Собрание сочинений в 10 томах. Том 8 - Хаггард Генри Райдер (читать хорошую книгу полностью txt) 📗
Впервые с момента стычки Розамунда обратилась к двоюродным братьям:
— Прошу вас, не отдавайте меня живой в руки сэра Гуго Лозеля и этих людей. Лучше пусть Годвин убьет меня, чтобы избавить от ужасной участи, как он хотел сделать это ради спасения моей души, сами же постарайтесь прорваться сквозь ряды врагов и живите, чтобы отомстить за меня.
Братья ничего не ответили, они только посмотрели на воду, потом переглянулись между собой, слегка кивнули друг другу головами, и Годвин заговорил с Розамундой, потому что теперь, когда дело дошло до борьбы за жизнь и за даму, Вульф, язык которого обычно двигался с такой легкостью, стал странно молчалив.
— Слушайте, Розамунда, — предложил ей Годвин, — вы можете спастись только одним способом. Это отчаянное средство, но вам придется выбирать или его, или плен, так как убить вас мы не можем. Ваш серый — верный и сильный конь. Поверните его, пришпорьте и заставьте войти в воду бухты Смерти. Пустите лошадь вплавь. Залив широк, но волны помогут вам, и, может быть, вы не утонете.
Розамунда, слушая его, взглянула на лодку. Тогда Вульф решительно обратился к ней:
— Поезжайте, мы задержим ладью.
Темные глаза Розамунды наполнились слезами, ее гордая головка на мгновение склонилась почти к самой гриве серого.
— О, мои рыцари, мои рыцари! — промолвила она. — Вы умрете за меня! Хорошо. Если так угодно Господу Богу — да свершится! Но клянусь, если вы умрете, я не взгляну ни на кого и буду жить воспоминаниями о вас. Если же вы…
— Благословите нас — и в путь, — сказал Годвин.
Тихими святыми словами она благословила братьев, круто повернула серую лошадь, вонзила шпору в ее бок и помчалась в глубокую воду. На мгновение конь остановился, потом сделал большой прыжок. Он погрузился глубоко, но ненадолго; вот голова его наездницы показалась на поверхности, и, снова сев в седло, с которого волна смыла ее, Розамунда направила лошадь к далекому берегу. Крик изумления сорвался с губ грабителей, они не думали, что девушка решится на такой отважный поступок. А братья засмеялись, видя, что серый плывет хорошо, соскочили с седел, пробежали шагов восемьдесят по молу, к самому узкому его месту, по дороге сорвав с себя плащи и обернув ими левые руки вместо щитов.
В отряде послышались мрачные проклятия, предводитель дал шепотом какое-то приказание своему переводчику, и тот громко закричал:
— Убейте их — и в лодку! Мы должны догнать ее раньше, чем она доберется до берега или утонет.
Нападающие колебались, глаза воинов, преграждавших путь, говорили о ранах и смерти. Наконец замаскированные стали карабкаться на неотесанные камни. Но мол был так узок, что пока силы двух братьев не истощились, они могли биться, как двадцать человек, к тому же ил и вода мешали напасть на них с флангов. Итак, разбойникам в конце концов пришлось биться по двое против двоих д'Арси, и Вульф с Годвином были наиболее сильными из сражающихся. Их длинные мечи блеснули, и взвились, и опустились, и когда Вульф поднял свой меч, он был красным, как в ту минуту, когда он взмахнул им в багровых лучах заката. Раздался плеск воды, человек упал в тину и лежал там, умирая.
Противник Годвина тоже упал, как казалось, убитый.
После этого, шепнув друг другу несколько слов, братья, не дожидаясь нового нападения, сами бросились вперед. Волнующаяся толпа увидела, что они приближаются, двинулась прочь, но раньше чем замаскированные прошли ярд, у них с тыла заработали мечи. Раздались страшные проклятия, ноги нескольких воинов попали в расщелины между камнями, и они упали ничком. В смятении троих столкнули в воду — двое утонули в тине, третий еле добрался до берега, — остальные бежали с мола. Двое были убиты, трое лежали на земле, пробовали встать и начать биться, но полотняные маски спустились им на глаза, и их удары не могли попасть в цель, между тем длинные мечи братьев падали на шлемы и кольчуги, точно молоты кузнецов на наковальни. Наконец их противники, умолкшие и неподвижные, замерли навсегда…
— Назад! — крикнул Годвин. — Здесь мол слишком широк, и они могут обойти нас.
И д'Арси стали медленно отступать лицом к врагу. Остановились они против первого человека, которого, казалось, убил Годвин. Он лежал лицом кверху, с раскинутыми руками.
— До сих пор все шло хорошо, — с коротким смехом заметил Вульф. — Ты ранен?
— Нет, — ответил Годвин. — Только не хвались до конца битвы, их еще много, но они, конечно, не пройдут сюда. Дай Бог, чтобы у них не было копий или луков.
Он оглянулся: вдали от берега спокойно плыл серый, а на нем сидела Розамунда. Девушка видела все, потому что ее лошадь плыла немного наискось, и она сняла с шеи платочек и махнула им братьям. Они поняли, что она гордится их подвигом и благодарит святых за то, что они уже успели совершить такие деяния ради нее.
Годвин был прав: хотя предводитель давал суровые приказания своим людям, отряд не подходил близко к ужасным мечам, замаскированные искали камни, чтобы осыпать ими д'Арси. Но вокруг было больше ила, чем булыжников, а камни, служившие материалом для мола, оказались слишком тяжелы и велики. Воины нашли только несколько, бросили ими в д'Арси, но булыжники или не попадали в братьев, или не причиняли им большого вреда. Немного времени спустя человек, которого звали начальником, что-то сказал солдатам через своего помощника. Несколько воинов отбежали в заросли терновника и вернулись оттуда с длинными веслами.
— Они хотят бить нас веслами. Что нам делать, брат? — спросил Годвин.
— Сделаем все, что возможно, — откликнулся Вульф. — Впрочем, то, что случится дальше, теперь неважно, если только воды моря пощадят Розамунду. Вряд ли враги настигнут ее; после того как убьют нас, им еще придется отвязать лодку, сесть в нее и отчалить.
Вдруг Вульф услышал за спиной какой-то шорох. Годвин внезапно вскинул руки и упал на колени. Вульф отступил: человек, которого они считали мертвым, стоял живой и здоровый, держа окровавленный меч. Вульф кинулся на него и нанес ему несколько жестоких ударов; первый же из них отделил лезвие его меча от рукоятки, второй разорвал кольчугу и глубоко вонзился в его бок, на этот раз он упал, чтобы уже никогда не подняться. Вульф взглянул на брата — кровь заливала лицо Годвина, слепила его глаза.
— Спасайся, Вульф, мне пришел конец, — прошептал он.
— Нет, тогда бы ты не говорил, — и Вульф, обняв брата, поцеловал его в лоб. Он, как ребенка, поднял Годвина, подбежал к тому месту, где стояли лошади, и вскинул его на седло.
— Держись крепче! — крикнул он. — Держись за гриву и луку. Сохрани присутствие духа, мужайся, и я все-таки спасу тебя.
Накинув поводья на левую руку, Вульф вскочил на свою собственную лошадь и повернул ее. Прошло секунд десять, вооруженные веслами пираты, которые собирались к месту разветвления двух тропинок, вдруг увидели больших коней, безумно мчавшихся прямо на них.
На одном покачивался жестоко раненный человек со светлыми волосами, запятнанными кровью, держась руками за гриву и седло, на другом сидел воин Вульф с расширившимися глазами, с лицом, похожим на лик огня. Он потрясал своим кроваво-красным мечом и вторично в этот день выкрикивал:
— Д'Арси, д'Арси! Против д'Арси — против смерти!
Враги увидели братьев, закричали, столпились и подняли весла, чтобы встретить всадников. Но Вульф ожесточенно пришпорил коня, и, хоть путь был короток, тяжелые лошади, выдрессированные для турниров, уже неслись с огромной скоростью. Вот они близко. Весла качнулись в сторону, точно тростинки, засверкали мечи, и Вульф почувствовал, что ранен, но куда, не понял. Его меч тоже блеснул, блеснул всего раз, второго удара он нанести не успел — его противник упал, как пустой мешок.
Святой Петр! Они промчались через толпу. Годвин все еще качался в седле, а там вдали, приближаясь к берегу, серая лошадь боролась с волнами. Они пробились. Перед глазами Вульфа расплывалось красное пятно, ему казалось, будто земля поднимается им навстречу и все кругом пылает, как огонь.
