Ларец Самозванца (СИ) - Субботин Денис Викторович (читаем книги txt) 📗
Старший брат не позволил малышу разболтаться, довольно сильно двинув в бок. Впрочем, главное они уже сказали.
— Прокоп! — негромко сказал Кирилл. — У нас вроде оставалось ещё четверть головы сахара?
— Ну… — нехотя ответил Прокоп.
— Отломи три куска.
— Ладно…
Малышей ссадили обратно на землю и — к их вящей радости — наградили каждого куском крепкого, сладкого сокровища в детский кулак размером. После чего сотня поспешила дальше в село, а малыши, вгрызшись в сахар, пошли себе дальше, в лес. Грибы ждали их…
В деревне же началась паника. Здесь почти любой чужак казался врагом, а уж чужак с оружием другом быть не мог. Местный староста, бледный, худой старик с маленькими поросячьими глазами, близко посаженными по обе стороны от длинного носа, вышел им навстречу с явной неохотой, постоянно оглядываясь назад.
— Здрав буди, старче! — коротко приветствовал его Кирилл. — Мы — Государевы люди, едем по важному делу. Нам бы отдохнуть… Найдётся у вас прокорм для сотни воинов, десяти дюжин коней и хоть какой-нибудь знахарь? У нас есть раненные, которым срочно нужна помощь!
— Места-то для вас хватит! — промычал староста. — Отчего ж нет… И знахарка есть — Бабка Фёкла. Я покажу. А вот прокорм… Не обессудь, господин, но мы — бедный народ. Столько славных воинов нам не напоить. Вот в Званице… Там да. Там и кузнец есть, и кони на продажу. Богатые!
В голосе старосты слышалась лютая ненависть и столь же лютая зависть к званицким и их старосте. Не зря, наверное, и сослался на них.
— Далеко до той Званицы? — задумчиво почесав подбородок, спросил Кирилл.
— Да нет, что ты, господин! — низко кланяясь, возразил тот. — Всего-то вёрсты три! Ну, можа пять! Вам, да ещё на таких славных коняшках, часа ехать не придётся!
Кирилл оглянулся… Его воины уже спешились, и потребуется нечто большее, чем простой приказ, чтобы посадить их обратно в сёдла. Нет, пожалуй, даже и подвиг здесь не поможет. Слишком устали. Слишком давно не видели домов… Завшивели!
— Вели топить бани! — коротко сказал Кирилл, первой же фразой стирая улыбку с лица старосты. — Мы остаёмся… Я пошлю отряд в твою Званицу. Но сейчас ТЫ накормишь моих людей. И не вздумай вилять! Мы заплатим за еду, так что у тебя не должно быть поводов жаловаться… Зато если пожалуется кто-то из моих людей…
Многозначительная пауза Кирилла заставила старосту побледнеть ещё больше. Клочковатая бородка затряслась.
— Я… Я всё сделаю! — заверил староста.
— Пусть кто-нибудь укажет нам знахарку! — сухо велел сотник. — Быстро!
— Акулька, веди господ к Фёкле! — заорал староста, вновь окунаясь в свою стихию. — Викул, двух коров гони в деревню! Быстро, быстро!
Деревня ожила… Из-за плетней, на ходу прихорашиваясь, появились молодки, и даже бабы постарше и пострашнее. Крестьяне метались довольно бестолково, но, удивляя Кирилла, дело своё делали. Восемь банек, оказавшихся в деревне на двадцать три дома, уже дымились, кипела вода, у дома старосты, самого большого в деревне, жарились на открытом огне костлявые коровы… Пожалел всё же, гадина, молодых… Ладно, с этим он потом разберётся!
5
— Лепота! — прошептал Михайло Турчин, опираясь на сруб колодца. — Воздух свежий, бабы вполне ничего… Мясом печёным, опять же, пахнет! Остаёмся, атаман?
— Да чего ты забыл в этих болотах? — как всегда, не почуяв иронии, проворчал Дмитро. — И воздух здесь дерьмом воняет, и бабы — сплошь страхолюдины. А пахнет не мясом печёным, а костями горелыми! Ты что, разницы не чуешь!
Запорожец, ухмыльнувшись, спрятал глаза, чтобы атаман не заметил издевки в его взоре. Впрочем, Дмитр был достаточно наивен и прямодушен. Вряд ли он заметил бы что-нибудь, даже если б казак и посмотрел ему прямо в глаза.
Они постояли ещё немного, перекидываясь ничего не значащими словами. Михайла, об этом знали оба, последние дни был в ватаге. Как только они достигнут рубежа Речи Посполитой, до которого — меньше дневного перехода осталось, запорожец намеревался покинуть отряд и направиться дом — на Сечь. Удерживать его Дмитр не хотел, а попытка уговорить нарвалась на удивлённый взгляд и совершенное непонимание Михайлы… Или, он сделал вид, что не понял причин, по которым атаман не хотел его отпускать…
Внезапно, по смуглому лицу казака скользнула улыбка. Скользнула, да сразу и упряталась в смолистые чёрные усы.
— Ты чего? — однако, заметил её Дмитр.
— Да нет, ничего! — Турчин равнодушно зевнул. — Так…
Его равнодушное «так» почти заглушил скрежет дерева — кто-то побеспокоил «журавль».
Обернувшийся Дмитр с изумлением и привычным смятением обнаружил рядом с собой девицу. Может быть, она была не слишком хороша собой, на взгляд Турчина — слишком худощава, но тем не менее…
— Исполать тебе, молодец! — нежным, с приятной хрипотцой голосом сказала девица. И принялась набирать воду.
Окаменевший атаман вроде бы пробормотал что-то вроде «и ты будь здорова», но его бормотание было настолько тихим, что девица ничего не услышала. Турчин за спиной Дмитра с превеликим трудом сохранял лицо спокойным и невозмутимым.
Девица, меж тем, набрала вёдра, однако поднимать их не торопилась.
— Помог бы что ли, воин! — в её голосе слышно было некоторое изумление. — Тяжёлые вёдра-то!
Дмитр, лицо которого исказила гримаса ужаса, попятился назад. Увы, но сзади, как раз на уровне его колен, из сруба выдавалось тонкое брёвнышко. Оно ударило атамана как раз под колени и он, неловко взмахнув руками, и выбросив вперёд свои кривые ноги, кулём рухнул на спину. Гулкий удар, как показалось Торчину, разнёсся на всю улицу. Ну, а уж последовавший за ним грохот опрокинутого ударом ноги ведра слышали точно все. На другом конце улицы — у дома старосты — обернулся удивлённый сотник. Стихли разговоры. Несколько казаков, не сразу понявших, что случилось, схватились за сабли…
— АТАМАН! — грянул на всю улицу злой голос сына боярского. — ЧТО ТАМ СЛУЧИЛОСЬ?!
Дмитр, уже пришедший в себя, хотя ещё смущённый и старательно отворачивающийся от изумлённого, вопрошающего взгляда девицы, в котором изумление постепенно сменялось обидой, поспешно вскочил на ноги и, на ходу отряхиваясь, поспешил к сотнику.
— Что там случилось, Дмитро? — холодно взглянув на него, спросил Кирилл. — Я же приказал никого не обижать!
Дмитр начал было бормотать что-то в своё оправдание, всё ещё не до конца очнувшись от испуга. Холодный взгляд сотника пронзал его кишки насквозь.
— Да полно, полно! — замахал руками староста, видимо, стараясь ничем не осердить таких гостей. — Дело молодое, девка глупая… Мало ли, что!
— Ладно! — кивнул Кирилл, мрачным взглядом растерев атамана в порошок. — Дмитр! Возьми десяток своих хлопцев, у кого кони посвежее. Поедешь в Званицу, за кормом. ПЛАТИ ЗА ТО, ЧТО ВЗЯЛ, КАЗАК! Чтобы ты не натворил ещё каких-нибудь делов, с тобой поедет…
Он заколебался, взглядом отыскивая среди стоявших близко кого-нибудь из надёжных. Надёжных не было — загуляли. Вот разве что…
— Шагин! — рявкнул Кирилл так, что бедный его слуга подпрыгнул на завалинке, где сидел, прикрыв глаза и откинувшись на стену дома.
— Что?
— Не что, а иди сюда! Поедешь с атаманом Дмитром! Посмотришь, чтобы он за всё расплатился…
Обиженный Дмитр собирался очень быстро, но когда он и его десяток сели в сёдла, Шагин уже ждал их там. Удивительное дело, но он был совершенно обряжён для дела, даже шлем одел. Могучий татарский лук, способный пустить стрелу шагов на шестьсот-семьсот, он держал в руке, тетива была натянута, длинная стрела с тяжёлым стальным наконечником — наложена.
— Ты чего, на бой идёшь? — удивился Дмитр.
— Кысмет! — пожал плечами Шагин. — Судьба по-татарски! Ты знаешь разве, что нас ждёт в Званице? И я не знаю! И никто не знает — только Бог! Вот и выходит, что лучше всего — подстраховаться!
Дмитр, впрочем, как и все казаки его десятка, ни бронь, ни шлем не одел. Саблю, правда, как и пистоли — взял. Ну, так куда уж без них нынче сунешься? Того и гляди, головы лишишься…
