Самурай - Эндо Сюсаку (бесплатные серии книг txt) 📗

— Буду рад, если архиепископ поможет тебе… Но ты слишком одержим. Смотри не надорви свою душу.

Толпа рассеялась, епископ Лерма скрылся в своих покоях, японцы вернулись в монастырь, и лишь Веласко остался в безлюдном соборе и упал на колени перед алтарем. В соборе было тихо и полутемно — лишь необычно окрашенный слабый свет проникал сквозь цветные витражи, на алтаре мерцали свечи, и Христос, воздев руку, взирал на него. Именно таким он был, когда говорил своим ученикам: «Идите по всему миру и проповедуйте Евангелие всей твари».

«Господи, — молился Веласко, сложив руки и глядя Христу в глаза. — Ты повелел во все уголки мира нести истину. Я посвятил свою жизнь тому, чтобы нести Твое Слово, я отправился в Японию. Неужели ты отвернешься от этой страны?

Ответь же мне, Господи! Японию хотят сейчас лишить Тебя. Твоя Церковь отворачивается от Японии. Епископы, архиепископы, кардиналы боятся ее, они не могут смириться с мыслью, что там и дальше будет литься кровь миссионеров, и хотят бросить на произвол судьбы оставшихся там верующих. Ответь мне, Господи. Должен ли и я подчиняться их приказу?

Господи, прикажи мне бороться. Я одинок. Прикажи мне бороться с теми, кто мешает, кто завидует мне. Я не в силах покинуть Японию. Эта крохотная восточная страна — единственная для меня, и я должен покорить ее, неся ей истину».

С его лба стекал пот, заливал глаза, но Веласко, подняв голову, неотрывно всматривался в лик Христа. Перед его мысленным взором проплывали лица японцев. Они насмехались над ним. Они были похожи на лица будд, которые он видел в святилище полутемного храма в Киото. Они словно шептали:

«Япония не хочет, чтобы приезжали падре. Япония не хочет, чтобы строились церкви. Япония может прожить и без Иисуса. Япония…»

«Иди, — послышалось вдруг Веласко. — Я посылаю вас как овец среди волков: будьте мудры как змеи и просты как голуби… И будете ненавидимы всеми за имя Мое, претерпевший же до конца спасется… Будьте мудры как змеи».

Так сказал Иисус своим ученикам, посылая их к погибшим овцам дома Израилева. «Будьте мудры как змеи». Веласко, погрузив лицо в ладони, долго оставался недвижим. В этих словах содержалось то, что он должен делать. «Меня будут ненавидеть люди. Иезуиты. Севильские епископы. Но я поеду в Мадрид и на Соборе епископов буду бороться с иезуитами. Чтобы победить, я должен быть мудрым, как змея. Мое оружие — слово, мой главный довод — японцы, которых я привез. Епископы должны поверить, что мои слова — это слова японцев, мои желания — это желания японцев. А для этого…»

Веласко вернулся в монастырь и прошел в комнату японцев. Посланники со слугами стояли на залитом солнцем балконе и смотрели на поток людей и экипажей, лившийся вокруг Хиральды [ 33 ] — гордости горожан. На Гвадалквивире скопилось множество судов, доносились громкие, бодрые голоса торговавших купцов.

Увидев Веласко, слуги поклонились и тут же вышли. Веласко подошел к посланникам и, указав пальцем на суда, сновавшие вверх и вниз по реке, освещенной ласковыми лучами весеннего солнца, стал рассказывать, что отсюда отплывает множество судов в самые разные страны мира.

— Через два дня мы отправляемся в Мадрид. Для встречи с королем Испании.

— Для встречи с королем?.. Неужели это возможно?

Голос Танаки дрожал от волнения. Радость посланников, которые ни разу даже со своим князем не встречались, от мысли, что они могут удостоиться такой чести, ширилась, как поток, разливающийся по иссохшей земле в половодье.

— Должен сказать честно… Возникли непредвиденные осложнения… — После некоторого колебания он продолжал: — В Мадриде есть люди, не очень хорошо относящиеся к нам.

Посланники переглянулись, ожидая объяснений. Пока он говорил, Танака сердито смотрел в одну точку, а Самурай по привычке хлопал глазами, оба не произнесли ни слова. Понять по их невозмутимым деревенским лицам, о чем они думают, было невозможно, и лишь молодой Ниси, в волнении скрестив руки, сжимал и разжимал кулаки. Видимо, они догадывались о разногласиях, возникших в Церкви, и о борьбе двух орденов за право распространения веры в Японии.

— Это привело к тому, что мне придется выступить на Соборе. Там будет присутствовать высшее духовенство, которое должно решить, прав я или те, кто клевещет на меня. — Веласко умолк. Потом едва слышно пробормотал про себя: — Я обязан победить.

Посланники не шелохнулись.

— Мои враги утверждают, что в Японии повсеместно запрещено христианство, что послание Его светлости, в котором он приглашает падре, — уловка. Чтобы рассеять их сомнения… Хорошо, если бы кто-то из вас принял христианство, тогда…

Лица Танаки и Самурая выразили полную растерянность. Веласко перешел в наступление.

— Если это произойдет, духовенство поверит мне. И убедится, что обещание Его светлости прекратить гонения на христиан и благожелательно встретить падре — не пустые слова. В противном случае испанское духовенство прислушается к тем, кто утверждает, будто в Японии убивают христиан и преследуют падре.

Самурай так на него посмотрел, что Веласко даже опешил, впервые увидев на его всегда покорном лице осуждение и даже возмущение.

— Падре, — голос Самурая дрожал, — почему вы не сказали нам этого в Новой Испании? Ведь вы и там уже обо всем знали.

— Я, честно говоря, не представлял себе, что дело примет такой оборот. Пока мы были в Новой Испании, иезуиты слали из Японии послание за посланием, стараясь помешать нашей миссии.

— Я… — простонал Самурай, — не приму христианства.

— Почему же?

— Не люблю христианства.

— Человек не может не любить того, чего он не знает.

— Даже если бы я и постиг его, уверовать все равно не смог бы.

— Не постигнув, уверовать невозможно.

Лицо и шея Веласко все больше краснели. Это бывало всегда, когда его охватывала страсть проповедника. Сейчас он снова был миссионером, обращающим в истинную веру неразумных.

— В Мехико японские купцы приняли христианство тоже не от чистого сердца, а только из корысти. Но и это хорошо. Тот, кто хоть единожды назвал имя Господа, приобщится к Нему.