Эдуард III - Дюма Александр (библиотека электронных книг .txt) 📗
Теперь кормиться нам больше нечем.
А посему мы решили, что, если к нам скоро не подоспеет помощь, мы выйдем из города, чтобы жить или погибнуть, ибо мы предпочитаем умереть в битве, чем поедать друг друга.
Вот почему, дражайший и почтеннейший господин наш, помогите нам всем, что в Ваших силах, ибо письмо это будет последнее, которое Вы сможете от нас получить, и город Ваш пропадет, как пропадем и мы все, в нем живущие».
XV
После того, как Эдуард III ознакомился с этим письмом, он добился от фламандцев, чтобы они выступили из Фландрии со стотысячным войском и осадили славный город Эр; они так и сделали, но предварительно опустошили край, через который им пришлось проходить, чтобы подойти к этому городу.
Они сожгли Сен-Венан, Мервиль, Горнь, Эстель, Лаванти и пограничную полосу, называемую Лёве, вплоть до ворот Сент-Омера и Теруана.
Видя это, король Франции перенес свою ставку в город Аррас и послал много солдат для усиления гарнизонов в Артуа. Он посадил Карла Испанского, исполнявшего тогда по его поручению должность коннетабля, в Сент-Омере, поскольку граф д'Э и де Гинь, бывший коннетаблем Франции, стал, как мы должны напомнить, пленником короля Англии.
Когда фламандцы оставили южные границы Лёве, король Филипп решил со всей армией идти на Кале: он, хотя письмо Жана де Вьена до него не дошло, был уверен, что осажденные находятся в плачевном положении, и жаждал сделать все, чтобы снять осаду.
Кроме того, он знал, что Эдуард перекрыл подход к Кале с моря, а это не замедлит привести к потере города.
Поэтому Филипп вышел из Арраса и двинулся по дороге на Эден. Армия его растянулась на добрых три льё.
Отдохнув день в Эдене, король наутро прибыл в Блан-жи, где остановился выяснить, каким путем идти дальше. Выбрав дорогу, король тут же выступил вместе со своим войском, численность которого достигала двухсот тысяч человек, и, пройдя графство Фокемон, вышел прямо на гору Сангат между Кале и Виссаном.
Французы не прятались: средь белого дня они гарцевали верхами с развернутыми знаменами, словно намеревались через несколько часов атаковать.
Когда жители Кале увидели эту внушительную армию, их охватила великая радость, так как они поверили в скорое избавление от осады; но, заметив, что французы остановились и, вместо того чтобы наступать на англичан, стали разбивать лагерь, осажденные пришли в ярость.
Эдуард же, узнав, что его царственный противник привел огромное войско, чтобы дать сражение и окружить его армию под городом Кале (осада его уже стоила многих трудов, и он больше не мог долго продержаться), естественно, стал искать все средства, чтобы помешать Филиппу достигнуть его целей.
Эдуард знал, что Филипп может двигаться вперед или пробиться к городу Кале только двумя путями: через дюны, берегом моря, или напрямик, через множество канав, торфяников и болот, делавших этот путь непроходимым, если бы не мост, который назывался Ньёлэ.
И вот что предпринял король Англии.
Он отвел все свои корабли в море, расположив их напротив дюн и нагрузив бомбардами и арбалетами, арбалетчиками и лучниками.
Он послал своего кузена графа Дерби с большим отрядом солдат и лучников занять позицию на мосту Ньёлэ, чтобы у французов остался лишь один проход — через болота, что были непроходимы.
Между горой Сангат и морем стояла высокая башня, охранявшаяся тридцатью двумя английскими лучниками и преграждавшая французам путь через дюны.
Сама же башня, окруженная двойным кольцом рвов, была почти неприступна.
Когда французы расположились на горе Сангат, жители из окрестных коммун обратили внимание на эту башню. Люди из Турне (их было полторы тысячи) отправились ее осаждать. Лучники, охранявшие башню, заметив их, стали стрелять по французам и убили несколько человек.
Тогда начался штурм, и был он страшен: ведь защищались англичане так же храбро, как французы атаковали. Каждую минуту кто-то из осаждающих падал сраженным, но штурмовавших было много, и они еще яростнее шли на приступ. Наконец они преодолели рвы и поднялись на земляную насыпь, где высилась башня.
Все, кто находился внутри, были убиты.
Этот первый воинский подвиг стал добрым предзнаменованием для французов, вдохнув в них надежду.
Поэтому Филипп немедленно послал сеньора Боже и сеньора Сен-Венана выяснить обстановку и посмотреть, каким образом и где его армия сможет пройти легче всего, чтобы пробиться к англичанам и дать им сражение.
Оба маршала съездили к башне и вернулись назад, сообщив, что они не смогут подойти ближе к англичанам, поскольку уверены, что могут потерять большинство своих воинов.
На другой день, следуя совету маршалов, Филипп послал гонцов к королю Англии.
Эти гонцы проследовали по мосту Ньёлэ, куда их пропустил граф Дерби. Гонцами были Жоффруа де Шарни, мессир Ги де Нель, сир де Боже и Эсташ де Рибомон.
Проезжая мимо, четверо рыцарей внимательно все осмотрели и убедились, как бдительно охраняется мост, что не внушило им больших надежд, ведь граф Дерби великолепно организовал оборону переправы.
Посланцы увидели короля Англии в окружении всех его баронов, поклонились ему, а мессир Эсташ де Рибомон выступил вперед и сказал:
— Ваше величество, король Франции посылает нас с уведомлением, что он расположился лагерем на горе Сангат, намереваясь дать вам сражение. Но он не может ни увидеть, ни отыскать путь, по которому мог бы подойти к вам, хотя испытывает великое желание снять осаду со своего города Кале. Поэтому он просит вас дать ответ на его просьбу и назначить место, где мы могли бы сразиться. Вот, ваше величество, что нам поручено передать от имени короля Филиппа.
— Я благодарю короля Филиппа Шестого за то, что он прислал вас ко мне, ибо не знаю другого герольда, кого мне было бы приятнее видеть, нежели вас, мессир Эсташ де Рибомон. Однако вы пришли от имени моего противника, что не по праву удерживает наследство, мне принадлежащее. Передайте ему, мессир, что вот уже год, как я нахожусь здесь; он мог бы прийти сюда раньше, но не сделал этого и дал мне возможность построить целый город, истратив огромные деньги. Совсем скоро я стану хозяином Кале, посему сейчас не время искушать судьбу в битве: ведь я уверен в победе. Скажите ему, кстати, чтобы он не отчаивался, — с улыбкой прибавил Эдуард, — и если он еще не нашел дороги, то пусть ищет, может быть, и найдет.
Гонцы прекрасно поняли, что ничего другого не услышат, и откланялись. Король велел проводить их до выхода с моста; они передали Филиппу сказанные Эдуардом слова, что повергло короля Франции в глубокое огорчение, ибо никакого милосердного способа спасти Кале больше не осталось.
Тем временем прибыли легаты, посланные папой Климентом — Ганнибал Чеккано, епископ Тускуланский, и Этьен Обер, кардинал с титулами святого Иоанна и святого Павла.
Много попыток уже было предпринято Климентом VI, который с начала войны неустанно стремился помирить двух королей. Он даже дерзнул написать Эдуарду, выражая ему свое изумление тем малым уважением, с каким государь отнесся к предложениям, что сделали ему папские легаты; на эти письма король Англии ответил, снимая с себя адресованный ему упрек, что готов заключить мир, но не отказаться от права на корону Франции, каковую рассматривает как законное свое достояние.
Оба кардинала, как и Филипп, не добились, чтобы Эдуард снял осаду Кале; все, что они смогли сделать, — это заключить перемирие на несколько дней и назначить с каждой стороны четырех сеньоров: те должны были встретиться и вести переговоры о мире.
Короля Франции представляли герцог Бурбонский и герцог Афинский, канцлер Франции, сир д'Офремон и Жоффруа де Шарни.
Английскую сторону представляли граф Дерби, граф Норхэнтон, мессир Реньо Кобхэм и мессир Готье де Мони.
Кардиналы же выступали посредниками и присутствовали на обоих советах. Переговоры шли три дня, но и к исходу третьего дня не удалось ни о чем договориться.
