Капитан Райли (ЛП) - Гонсалес Фернандо Гамбоа (чтение книг txt) 📗
Под водой визг пилы был невыносимым. Казалось бы, вода должна приглушать звуки, но на деле все было как раз наоборот: под шлемом визг отражался таким эхом, что впору было сойти с ума. Однако именно благодаря этому Алекс без труда догадался, что с пилой что-то не так, поскольку адский визг и скрежет неожиданно стал просто неприятным.
Когда наконец скрежет внезапно оборвался и лезвие намертво застыло, он с силой выдернул пилу из пропила и несколько раз встряхнул ее, пытаясь заставить вновь заработать.
— Да мать твою за ногу... — обругал он инструмент.
Повернувшись к Маровичу, чтобы показать ему, что случилось, он увидел, что тот уже вставил в щель лом и готовится вставить другой.
Подняв голову, Алекс увидел, что осталось пропилить всего лишь десять сантиметров. При помощи ломов можно согнуть вырезанный кусок переборки и открыть проход.
Не теряя времени даром, он отшвырнул прочь бесполезную пилу и протянул руку Марко, чтобы тот помог ему взобраться на стол; затем они вдвоем просунули в щель оба лома и, просигналив друг другу пальцами «Раз, два, взяли!», налегли на них изо всех сил.
Со скрежетом, похожим на плач, стальной пласт отогнулся достаточно, чтобы можно было ухватиться руками за его край. Крепко вцепившись в край, они повисли на нем, пока кусок переборки под их тяжестью не начал прогибаться вниз, отделившись от потолка, подобно донышку консервной банки.
Через несколько минут титанических усилий Райли и Марович, обливаясь потом, наконец-то сумели достаточно отогнуть это «донышко», чтобы протиснуться в образовавшееся отверстие. Затем оба сделали шаг назад, желая удостовериться, что отверстие достаточно широко и через него можно проникнуть в каюту.
В этот момент Райли обратил внимание на два весьма важных обстоятельства. Одно из них было благоприятным и вполне ожидаемым, другое — совсем наоборот.
С одной стороны, он с большим облегчением обнаружил, что законы физики их не подвели, и, как и предполагал Хельмут, сжатый воздух под давлением в четыре атмосферы волшебным образом удерживал воду, не давая ей хлынуть за пределы проделанного отверстия, через которое они собирались пробраться внутрь. Вот тут-то и вышло на первый план обстоятельство номер два. Они не представляли, как, черт побери, туда проникнуть.
Само по себе отверстие не представляло никаких проблем: оно было достаточно широким, чтобы без труда в него протиснуться. Проблемой неожиданно стало прежнее неоценимое преимущество — воздух в каюте. Как только они хотя бы частично вылезали из воды, тяжеленные скафандры с дополнительным грузом в восемьдесят килограмм не давали вскарабкаться наверх. Если бы на голове Алекса не было шлема, он со всего маху врезал бы себе по лбу за то, что не додумался прихватить с собой обычную лестницу.
Марко, который, казалось, тоже раздумывал над этой проблемой, поднял вверх большой палец, намекая, что не мешало бы вернуться на судно и прихватить необходимое оборудование. Но Алекс, взглянув на подводные часы, дал понять, что у них есть ещё пятнадцать минут, которые они могут использовать с толком, прежде чем возникнет необходимость пополнить запас кислорода, а потому покачал пальцем, давая понять Маровичу, что собирается обойтись без нового погружения.
В первую минуту Алекс решил, что один из них встанет на стол, а другой взберется к нему на плечи, но потом отказался от этой идеи, поняв, что чудовищный вес может продавить скафандры. Отбросив эту мысль, он стал оглядываться в поисках чего-либо, что могло бы послужить лестницей, но так и не обнаружил ничего подходящего. Но когда он уже почти смирился с неудачей, в дверях каюты показался Марович — Райли даже не заметил, как он вышел — таща за собой железный остов кровати.
Райли улыбнулся из-за скафандра. Железная штуковина оказалась почти готовой лестницей.
Как только они приладили остов убогой койки между столом и потолком, Алекс, не теряя ни секунды, полез по ней наверх и высунулся из отверстия, как космический заяц, выскакивающий из марсианской норы. Он посветил вокруг фонариком, оперся на руки и, оттолкнувшись ногами, вылез из воды. Марович передал Алексу непромокаемые мешки и через несколько секунд уже стоял рядом в полуразрушенной каюте, светя фонарем себе под ноги.
Вне воды двигаться в скафандре было невероятно тяжело — вместе с грузами он весил без малого сто килограмм — и при каждом шаге приходилось прикладывать титанические усилия, чтобы не упасть. К несчастью, у них не было выбора. Снять скафандр, а потом снова надеть его без помощи двух-трех человек было невозможно, но, как подумал Райли, можно снять тяжелый шлем, который ограничивал угол зрения и грозил падением всякий раз, когда приходилось наклоняться.
Алекс жестом указал югославу, чтобы тот помог ему избавиться от медного пузыря с окошками, именуемого шлемом, после чего с трудом стянул его с головы и бросил на пол.
В нос ему ударил тошнотворный запах разлагающейся плоти, вернув в прежние времена испанской войны. Множество трупов, усеявших поля битв, которые никто не решался убирать, так и гнили в ничейной земле, и ветер доносил их тлетворное зловоние до республиканских и интербригадовских траншей и окопов.
— Боже мой! — с отвращением прошептал он, зажимая нос и с трудом подавляя рвотные позывы.
Всеми силами стараясь не обращать внимания на жуткую вонь, он помог Маровичу снять шлем. Едва сделав первый глоток воздуха, наёмник побелел, как бумага, а глаза его вылезли из орбит. Прислонившись к ближайшей стене, он тут же изверг из себя съеденный завтрак.
— Прекрасно! — прокомментировал Алекс. — Теперь это местечко станет еще благоуханнее!
Освободившись от шлема и дожидаясь, пока Марко придет в себя, он огляделся в поисках источника вони, чтобы по возможности держаться от него подальше, пока, наконец, не увидел голую ногу, торчащую из-под тюфяка. Возможно, подумал он, бедняга во сне ударился головой, когда корабль перевернулся.
— Марко, — заявил он решительным тоном, повернувшись к югославу и указывая на сейф, висящий на потолке, — попробуй-ка открыть вон тот ящик, пока я осматриваю каюту.
— Сделаю все, что смогу, — ответил тот, окидывая сейф опытным глазом профессионала.
— Ты уж постарайся, нам ведь ещё нужно придумать, как его отсюда вынести, а я даже не представляю, как мы умудримся это сделать.
Взглянув на капитана с чувством оскорбленной гордости, Марович сердито повторил:
— Я же сказал: сделаю все, что смогу.
Не дождавшись ответа, Алекс предоставил Марко заниматься сейфом, а сам принялся обыскивать остальную часть каюты.
Пол был сплошь завален обломками мебели, одеждой, разбитыми безделушками, но больше всего было бумаг — целые горы бумаги. Помимо сотен отдельных листов, здесь было также несколько книг и тетрадей, все с эмблемой в виде орла, держащего в когтях нацистскую свастику.
Разумеется, капитан «Пингаррона» не знал ни слова по-немецки, а потому не мог разобраться, действительно ли это ценные секретные документы, или же списки покупок, составленные корабельным коком.
— Вот черт! — выругался югослав у него за спиной.
— Что случилось? — спросил Алекс, повернувшись к нему.
— От этого сейфа должен быть ключ. Здесь на полу нигде не валяется?
— Ключ? — переспросил Алекс, озирая царящий в каюте беспорядок. — Ты шутишь?
— Чтобы открыть сейф, нам нужен ключ.
— А как же твой талант великого взломщика? — ехидно спросил Алекс. — Как вообще ты открывал сейфы? При помощи ключей?
— Капитан, вы будете язвить или все же поможете мне искать? — спросил Марович, заглядывая под табуретку. — Вы уж определитесь.
Райли оглядел каюту, по которой, казалось, прошел торнадо.
— Но как, черт возьми, — сказал он, — мы собираемся его искать?
И внезапно замолчал на полуслове, увидев, как луч фонаря осветил распухшую безжизненную ногу, торчащую из-под койки.
Спустя две минуты Марович, балансируя на табуретке, уже вставлял ключ в замочную скважину и поворачивал отпирающее колесо; язычки внутренних запоров с тупым щелчком отодвинулись.
