Государство Солнца (с иллюстрациями В. Милашевского) - Смирнов Николай Николаевич (читать книги онлайн полностью без регистрации .TXT) 📗
— Как только лихорадка меня отпустит, — говорил Сэно, — я сейчас же смоюсь с Мадагаскара. А то здесь и взаправду помрёшь, пожалуй.
Волонтёр сказал:
— Конечно, тебе пора уезжать. Ты думаешь, мы не знаем, что ты продаёшь водку мальгашам за золото?
— Давно уже перестал. Теперь они требуют порох. Скоро у нас будут ружья.
— Откуда?
— Не нашего это ума дело. Я одно могу сказать тебе: всем французам нужно удирать отсюда. И чем скорее, тем лучше. Этой колонии чёртовой не бывать.
— А на чем удирать?
— Кораблик придёт. Пусть здесь остаются русские. Их хорошо успокоят.
— Да на чём же уехать-то? — спросил волонтёр, видимо напуганный. — Говори, на чём уехать?
Но Сэно ничего не ответил. Он застонал, у него начался припадок лихорадки. Солдат начал трясти его.
— Говори, когда придёт кораблик! Ну, говори же!.. Я должен передать это своим.
Но Сэно только скрежетал зубами в ответ. Тут я понял, что он ничего сейчас не скажет, тихо вылез из соломы и пустился разыскивать Беспойска. Мне ясно было, что Сэно находился в связи с человеком в лесу.
Разница между ними была незначительная: один снабжал мальгашей огнестрельным оружием, а другой — порохом.
Я долго искал Беспойска по лагерю, но нигде не мог найти. У его дома мне сказали, что он спит. Он никогда не спал днём, и я решил не будить его — подождать до вечера. Но вечером Сэно сам захотел все рассказать губернатору.
Перед заходом солнца я зашёл к больному за какой-то справкой. Он тихо сказал:
— Никакой справки я тебе не дам. Должно быть, я умираю. Мне сейчас лучше, но двигаться я не могу. Хотел бы попу покаяться, но здесь его нет. Позови губернатора. Я ему открою все, а то меня в рай не пустят.
Сначала мне пришла в голову мысль, что подлый француз перед смертью хочет застрелить Беспойска. Я стоял и раздумывал, идти мне или нет. Сэно изо всех своих сил закричал:
— Ну, иди скорее, а то помру, не покаявшись! Жалости у тебя нет, что ли?
Я побежал за Беспойском как только мог быстро после недавней лихорадки. Но в доме у Беспойска мне сообщили, что и он сам заболел лихорадкой. Я вошёл в его комнату и увидал, что он лежит на койке, вытянувшись, с закрытыми глазами. Я взял его за руку.
— Что? — спросил он и сел на кровати.
— Надо идти, губернатор. Сэно умирает. Перед смертью он хочет сказать вам что-то.
— Пусть умирает без разговоров. Я сейчас не могу.
— Он что-то знает о человеке в лесу, губернатор.
— Тогда другое дело.
Он спустил ноги с кровати.
— Да, надо идти, — простонал он. — Но вопрос, как идти? Лихорадка добралась и до меня.
— Мы вас отнесём на постели.
— Самое лучшее.
И он сейчас же улёгся обратно и уснул. Четверо здоровых волонтёров, несмотря на протесты жены Беспойска, подняли его койку. Мы пронесли его, как труп, по всему лагерю, к нашим складам. И большого труда стоило разбудить его при входе в домик Сэно.
— Что? — опять спросил он и сел на кровати. — Я не могу идти. Внесите меня на постели в дом.
Мы внесли его койку и поставили её рядом с постелью Сэно. Беспойск сделал нам жест, мы вышли. Я притаился за дверью.
Беспойск протянул руку и начал тормошить Сэно. Тот вскочил и в ужасе вперился в кровать, которая появилась рядом с ним.
— Не удивляйтесь, Сэно, — сказал Беспойск тихо. — Я тоже заболел. Но я готов все выслушать. Говорите скорее, а то сознание покидает меня.
Сэно застонал:
— Вы явились слишком поздно, губернатор. Жизнь покидает меня…
И он откинулся навзничь. Беспойск закричал:
— Эй, кто там есть?
Я вошёл.
— Растолкай его.
Я начал трясти Сэно изо всех сил, но как растолкаешь мёртвого?
Пришедший доктор сказал только одно слово:
— Финне.
— Он умер, губернатор, — сказал я, наклонившись к Беспойску. — Но подождите спать. Вы должны дать распоряжение, кто теперь будет заведовать складами.
— Да, конечно. Но я не могу сообразить. Говори мне подряд фамилии всех русских.
— Ванька, Лапин, Андреянов, Сибаев, Ерофеев, Чулошников…
— Стой! — сказал Беспойск. — Это Чулошников торговал в Большерецке рыбой?
— Да.
— Он знает товарное дело. Он и будет заведовать складом. А ты и Ванька будете ему помогать. Начните дело с того, что обыщите это помещение и перепишите все товары. Главное — порох…
Он заснул. Тайна белого человека в лесу так и осталась не открытой. Но зато у нас был теперь новый начальник склада, на которого мы могли положиться.
На другой день мы переправили на остров больного Беспойска. Наши доктора надеялись, что его крепкая натура справится с болезнью.
А у меня теперь было много дела. Вместе с Чулошниковым и Ванькой мы принялись приводить в порядок склад.
Хотя Чулошников мечтал всю жизнь разбогатеть и уехал с Камчатки с этой целью, человек он был честный. Он в ужас пришёл от тех беспорядков, которые царили на складе. Кроме того, покойный Сэно распоряжался нашим имуществом, как своим собственным. В товарах обнаружились недостачи. Зато под кроватью в доме Сэно оказался мешочек с золотом. Так как Сэно отпускал мальгашам за это золото наш порох и водку, Чулошников зачислил золото на склад как казённое имущество. Одно только было плохо в Чулошникове: он едва знал французский язык и все время путал его с мальгашским, а французские меры — с русскими. Тут уж пришлось нам с Ванькой ему помогать и даже учить. Но он был неспособный ученик и так до конца своего заведования складом мер не усвоил.
Со дня отъезда Беспойска на остров деятельность нашей колонии совсем замерла. В довершение всего назначенный Беспойском начальник лагеря майор Мариньи тоже заболел лихорадкой. Мы не успели его даже перевезти на остров, как он умер. Мы с Ванькой в лодочке поехали к Беспойску, чтобы сообщить ему эту печальную новость.
Когда мы вошли к нему в комнату, он, сильно пожелтевший и похудевший, лежал на кровати. Лихорадка все ещё мучила его. Он спросил тихо:
— Ну, как здоровье Мариньи?
— Плохо, — ответил я, не желая сразу открыть правду.
— Тогда почему же вы не привезли его сюда?
— Потому что он умер, — ответил Ванька.
Беспойск сделал гримасу отчаяния.
— Мы все перемрём на этом болоте. Слушай, Лёнька, есть ли у нас в лагере хоть пяток людей, которые могут ходить?
И начал считать здоровых по пальцам и насчитал гораздо более пятка.
— А Сибаев жив?
— Жив.
— Пусть он завтра же отправляется искать новое место для города. Здесь у нас ничего не выйдет.
Я думал, что Беспойск начал бредить и что нам пора уходить. Но он снова заговорил:
— Мне ясно, что лихорадка свирепствует только тут, на берегу. Поэтому чёрные и неохотно ночуют у нас. Мы сделали ошибку, что поселились на болоте. Надо пробиться через лес.
— Как — пробиться? — начал я возражать, видя, что он говорит всерьёз. — Ведь лес тянется на пятьдесят вёрст.
— Знаю, но мы всё-таки должны искать новое место. Я приказываю Сибаеву завтра же утром двинуться на лодке вверх по реке Тингбаль. Хорошо, если бы поехал и Корби. Пусть они найдут какую-нибудь возвышенную полянку на берегу, не дальше десяти вёрст от моря. Там и будет новый город…
Голос его делался все слабее и слабее. Потом он вдруг откинулся навзничь и запел по-польски. Его жена сделала нам знак, чтобы мы ушли. Бедная женщина была совершенно измучена. Её четырёхлетний сын тоже был болен лихорадкой.
— Ванька, — сказал я, когда мы уже были в лодке, — как ты думаешь, он отдал приказ о новом городе в твёрдом уме? Или он бредил?
— Конечно, бредил, — ответил Ванька решительно. — Куда нам строить новый город! И этот разваливается.
— А я думаю, что без нового города нам не обойтись. Я поеду один, если Сибаев откажется. И ты обязан ехать со мной…
