим за графом Фландрским появился граф Булонский, неоднократно выступавший против своего сюзерена прежде, но всегда получавший прощение.
Филипп долго смотрел на этого гиганта и наконец заговорил дрожавшим от возмущения голосом:
– Скажите граф, сколько раз вы уже получали прощение за свои выступления против меня, вашего властелина?
– По совести, государь, я никогда не был силен в вычислениях, – отвечал граф, – но помню, что часто, чего признаться я не заслуживал.
– Когда ты все-таки их сочтешь, то прибавь еще одно, – проговорил Филипп. – Но клянусь останками всех святых, помни, что это последнее!
– Я не забуду, государь, и прошу не беспокоить их костей: я решил отныне быть верным вассалом вашего величества и, как говорит мой добрый друг сир Джулиан дю Монт, мои слова также незыблемы, как центр земли.
– А! Граф Джулиан! Вы здесь? Милости просим! Вы более всех старались возмутить против меня вассалов, и, следовательно, никто более вас не достоин виселицы и плахи! Однако мы можем принять и иное решение. Мой достойный друг и храбрейший рыцарь сир Гюи де Кюсси просит руки вашей дочери. Благоволите ответить согласием, и ваша голова останется на плечах.
– Это невозможно, государь! – с твердостью ответил старый граф. – Я уже отказал рыцарю и готов повторить: мои слова неизменны, как центр земли. Я скорее лишусь жизни, чем откажусь от своих слов.
– Хорошо, – воскликнул в сердцах Филипп, видя такое упрямство, – пусть топор палача сделает свое дело!.. Но знай, подстрекатель и возмутитель моих вассалов, седины тебя не спасут, и, наказав тебя за измену, я, как верховный государь, отдам этому храброму рыцарю и твое имение, и твою дочь. Увести его!
Лицо сира Джулиана побледнело, и на этом фоне выделялись ярко блестевшие глаза. Он кусал губы, но не сказал ни слова, чтобы умилостивить монарха.
В это время де Кюсси приблизился к королю, и сказав, что старый граф взят в плен его солдатами, попросил позволения сказать несколько слов сиру дю Монту.
– Говорите, де Кюсси, я разрешаю вам изложить упрямцу условия и попытаться убедить его, – ответил король. – Но говорю вам, если он не согласится отдать вам руку дочери, то пойдет на плаху. Посмотрим, чем вы сможете его убедить.
– Что я сказал, то свято! – продолжал бормотать сир Джулиан, мое решение неизменно…
– Граф, – начал де Кюсси, – вы как-то сказали мне, что я могу просить руки вашей дочери, если Вильгельм де ла Рош умрет, если вы будете моим пленником, и если я буду не менее богат, чем вы. Так знайте, что Вильгельм Гюйон убит, убит одним из моих воинов, в то время, как он бежал с поля битвы. Счастье улыбнулось мне – вы мой пленник. И мне кажется, что власть, подаренная мне милостью нашего короля, возвратить вам жизнь и свободу, стоит вашего богатства. Все три условия совпали. Ваше решение?..
– Нет! – ответил старый граф, – нет! – Он снова запел ту же песню. – Что я сказал, то… – но был прерван королем, гнев которого уже успокоился, и сейчас он скорее забавлялся этой сценой.
– Подождите, сир Джулиан! Подождите! Мне кажется, что вы не соглашаетесь только потому, что сир Гюи не так богат как вы; но этому можно помочь. В нашей власти сделать сира де Кюсси даже богаче вас, а уж знатностью он вам не уступает. Высокородные бароны, подойдите поближе! Слушайте наше решение!
Французские дворяне, бывшие свидетелями этой сцены, приблизились к королю, и Филипп продолжал:
– Граф Джулиан дю Монт, я, Филипп Второй Август, король французский, в присутствии и с согласия наших пэров, обвиняю вас в оскорблении королевского величества, и объявляю, что все ваши земли, поместья, замки и прочие владения, а такие все ваше движимое имущество конфискованы в пользу французской короны, которая распоряжается отныне всем, чем вы владели.
– Король высказал вам наше решение, граф, – прозвучало одновременно несколько голосов присутствовавших дворян, и сир Джулиан, несмотря на свою твердость, переменился в лице.
– Теперь, граф дю Монт, – продолжал король, – у вас нет ни одного клочка земли, ни одной монеты в вашем распоряжении, в то время как сир де Кюсси владеет своей землей. Вильгельм де ла Рош Гюйон убит, а вы пленник сира Гюи. Все условия выполнены и мы требуем, чтобы вы сдержали ваше слово и дали согласие на брак вашей дочери Изидоры с рыцарем де Кюсси.
– Что я сказал, то свято. Мое решение так же твердо, как и центр земли, – снова начал граф, и у короля от гнева кровь прилила к лицу, но продолжение последовало иное. – Сир де Кюсси, я обещал вам свою дочь при соблюдении определенных условий; они исполнены, и она ваша. Однако мне прискорбно отдавать свою дочь за нищего, хоть и благородного, рыцаря.
– Нищего! – вскричал Филипп, и отступивший гнев, после согласия дю Монта на брак, снова зазвучал в его голосе. – Знайте, что хотя одной его храбрости достаточно, чтобы сделать рыцаря достойным руки дочери принца, но он вдвое богаче, нежели вы когда-нибудь были.
– Да, де Кюсси, земли, владения, все прекрасные поместья на берегах Роны, принадлежавшие графу Танкервильскому, мужу сестры вашего отца, теперь ваши, в силу завещания, подписанного графом. Я был вынужден пользоваться доходами с этих земель, но обязался возвратить их вам, если граф умрет, или ему самому, если он вернется из Палестины, куда, как говорили, он отправился. Я следовал, поступая именно так, советам мудрого старца Бернарда, Венсенского пустынника, умершего десять дней тому назад. Мне также стало известно, что этот благочестивый отшельник и был сам граф Танкервиль. За несколько часов до смерти он написал и отправил мне письмо, полное мудрых советов и наставлений. Он также просил отметить вас, Гюи, нашей дружбой и покровительством. Но это излишне, так как я питаю к вам чувство дружбы уже давно. Таким образом, согласно завещанию, вы, Кюсси, оказываетесь богаче старика, на дочери которого женитесь, и в наказание за его упрямство я отдаю вам и вашим наследникам все его конфискованные владения и предоставляю вам право назначить опальному графу содержание.
Граф Джулиан опустил голову. Однако, забегая вперед, мы можем сказать, что после заключенного вскоре брака прекрасной Изидоры и сира Гюи, он никогда не жалел, что король отдал его владения в распоряжение зятя.
Спустя шесть дней после событий описанных нами в двух предыдущих главах, Филипп-Август ехал впереди группы рыцарей, пажей и оруженосцев. Он спешил разделить свою радость с Агнессой и сказать ей, что после столь блистательной победы над врагом, он сможет диктовать свои условия даже церковникам и добиться от них утверждения его развода и подтверждения брака с ней. Эти мысли, радовали Филиппа. Весел был и де Кюсси, ехавший рядом с ним и мысленно уже обнимавший свою ненаглядную Изидору.
Царило прекрасное июльское утро, и легкие облачка пробегавшие по небу несколько смягчали солнечный зной. Вскоре облачка сгустились, потемнели, несколько первых крупных капель упали на лошадей и всадников. Де Кюсси, посмотрев вверх, обратил внимание короля на голубя, летевшего над их головами.
