Ринальдо Ринальдини, атаман разбойников - Вульпиус Христиан Август (читать бесплатно книги без сокращений TXT) 📗

— Кто ты? Чего ты хочешь?

Глухой голос ответил ему:

— Я приглашаю тебя явиться в течение двадцати четырех часов к судье Истины, судье всех преступников, что бродят скрытыми, втайне. А не явишься, так за тобой придут!

— Какие могут быть у меня дела с вами, незнакомцами? — сказал Ринальдо. — И кто дал вам право называть себя моими судьями?

— Твои дела и преступления.

— Но право не забивается в темноту ночи, — возразил Ринальдо.

— Твое счастье, если мы не разоблачим тебя, не вытащим на свет Божий, ведь там тебя ждет топор палача.

— А что ждет меня у вас? — поинтересовался Ринальдо.

— Покаяние.

Ринальдо усмехнулся, как человек, который сочувствует другому, изрекающему пустые громкие фразы. Однако Черный, сохраняя свой внушительный вид и повелительные манеры, спросил:

— Молчишь?

Ринальдо указал ему на дверь и опять усмехнулся.

— Так не отвечаешь? — повторил Черный свой вопрос.

— Это и есть мой ответ, — объявил Ринальдо.

Черный подошел на шаг ближе.

— Так ты, стало быть, не хочешь добровольно прийти к нам?

— Тогда тебя к нам приведет сила.

С этими словами странный человек покинул комнату.

Ринальдо схватил лампу и поспешил за ним. В прихожей дверь была заперта, и Ринальдо не мог понять, куда исчез так быстро этот человек. Он осветил все уголки и ничего не увидел; прислушался и ничего не услышал.

Возвращаясь к себе в комнату, он обратил внимание на полуоткрытую дверцу одного из шкафов в зале. Он рывком открыл дверцу и увидел скелет. Он задрожал, лампа выпала у него из рук.

Ринальдо поспешил к себе в комнату, схватил там другую лампу и бросился с пистолетом к дверце шкафа, но увидел, что она накрепко заперта. Напрасно пытался он ее открыть. Она была так крепко заперта, словно ее никогда не открывали.

Ринальдо стоял, насторожившись, не зная, на что теперь решиться. Мрачный, озадаченный, он поднял упавшую лампу, вернулся в свою комнату и лег спать.

Едва он на следующее утро поднялся с постели, как тут же поспешил к Виоланте, которая собиралась выйти и, как она сказала, идти к Дианоре.

— Графиня плохо себя чувствует, — сказала Виоланта. — Я не могу оставить ее сегодня ни на минуту. Но у вас ни в чем не будет недостатка. Как только у меня появится возможность поговорить с вами, я приду к вам. Не исключено, что вы уже завтра увидите Дианору и поговорите с ней. Будем надеяться, что все случится, как вы того желаете.

Нисколько не удовлетворенный этим известием, Ринальдо пошел обратно к себе в комнату. Проходя мимо того мистического шкафа, он остановился, оглядел его внимательно и еще раз убедился, что дверца накрепко заперта. Некоторые картины в зале обратили на себя его внимание. На двух из них он увидел явившуюся ему черную фигуру служителя правосудия. На одной тот стоял, угрожающе помахивая кинжалом перед любовной парой, сжимающей друг друга в объятиях. На второй картине он стоял в капелле, схватив за руку женщину, молящуюся на коленях перед алтарем.

Появление служанки, которая несла ему завтрак, ничуть не помешало ему созерцать картины.

А когда они прошли в его комнату, он спросил:

— Есть ли у вас по соседству монахи, одетые в черные рясы?

— Да, — сказала служанка. — Там, на вершине крутой горы, над деревней, стоит монастырь кармелитов. Они носят черные рясы.

— Бывают ли иногда эти монахи здесь, в замке?

— Три раза в году приходит к нам сборщик благотворительных пожертвований, он собирает предназначенное для монастыря подаяние.

— А кармелиты и есть духовные отцы жителей замка?

— Нет, духовные отцы у нас францисканцы. Их монастырь расположен как раз напротив замка. С кармелитами мы, жители замка, не поддерживаем никаких отношений.

Ринальдо больше ни о чем не стал спрашивать. Служанка ушла, а Ринальдо подошел к окну, чтобы как следует разглядеть монастырь кармелитов.

Но скоро он уже умирал со скуки. Он попросил дать ему что-нибудь почитать. Ему принесли старую хронику. Ринальдини читал и зевал.

День прошел, наступил вечер, а Виоланта так и не появилась. Наконец Ринальдо через служанку получил письмо. Виоланта писала:

Наступила ночь. Ринальдо запер дверь в свою комнату. Черный монах не пришел.

Когда Ринальдо встал рано утром и собрался идти к Виоланте, ему навстречу вышла служанка с письмом. Он вскрыл конверт и прочел:

— Так что же, я, значит, везде игрушка скрытых недоброжелателей? И должен повсюду красться сквозь темь? И даже любовь обращается в бегство при одном упоминании моего имени, как если бы была она преступлением? Так что ж, погибай, несчастный, отправляйся в лоно матери-земли! — воскликнул вне себя Ринальдо. Он схватил пистолет и приставил ко рту.

Но тут его словно ударило электрическим током, рука его упала, он выронил пистолет. Ринальдо быстро обернулся. За ним стоял черный монах. Он погрозил ему пальцем и вышел из комнаты.

Ринальдо схватил карабин, нацепил на плечо и покинул замок.

Он зашагал по ложбине, но не прошел еще и ста шагов, как навстречу показался черный монах, который крикнул ему:

— Ты должен явиться!

— Где вас можно найти? — полный решимости, спросил Ринальдо.

— Справа, на той поросшей тополями вершине ты увидишь часовню, там и найдешь нас.

Ринальдо медленно пошел дальше, но не к часовне.

— Очередное шельмовство старого шарлатана из Фронтейи, — бормотал он. — Я не пойду туда. А явится мне еще раз сей провозвестник несчастья, так…

Внезапно черный монах опять оказался перед Ринальдо и спросил:

— Так что же ты предпримешь?

Ринальдо мгновенно сорвал карабин с плеча, отскочил на несколько шагов, взвел курок, прицелился и выстрелил в монаха. Но порох сгорел, и карабин дал осечку.

Черный монах рассмеялся и сказал:

— Бедный стрелок! Стреляй в ворон, но не в меня. Посмеешь еще раз, так я сотру тебя в порошок.

— Ты — меня? — вне себя от злости воскликнул Ринальдо.

Бросив карабин на землю, он ринулся на монаха, схватил его за грудки. Но тут же почувствовал, как его обхватили гигантские руки, сжали и с такой силой швырнули на землю, что у него голова пошла кругом.

Когда он пришел в себя, по лицу его текла кровь. Черного монаха видно не было. Ринальдо поднялся, подобрал карабин и поспешно зашагал прочь.

Пройдя шагов тридцать, он увидел за кустом несчастного, оборванного человека, которого и не заметил бы, если бы тот не завопил во весь голос:

— Ах, мой дорогой, добрый атаман!

Ринальдо насторожился. Подошел ближе и увидел верного Лодовико, по щекам которого текли слезы радости.

— Ради всего святого, Лодовико, как ты выглядишь?!

— Я, должно быть, ужасно выгляжу! Не правда ли, я — живое воплощение человеческой убогости!

— Несчастный! Как ты дошел до такого состояния? Твой вид невыносим. Говори же, что с тобой стряслось?

— Ах, выслушайте меня! Когда вы меня отослали из того леса к замку графини Мартаньо, я все проделал очень умно и узнал, что графиня находилась как раз не в этом замке, а в другом, который мне подробно описали. Я тотчас пустился в путь. И уже дошел до окрестностей замка, был едва ли не в ста шагах от него, как внезапно — черт его знает, откуда он взялся! — передо мной предстал закутанный во все черное человек. Он потребовал — в этаком повелительном тоне, — чтобы я незамедлительно явился к судье Истины. Я же в ответ рассмеялся, а когда он перешел на резкости и грубость, я дал ему здоровенную затрещину. Но мне после этого не поздоровилось. Он схватил меня с исполинской силой, бросил, как воробышка, на землю, да таких надавал оплеух, что я сознание потерял. А потом он вскинул меня, точно куропатку, на плечо и потащил к какой-то часовне, где бросил на землю, как худой мешок. Дверь часовни тут же отворилась, и из нее вышли два одетых в черное человека; они втащили меня за ноги в часовню и бросили в темную каморку. Там я пролежал несколько дней на жалком клочке соломы и получал только воду и хлеб. Наконец меня вывели оттуда и доставили к трем субъектам в масках. Они сидели в окружении множества скелетов за черным столом. Назвались они моими судьями и объявили, что я мошенник, жулик и еще того хуже. Я молчал. В конце концов они заявили, что я давно заслужил веревку, но они приговаривают меня только к покаянию. Меня увели, четыре палача раздели меня донага и исхлестали плетьми до крови. Так они измывались надо мной каждый день. Палачи были настолько бессердечны, что иссекли меня до костей. На мне уже не осталось живого места, и вот сегодня утром они выбросили меня из часовни. Я дополз досюда. Дальше нет сил…